Кое-как справившись с собой, Пэтти решительно произнесла:

— Нет. Прости, но принять приглашение не смогу. Дела… и вообще…

— А «вообще» — это что?

— Много всякого. — Увидев, что на светофоре загорелся зеленый свет, Пэтти двинула пикап вперед. — Ближе к вечеру я обычно сменяю бабушку Кэтти, которая в мое отсутствие ухаживает за дедом. Так что, когда у нашего мэра начнется праздник, я буду занята.

— Вот как… — В тоне Брайана сквозило разочарование. Затем он на миг задумался. — Это та бабушка, которая отвечала мне по телефону?

Пэтти кивнула.

— Выходит, она не живет с вами? — после некоторой паузы произнес Брайан.

— Это родная сестра моего деда, у нее свой дом. К нам она приходит по утрам и остается до тех пор, пока я не вернусь из цирка.

Брайан все еще продолжал о чем-то думать.

— А не могла бы бабушка Кэтти один вечерок провести у вас в качестве исключения? В этом случае ты могла бы немного развеяться.

Пэтти прикусила губу. О чем он говорит?! Развеяться в его обществе? Да ее нервы весь вечер будут натянуты как струны, и она устанет больше, чем если бы дала кряду пять представлений с дельфинами!

— Да, наверное, могла бы, — сдержанно ответила она. — Но мне совестно обращаться к бабушке Кэтти с подобной просьбой. Бабушка сама в возрасте и нуждается в отдыхе.

— Значит, ничего не получится?

Глядя на дорогу, Пэтти качнула головой.

— Нет.

— Жаль, — вздохнул Брайан. — Что ж, тогда и я никуда не пойду.

Пэтти бегло взглянула на него.

— Зачем же так. Сходи, у мэра бывает весело, тем более тебя приглашали.

— Не сомневаюсь, что ваш мэр дока по части организации семейных тожеств, — усмехнулся Брайан. — Но одному мне на том празднике делать нечего.

— Ну обратись к своему однокурснику, Кевину Стэмму, пусть найдет какую-нибудь девушку, которая составит тебе компанию на приеме. Или пусть жена Кевина Стэмма пригласит специально для тебя кого-нибудь из своих подружек.

Собственная идея показалась Пэтти удачной, однако Брайан покачал головой.

— Если тебя со мной не будет, вся затея теряет смысл. Мне интересна ты, а не какие-то другие девушки, подруги жены Кевина Стэмма, супруга мэра или даже он сам!

Слушая эти слова и глядя в лицо Брайана, Пэтти едва не сделала глупость. Потому что ей так хотелось сказать «да»! Как здорово было бы появиться у мэра на празднике под руку с этим красавцем. Наверное, в смокинге он неотразим…

А сама-то ты в чем отправишься на прием? В лучшем цирковом купальнике?

Пэтти замерла, пораженная этой мыслью. Она так редко куда-либо выходила, что у нее не было необходимости обзаводиться вечерними нарядами. Впрочем, именно это Пэтти только что и сказала Брайану. Просто сама во всей полноте осознала лишь сейчас.

Она прерывисто вздохнула и попыталась проглотить внезапно образовавшийся в горле ком. Пора было высаживать Брайана, пока она не наломала дров. Не бухнула: «Скажи еще что-нибудь, твои слова как музыка, слушая их, я чувствую себя королевой!».

А еще так хочется узнать, как Брайан целуется…

Выбрав подходящий участок, Пэтти притормозила у кромки тротуара.

— Что такое? — удивленно взглянул на нее Брайан.

— Приехали. Мне скоро сворачивать, а ты отсюда быстро доберешься до своей гостиницы. По этой улице прямо, потом налево, ярдов пятьдесят — и площадь.

Голос Пэтти звучал хрипло. Сердце громко стучало, а глаза почему-то были на мокром месте. Ей самой это казалось странным — ведь ничего особенного не случилось. Наоборот, дела улаживались самым замечательным образом. Милли с Олафом принесут ей деньги и тем самым помогут избавиться от последствий урагана, цирк возродится, и жизнь потечет дальше…

— Понятно, — тихо произнес Брайан. Затем протянул руку и убрал с лица Пэтти волосы. — Значит, жду тебя завтра у нотариальной конторы.

