— Он был таким веселым вчера, таким добродушным…

— И ты решила, что этот старый пройдоха попадется на твой трюк с кофе? — Шеф не отводил от нее взгляда. — Жест отчаяния, верно?

Лора, как могла, изобразила удивление.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Мы ведь можем подсушить страницы. Ты же писала карандашом. Так что большую часть вполне можно расшифровать, если у тебя есть хоть какие-то стенографические навыки.

— У меня своя система — комбинация значков и скорописи, но… я с самого начала растерялась и уже плохо соображала.

— Значит, данные о твоей квалификации— сплошное вранье? — сурово спросил он. — Что еще мне следует знать? Ты и в самом деле умеешь печатать и пользоваться оргтехникой?

— Да-да, конечно! — Лора сосредоточенно нахмурилась. На душе было гадко. Надо бы во всем признаться, во всем вранье, от начала до конца. Нельзя продолжать это безумие, дальше будет еще хуже, но что-то остановило девушку. Казалось, пространство вокруг Гарольда Джонсона обладает магнетизмом, чем ближе ты приближаешься, тем сильнее оно притягивает, затягивает. — Мне жаль, что я все испортила, — добавила она. — Ламберт сильно огорчен, да?

— Он был огорчен еще до нашего появления, — мрачно заметил Гарольд. — Не думаю, что тебе следует брать на себя всю вину. И не переживай, я не собираюсь рычать и изрыгать пламя. И знаешь почему? — Он с лукавой улыбкой и смешинками в глазах посмотрел на свою секретаршу. — Потому что я милый парень с хорошим характером. Тебе это не приходило в голову?

Печальную новость они узнали в гостинице, поднявшись в номер Гарольда.

Лора сразу почувствовала, что случилось что-то скверное, еще до того как шеф положил телефонную трубку и замер с мрачным выражением на лице.

— У Гарри Ламберта инфаркт.

— Нет! — Лора закрыла рот ладонью. Ее глаза расширились от ужаса. — И он?..

— Жив, жив, но положение серьезное. Лора отвернулась к окну, за которым шумел город.

— Это я виновата, — прошептала она дрожащим голосом. — Если бы я не была столь неуклюжа…

— Не говори глупостей, это ничего бы не изменило. — Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. — Гарри Ламберт был болен. Это никак не связано с твоей…

— Моей беспомощностью! Так и скажите, мне все равно. Это ведь, правда! — Она покачала головой. — Но почему я всегда умудряюсь все-все запутать!

— Ничего подобного. — Гарольд старался ее утешить. От его доброты девушка чувствовала себя еще хуже. На глазах выступили слезы. — Все не так просто, — уверял он ее. — Ты ведь заметила, как резко он изменился за одну ночь.

— Ну ладно, допустим, он уже был болен, — неохотно согласилась она. — Но кризис спровоцировала я. Ламберт рассердился. Он буквально вылетел из офиса. От меня у него наверняка поднялось давление, если не хуже… — Лори промокнула платочком слезы. — Господи, как же я себя ненавижу за эту сцену. Я испортила всю встречу, а вы… — Она проглотила комок в горле и с несчастным видом покосилась на Гарольда. — Вы так старались все наладить.

— Значит, теперь ты беспокоишься о моем благополучии? — Он покровительственно посмотрел на нее. — Ты и впрямь хочешь взять всю вину на себя? С чего бы это?

Лора не ответила — совсем запуталась. И не могла сказать этому человеку, что мечтает о том, чтобы он ее обнял, ласково коснулся, утешил и сказал, что все образуется? Разве такое возможно? Гарольд наверняка хочет поскорее от нее избавиться. Он ожидал чего угодно, но не такой неумехи, как она. Ему нужен профессионал, способный справиться с любым поручением. А что он получил?

И в самом деле, что? Лоре даже думать об этом не хотелось.

— Пошли, подышим свежим воздухом. — Гарольд взял ее за руку и потащил к выходу.

День был на удивление солнечным, и люди, как местные жители, так и туристы, старались не упустить хорошую погоду, чтобы побродить по городу. Было приятно пройтись по городскому парку под тенью кленов или открытым зеленым лужайкам, чтобы почувствовать, как весеннее тепло согревает твое тело.

