Этого не стоило делать. Видимо, Котик жил у какой-то ведьмы или волшебника — он настолько пропитался остаточной магической энергией, что телепорт исказился, и выскочила веселая компания не в Ильсияр, куда направлялся Цогобас, а в Восьмой Позвонок. Презрев защиту от внешних вторжений, установленную тамошним начальством, Кот и карлик пробежались по Башне Ночи (снизу вверх), по Башне Алхимиков (сверху вниз), оборвали корзину лифта, лишили Йори головы (крепче пришивать надо было!), перепугали всех школяров, которые считали себя почти трезвыми… Следующий телепорт открылся в чаще непролазного леса. Хорошо, что летнего, жаркого и влажного. Собрав с плотных листьев вёдер десять воды, нюхнув какого-то цветочка, от которого нос Цогобаса распух и приобрел сходство со спелой сливой, они столкнулись с компанией раскрашенных сажей и красной глиной людей. Туземцы, увидев восседающего на спине кота-в-доспехах красноносого карлика, повалились на колени и завыли что-то просительное.

Третья попытка телепортации сработала еще интереснее. Карлик и кот оказались в подземелье — не мрачном, а наоборот. Свет там был — только какой-то неживой, искусственный. А еще там были люди в куцых белых мантиях, которые при виде непрошенных посетителей отвлеклись от алхимических опытов, которые проводили со множеством артефактного оборудования… потом люди узнали Котика и закричали: "Смотрите, нечисть вернулась!" И начали метать в несчастных путешественников раскаленный свинец и пламя.

Кот, должно быть, знал это странное место: он пронесся по столам, уставленным стеклянной посудой, прошмыгнул в дверь, в два счета отыскал лестницу… И под крики какой-то женщины "Флаффи! Флаффи! Вернись к мамочке!", им удалось скрыться.

С шестой или седьмой попытки Цогобас все-таки оказался там, куда направлялся в самом начале.

На фоне темного предрассветного неба возвышалась неопрятный, всклокоченный Хетмирош, под ногами скрипел серый песок, пахло множеством перепуганных зверюшек. Цогобас наконец-то отцепился от загривка Черно-Белого Кота, встал на подкашивающиеся ножки… и от души пнул пушистую заразу.

— Чтоб я! Когда-нибудь! Кого-нибудь! Зачем-то пожалел!!!

Кот увернулся и показал карлику ярко-розовый язык:

— Саум дуряук, — сказал он на прощание, и, взмахнув хвостом, отправился восвояси.

— Больше — никаких добрых поступков! — решил Цогобас. — Отныне и навсегда! Хватит с ними цацкаться! Буду действовать, как Госпожа — пришел, увидел, заморозил! Ух, сейчас я разберусь с этой Вайли!!!

Постановив, что спасение ходячего землетрясения в черно-белом кошачьем обличье было последним самым глупым поступком его жизни, карлик решительно приготовил артефакты, необходимые для взятия штурмом шатра мэтрессы Вайли, закусил губу, чихнул восемнадцать раз (клятый цветик!) и пошел воевать. Он собирался воспользоваться «Айсбергом», чтобы сорвать шатер волшебницы с места, "Дикой Охотой", чтобы разомкнуть и снести охранный контур, была приготовлена и запонка с проголодавшимся царсари, если вдруг Вайли решит лично встать на защиту своего имущества…

А оказалось, что можно было просто войти в шатер, нахмуриться на скелетную горничную, бестолково перебирающую костями в сторонке, обнаружить десяток ларчиков со сладостями, большую нефритовую шкатулку, воняющую странным содержимым и подобрать с ковра бесхозный череп.

"Если это какая-то ловушка, какая-то хитрость, чтоб поиздеваться над маленьким мной…" — думал Цогобас, спешно убегая прочь от обиталища обворованной магэссы. — "Если это не тот череп, если он заговорен так, чтоб только Вайли могла им пользоваться…"

Когда после проведения необходимых некромантских ритуалов дух барона Генри явился, Цогобас был готов разрыдаться от счастья. Наконец-то! Как я вас рад видеть, господин барон! Умоляю, напрягите память — колечко, темненькое такое, похоже, что из железа сделано, с голубым бриллиантом — где оно?!!

— Ах, разве моя правнучка вам его не отдала? — удивился рыцарь. — Я же велел ей разыскать перстень и вернуть леди Кёр в собственные руки!