Она вновь на миг замерла, пронзенная невыразимо сладостным ощущением, потом прерывисто вздохнула.

— Да.

Брайан как будто хотел сказать еще что-то, но в конце концов просто открыл дверцу пикапа и ступил на асфальт.

— До завтра, — обронила Пэтти. Ей казалось, что будет неправильно, если они расстанутся молча.

Брайан кивнул.

— Буду ждать.

Затем захлопнул дверцу и зашагал по тротуару в сторону центральной городской площади.

С минуту Пэтти сидела, глядя ему вслед. В какой-то момент ее сердце сжалось, как будто им больше никогда не суждено было встретиться.

Ведя пикап домой, Пэтти думала о том, что у них с Брайаном нет будущего. Завтра они подпишут бумаги, заключат договор — и все, конец. Брайан уедет, а она останется в Порт-Смите. С деньгами и возможностью восстановить цирк, но одна, без Брайана.

Остановившись перед домом, Пэтти еще некоторое время уныло сидела за баранкой. К настоящему времени ей стало абсолютно понятно, что она в очередной раз влюбилась. Разов этих было всего три, причем один относился к десятилетнему возрасту. И вот, похоже, наступил четвертый, в сто раз хуже прежних — ведь сейчас Пэтти влюбилась по уши, не успев даже как следует сообразить, что происходит.

Ее ладони заныли, и только тогда она поняла, что чересчур сильно сжимает баранку. Но разве это боль! Слабая тень того, что будет, если она уступит Брайану, завертит с ним роман, а потом останется в одиночестве, чтобы оплакивать черепки своего короткого счастья.

Не нужно мне никаких романов, мрачно подумала Пэтти. Ни к чему это. Надо держаться от Брайана на расстоянии. И вообще, разве нет у меня других проблем?

С этой мыслью Пэтти покинула пикап и побрела к дому.

Дед Тед и до болезни не особенно любил, когда кто-то задерживался в его комнате, а сейчас еще больше укрепился в своей привычке — ведь ему все время приходилось готовиться к предстоящему выступлению. Поэтому Кэтти хоть и присматривала за ним, но незаметно, и чаще всего ее можно было застать на кухне.

Так было и в этот раз.

— Ну как он? — спросила Пэтти, выкладывая из пакета на стол купленное еще утром лекарство.

— Все то же, — вздохнула Кэтти. — После завтрака принялся готовиться к представлению.

Пэтти тоже вздохнула, но не тяжело, как можно было ожидать, а с некоторым облегчением. Правда, к данной ситуации оно не имело никакого отношения. Просто, оказавшись в привычной домашней обстановке, Пэтти немного отвлеклась от мыслей о Брайане и с ее души будто камень свалился. Ну, или обломок камня.

Бабушка Кэтти неожиданно улыбнулась.

— Пришлось схитрить.

Пэтти удивленно взглянула на нее.

— Каким образом?

— Я сказала Теду, что сегодня понедельник. И это подействовало.

Моргнув раз, другой, Пэтти просияла.

— Гениально! Как это я сама не додумалась!

По понедельникам в цирке представлений не давали. С некоторой натяжкой его можно было назвать выходным днем. Дельфины по понедельникам отдыхали, но Пэтти и Джон кормили их и ухаживали за ними как обычно. Дед Тед в последние два года по понедельникам тоже оставался дома и шутил по этому поводу, что окончательно сравнялся с дельфинами.

После урагана он шутить перестал, а потом его рассудок помутился.

— Значит, ты сказала деду, что сегодня понедельник, а он что? — спросила Пэтти, спеша узнать подробности.

— Поскреб в затылке, пробормотал что-то о склерозе, затем отправился на террасу читать газету.

Это только так называлось — читать. На самом деле дед просто устраивался в тенечке в плетеном кресле, раскладывал на коленях потертую, едва ли не прошлогоднюю газету и погружался в дрему. Правда, так бывало лишь в те дни, когда его не беспокоило сердце.

— После ланча Тед ушел к себе, и с тех пор я к нему не заглядывала, — добавила Кэтти. — Только слушала под дверью, что он делает.

— Значит, пока все спокойно? — спросила Пэтти.

Бабушка Кэтти удовлетворенно кивнула.

— Сегодня — на удивление.

— Возможно, завтра стоит повторить эксперимент?