Мы могли бы быть мужем и женой. Я хочу выйти за него замуж, вдруг подумала Кимберли и изумилась неизвестно откуда взявшемуся у нее желанию, которое ширилось и крепло.

— Кто вы? — невольно вырвалось у Кимберли.

— Разве я вам еще не представился? — Реджиналд слегка изогнул бровь. — Хотя вы были больны и могли забыть. Реджиналд Фенелл, граф Уайтвентхендж, американец. Недавно вступил в наследство. Замок теперь принадлежит мне.

— По-моему, вы не очень рады этому обстоятельству.

Реджиналд бросил на нее испытующий взгляд.

— Вам не откажешь в проницательности, но мы еще не закончили разговор о некой молодой мисс по имени Кимберли. Значит, вы нанялись в замок ко мне телохранителем?

Кимберли вспыхнула.

— Не надо шутить. Да, я сморозила глупость, не поинтересовавшись, на какую работу нанимаюсь, но, в конце концов, вы можете мне сейчас объяснить мои обязанности.

Реджиналд неопределенно пожал плечами.

— Вас нанимал Бартон, с моего согласия разумеется, — Реджиналд чуть усмехнулся, — хотя я лично и не руководил выбором кандидатуры. Как вы слышали, он прочит вам карьеру служанки. Конечно, вы можете покинуть замок. Выбор за вами. Я считаю, что, пожертвовав своим здоровьем в поисках черной лестницы, вы уже отработали полученный вами аванс. Поэтому насчет денег не волнуйтесь. Они ваши.

Пока Кимберли обдумывала предложение Реджиналда, зазвонил телефон.

— Кристин, — сияя улыбкой, воскликнул Реджиналд. — Когда? Сегодня? Жаль! Ну что ж поделать? Значит, жду завтра. Конечно, с нетерпением. Пока. Да, конечно, и не один раз.

Лицо Реджиналда светилось радостью, а в душу Кимберли заполз мрак. У него тоже есть своя Сьюзи! — с тоской подумала она. Почему все, кто мне нравится, уже имеют возлюбленных?

Фу какая глупость! О чем я мечтаю?! — тут же одернула она себя. После полета в канаву, из которой откачали воду то ли двести, то ли триста лет назад, мои мозги явно повредились. Я приехала сюда делать карьеру, а не заводить любовные шашни. Какая мне разница, кем приходится Реджиналду таинственная Кристин? Мне надо сосредоточиться совсем на другом. Смогу ли я, работая здесь служанкой, получить потом право на заключение договора? Вряд ли! Надо признать поражение и уехать отсюда, пока меня окончательно не выгнали из риелторского агентства. Сейчас поблагодарю Реджиналда за прием и оказанную помощь, попрошу прощения за свой глупый поступок в агентстве и уеду домой, в Лондон. Кимберли открыла рот и неожиданно для себя выпалила:

— Я согласна остаться в замке.

— Зачем? — искренне удивился Реджиналд. — Я считаю, что при найме на работу вы проявили поспешность, а Бартон — халатность. Поэтому, как я уже сказал, вы можете возвратиться в Лондон и не беспокоиться об авансе.

— Мне понравилась идея стать королевой метелки!

Реджиналд ухмыльнулся.

— Вольному воля! Но вроде вы совсем недавно имели работу. Почему вы бросили ее?

— Меня выгнали, — ляпнула Кимберли, — Нет, я сама ушла, — тотчас же поправилась она.

Реджиналд как-то странно взглянул на нее, но дальнейшие расспросы прекратил.

— Ну что ж! Тогда за дело! — подвел он черту.

Кимберли поняла, что разговор окончен, и хотела встать, но Реджиналд вдруг продолжил:

— Завтра приезжает Кристин... — Он слегка замялся. — Надо подготовить спальни для нее и других гостей.

При упоминании Кристин сердце Кимберли заколотилось так сильно, что впору было побеспокоиться о риске инфаркта, но она пересилила себя.

— Не могли бы вы назвать число гостей? — подавив боль, по-деловому поинтересовалась Кимберли.

— Кристин сказала, что двенадцать.

Да, дамочка путешествует с размахом, подумала Кимберли. Королева и ее свита! Она могла бы дать голову на отсечение, что все двенадцать человек — мужчины, но ошиблась.

— Пять из них дамы, — уточнил Реджиналд.

— Я сейчас поговорю с Бартоном и посмотрю, что необходимо сделать, — подавив рвущуюся наружу неприязнь к Кристин, спокойно сказала Кимберли и встала из-за стола.