Цогобас, который после шести столетий служения Госпоже считал себя знатоком женских хитростей, вытаращился на барона Генри и понял, что элементарно обманули. Нет, не элементарно! Его обманули изощренно, жестоко и исключительно по-женски, то есть с улыбочками, слезами, истериками… Карлика скрутило от приступа бешенства.

— Так вы, стало быть, сказали ей, где оно находится?

— Сказал. Так же, как и то, что она не имеет никакого права им владеть. Я, знаете ли, хорошо помню слова, которые сказала мне леди Кёр на прощание, когда я покидал ее Замок — владеть перстнем может лишь доблестный рыцарь, поэтому я особо оговорил в своем завещании, что мой сын не может претендовать на сей предмет, если не выберет путь славы…

— Трен кайхай с вашим завещанием! — завопил Цогобас. — Скажите, где кольцо?!!

— Думаю, что оно до сих пор хранится у моего боевого товарища, Дюши из клана Кордсдейл. Или, в крайнем случае, у его наследника. Я просил Дюшу переправить кольцо леди Кёр, но ее Замок столь труднодоступен…

Начинать всё сначала! Карлик сжал кулаки и потряс ими над головой, не в силах иначе выразить бушующие в его узкой, впалой груди эмоции. Рыскать по всем горам континента в поисках старого гнома! Нет, еще хуже — стараясь найти его наследника! Снова! Опять!

Какую же глупость он совершил, рассказав о ценности кольца Тильде Азено! Она ведь и так всё знала, всё, кроме того, сколько она сможет заработать, вернув вещь ее истинному хозяину! Чтоб ее куры клюнули! Нет, — зажглись оранжевым злым огоньком глаза обманутого карлика. — Чтоб ей Черно-Белый Кот попался!

— Эй, погодите! — окликнул призрак барона фон Пелма удаляющегося в Пустыню карлика. — Уважаемый! А вы мой череп собираетесь возвращать на место? Желательно, в Уинс-таун, в фамильный склеп…

Карлик не отреагировал.

— Не собирается, — догадался покойный рыцарь. — Ладно, делать нечего. Вернемся к основной специальности. Где тут у нас обиженные и страждущие? Я всегда говорил и не устану повторять: в жизни истинного рыцаря даже после смерти найдется место подвигу!

Он серебристой дымкой поднялся над последним вместилищем духа — сначала величавой, широкоплечей фигурой, потом извлек из потемневшего черепа призрак своего коня — он настолько привык к своему верному спутнику, что даже после смерти не мог с ним расстаться. Призрачный рыцарь гордо поднял голову, заложил на плечо меч, приосанился и застыл, поджидая следующее испытание, уготованное ему Судьбой.

Права была леди Кёр, — неспешно вспоминал барон Генри фон Пелм прожитые годы. — Быть рыцарем — значит быть истинным героем. Всегда. А не когда подворачиваются случайные подвиги…

Царство мёртвых

Бесконечные коридоры, темнота, озаряемая слабым светом амулетов-подсветок, бормотание мумии…

— Посмотрите направо — гробница моего внучатого племянника, царя Эумезона, скончался от удара молнии. Погребальная камера царя Зафара — представляете, ее за две тысячи лет ни разу не ограбили!

— Что, так много охранных заклинаний? — поинтересовался Фри-Фри.

— Нет, на него еще при жизни снизошла мания экономить на всем, так что его мумию просто приготовили, положили в самый скромный саркофаг, заложили камнем и успокоились… Гробница царя Шихрафхана, царя Джильгамеша, царя Хварафа…

Лабиринт некрополя казался бесконечным. Даже Напа, привычная к хитросплетениям шахт родного Орбурна, совершенно запуталась среди этих поворотов, спусков, подъемов… " Ты не представляешь, Фиона," — привычно начала гномка складывать текст очередного послания к своей подруге, — " Как постарались здесь древние гиджийцы! Каждый кубический дюйм Абу-Кват превращен в чью-то гробницу! Росписи, статуи, охранные заклинания… Огори-иэ, которые выскакивают из стен и завывают нам вслед! Мумии, которые пользуются случаем, чтоб поругаться с Эпхацантоном — снова, опять, еще и еще, ведь за две тысячи лет у них накопилось много поводов быть недовольными друг другом! Каменные сфинксы, провожающие нас немигающими нарисованными глазами… бормотание Ханны, что у них в Нижней Исподвысковочке кошки тоже гады… Уф, даже иногда мурашки по кольчуге бегают…"