Но Лора шла, опустив голову, и почти ничего не замечала. Она машинально передвигала ноги и старалась привести свои мысли хоть в какое-то подобие порядка.

— Знаешь, если ты станешь все снова и снова прокручивать в голове, это ничего не решит. Более того, может довести до беды, — сказал Гарольд, повысив голос, потому что Лора никак не реагировала на его слова.

Внезапно он притянул ее к себе.

— Посмотри на меня! — приказал он. — Я хочу знать о тебе все. Хочу знать, что творится в головке красивой девушки.

Ей показалось, что она ослышалась: он назвал ее красивой. Разумеется, это ни о чем не говорит, всего лишь слова, но она сразу приободрилась. А ведь он ничего не делает необдуманно, внезапно вспомнила она, взглянув в лицо Гарольда.

— Почему ты так терзаешься?

Она попыталась улыбнуться.

— Я не могу объяснить.

— Не можешь или не хочешь?

Он стоял близко, очень близко. Лора чувствовала прикосновение его бедра, жар его руки у себя на спине. Она совсем растерялась. Ей до смерти хотелось рассказать ему о том, что ее волнует. Довериться, объяснить все с самого начала. Это было бы замечательно.

Услышав о внезапной болезни Гарри Ламберта, она вспомнила о том, что произошло десять лет назад. Сейчас память опять вернула ее в тот самый день, когда вся жизнь внезапно изменилась.

По парковой дорожке проскакало несколько всадников, и всхрапы лошадей заставили Лору вздрогнуть.

— Эй, успокойся. — Гарольд обнял ее. — Что же тебя взволновало?

Девушка проводила взглядом всадников. Тянула время, сомневаясь, сможет ли поделиться самым сокровенным с человеком, которого вроде бы должна считать врагом.

— Так расскажи мне, — настойчиво попросил он. — Что?

По взгляду Гарольда она поняла, что ей не отвертеться. Она все читала в его глазах: не играй со мной, не трать зря мое время.

— Это случилось давно, — неохотно начала Лора, прислонившись к стволу старого разлапистого клена.

— Но ты же не забыла. — Он не спрашивал, утверждал.

— Нет, не забыла. — Лора помолчала, поймала его упрямый взгляд. Глупо, ей-богу. Она может без эмоций, простыми словами рассказать ему, что случилось, это займет всего пару минут. — Когда мне было двенадцать… — Лора перевела дыхание, — я как-то вернулась домой из школы днем. Мой отец был писателем. Писал книги для детей. Очень забавные. Он вскипятил чай. Мы всегда пили чай вместе. На тарелке лежало мое любимое печенье, шоколадное. — Она помолчала, набираясь мужества. Солнце приятно ласкало лицо, дул свежий ветерок, но ей было жарко, и немного кружилась голова. Она отвела с лица прядь волос и заставила себя продолжить. — Простите, я говорю сумбурно.

— Ты говоришь нормально, миленькая.

Она не ожидала такого ласкового тона. Почему-то ей стало неловко за свою излишнюю чувственность. Лора оттолкнулась рукой от дерева и зашагала по дорожке, Гарольд пошел рядом.

— Как обычно, я его поцеловала, — продолжила она, — отец улыбнулся и поднял поднос, чтобы отнести в оранжерею, но тут же упал на пол…

Она замолчала. Десять лет прошло, но острая боль осталась, осталось и ощущение паники. Лора снова пережила ту сцену, полную глубокого горя. Глаза наполнились слезами. Она пошла быстрее, чтобы Гарольд не заметил. Ей хотелось убежать, но ноги едва держали се.

— Лора! — Он поймал ее за руку и повернул к себе. — Мне очень жаль.

Она расплакалась. Ей уже было все равно, видит Гарольд слезы или нет.

— Он так и умер у меня на глазах, — с дрожью в голосе выговорила она, — а я не знала, что делать. Смотрела, как жизнь покидает его, и была такой беспомощной!

— Ты слишком сурова к себе. Ты ведь была совсем маленькой.

— Но он умер, а я ничего не сделала, чтобы ему помочь!

Гарольд обнял ее сильными руками, покачивая как ребенка.

— Не надо себя так мучить, — прошептал он ей в волосы. — Тебе не в чем себя винить. И прошлого не изменишь. Все кончено. Ушло и быльем поросло.