— Подождите! Мне не хочется взваливать на вас груз забот. Вы после болезни. Врач подозревал у вас сотрясение мозга. Для вашего здоровья лучше было бы уехать домой. Вы правильно рассчитали свои силы?

— Да, я прекрасно себя чувствую. Думаю, что сегодня врач уже не подтвердил бы свой диагноз. — Кимберли была приятна забота Реджиналда. Она буквально вливала в нее силы.

— Все равно сядьте и спокойно выпейте чаю. Или, может, вы предпочитаете кофе? Не буду лукавить, ваш английский завтрак мне не по душе, но булочки к чаю просто прелесть.

Кимберли улыбнулась. Реджиналд нравился ей все больше и больше. Зачем этой Кристин приезжать сюда, да еще завтра? — с тоской подумала она.

— Обычай есть овсянку по утрам в Лондоне практически уже не сохранился. Ни моя мама, ни матери моих подруг не готовят поридж, да и сливовый компот тоже не подают. Все, как и вы, предпочитают по утрам кофе.

— Кто ваша мама?

— Очаровательная женщина... — улыбнулась Кимберли.

— Не сомневаюсь ни на йоту, ибо вижу перед собой ее прелестную дочь, — учтиво холодным тоном заметил Реджиналд, но сердце Кимберли воспарило к небесам, как будто она услышала любовное признание, а не расхожий комплимент. — Чем занимаются ваши родители? — задал более конкретный вопрос Реджиналд.

— Мама — дизайнер-флорист. У нее цветочный магазин. А отец давно умер. Ладно, я все-таки вас покину. Не терпится приступить к своим обязанностям, — с улыбкой сказала Кимберли.

Кимберли с такой поспешностью покинула столовую, что это можно было посчитать бегством. Она и на самом деле стремилась как можно быстрее расстаться с Реджиналдом, потому что в ее душе творилось что-то невообразимое. Таких чувств она никогда ни к кому не испытывала. Она часто мечтала, что Дэниел однажды подойдет к ней и пригласит ее куда-нибудь пойти с ним. Иногда она даже представляла Дэниела с букетом цветов, предназначенных ей. Она ненавидела Сьюзи, но это чувство тоже было каким-то надуманным, не проникающим глубоко в душу. Картины, рисовавшиеся в воображении Кимберли, были романтическими и напоминали стилизованные под старину сентиментальные фильмы. Любовь к Дэниелу не мешала ей мечтать о карьере, и трудно сказать, обрадовалась ли Кимберли, если бы Дэниел в самом деле стал за ней ухаживать.

— Вот за него я могла бы выйти замуж, — неожиданно вслух прошептала Кимберли и поразилась. Впервые навязчивая идея матери не показалась ей глупой.

А как же карьера? — тотчас возразило ее второе «я», то самое, которым она все время старалась быть. Не думай о нем! — продолжало оно твердить, но Кимберли впервые не смогла пойти у него на поводу.

Конечно, ей надо было бы послушаться Реджиналда и уехать домой. Интересно, у многих людей после сотрясения мозга появляется желание вступить с кем-нибудь в брак? Мардж, разбирающаяся в медицине, никогда не говорила об этом. Неужели она первая, у которой встретилось такое осложнение?

Кимберли с трудом взяла себя в руки и сосредоточилась на полученном задании. Бартон, как обычно, смотрел на нее с ненавистью и страхом, но показал комнаты, которые, по его мнению, подходили для размещения гостей.

В замке появились несколько мужчин и женщин, готовых взять на себя заботу о чистоте. Мужчинами руководил Бартон. Женщин он скрепя сердце отдал в распоряжение Кимберли. Она механически руководила ими, по-прежнему стараясь понять себя. Ее мысли и чувства сплетались в африканские косички, расплетались, клубком змей сворачивались в сердце. Но ни к каким выводам она так и не пришла.

Единственной отдушиной явился сам замок. Его залы и комнаты с великолепными гобеленами, старинными коврами и оружием достойны были самого первоклассного музея. Кимберли была очарована и потрясена роскошью замка.

Общими усилиями женщинам удалось подготовить комнаты к приезду гостей, и вечером Кимберли, валясь с ног от усталости, хотела наскоро перекусить на кухне и отправиться спать к себе в спальню, которую она решила никому не уступать, даже если бы об этом попросил ее сам владелец замка. Но он и не думал покушаться на собственность Кимберли.