В то время как на крупных пассажирских лайнерах еще не было телефона, связывающего судно с берегом, на большинстве японских рыболовных судов такие телефоны имелись. Японские рыболовные суда были снабжены также самыми современными дизельными моторами и радио.

Под предлогом разбрасывания приманки для рыбы японские рыбаки постоянно изучали подходы к портам и сами порты. Как правило, почти все матросы японских рыболовецких судов имели дорогие фотоаппараты, которыми фотографировали портовые сооружения и береговую линию. Они занимались съемкой даже по ночам, используя инфракрасную оптику.

Половина команд рыболовных судов, плавающих под американским флагом, но находящихся под японским контролем, были укомплектованы нисеями, то есть японцами американского происхождения.

Правила посещения американского берега иностранными моряками были до странного нестрогими. Не велось никакого учета прибытия и убытия иностранных моряков. Японские агенты воспользовались положением, которое давало им возможность бесконтрольно сходить на берег под видом рыбаков, выполнять задания и возвращаться на судно. Большинство японских моряков на рыболовных судах являлись офицерами императорского военно-морского флота.

Поведение японцев вызывало удивление. В ноябре и декабре 1938 года в море было много тунца, но большинство японских рыболовных судов стояли на якоре в заливе Тёртл. Однако, когда в январе 1939 года американский Тихоокеанский флот прибыл для маневров в Сан-Педро и Сан-Диего, все они, как один, подняли якоря.

Большинство судов в заливе Тёртл принадлежало «Саузерн коммершиэл компани», директором которой был японец Аббэ. После окончания маневров американского флота Аббэ на короткое время выехал в Японию. Он повез с собой собранные и обобщенные сведения обо всем том, чем занимался американский флот на маневрах.

Мексиканские рыбаки не придали значения тому, что возлюбленный Карменситы не вернулся работать на «Тайо-мару № 3». Это судно не заходило ни в один из американских портов после того, как покинуло залив Тёртл. Кроме того, за истекшее время оно не могло дойти до Японии и вернуться обратно в Тёртл. Тем не менее вся команда этого судна была заменена!

На другом японском судне — «Минато-мару» то и дело менялись капитаны. 30 ноября 1935 года с командой из восьми офицеров и двадцати восьми матросов «Минато-мару» направилось под флагом Тобата в Сан-Диего. Командовал судном капитан Фукино. 20 декабря оно прибыло в порт Бальбоа, при входе в Панамский канал, находившийся в тысячах миль от курса «Минато-мару», и в противоположном от Сан-Диего направлении.

Через два дня оно покинуло Бальбоа и направилось в Сан-Педро. 17 января 1936 года зашло в Салина-Крус, в Мексике, сменив флаг Тобата на флаг Токио. 14 марта остановилось в Гуаймасе, где капитан Фукино посетил фабриканта содовой воды Мацумия. Наконец, «Минато-мару» прибыло в Сан-Педро, но теперь уже не под флагом Токио, а под флагом Симоносэки, а его капитаном был не Фукино, а Суэкити Имамура.

Пробыв в Сан-Педро четыре дня, «Минато-мару» направилось в Масатлан. Раз в четыре месяца оно должно было заходить в Сан-Педро. Когда это судно 19 сентября прибыло туда, вместо Суэкити Имамура, им командовал Юкио Ямасита. В следующий визит «Минато-мару» в Сан-Педро, в конце декабря, капитаном на нем был Юкацу Окомото.

«Минато-мару» не единственное судно, где так часто менялись капитаны. То же самое наблюдалось на «Сэндай-мару», «Бансиу-мару», «Тайо-мару» и других судах.

Ни одно из этих судов на пути в Сан-Педро и обратно не заходило в другой порт; по времени они не могли дойти и до Японии. Замена капитанов проводилась в открытом океане. Капитаны прибывали с японских военных кораблей. Все владельцы японских рыболовных судов, плавающих в американских водах, являлись офицерами японского военно-морского флота и руководителями шпионских групп.

Подавляющая часть японских шпионов действовала под видом рыбаков. Шпионов, прикрывающихся другими профессиями, в Центральной Америке и на Западном побережье Соединенных Штатов было, несомненно, гораздо меньше. Установлено, что в самый разгар японского шпионажа в Америке число шпионов составляло почти десять тысяч.

Результаты, достигнутые шпионской армией Японии, могли быть получены сравнительно небольшим количеством агентов. Однако у японцев было явно выраженное стремление использовать в качестве шпионов астрономическое количество людей. Точно таким же образом они действовали и в важной зоне Панамского канала, но агентами там были не рыбаки, не кули и не фабриканты содовой воды.

В 1937 году в городе Панама работало не менее сорока семи японских парикмахеров и в Колоне — не менее восьми. Панама расположена при входе в Панамский канал со стороны Тихого океана, Колон — при входе в канал со стороны Атлантического океана.

В Панаме японские парикмахеры открыли свои заведения на самых аристократических улицах: на красивой Авенида Централь и на Калле Карлос А. Мендоза.

Японских парикмахеров было настолько много, что они организовали свою ассоциацию, в которую принимались только лица японской национальности. На собрания ассоциации парикмахеров приходили японские рыбаки. Их всегда встречали как дорогих гостей. Собрания ассоциации проводились в комнате на втором этаже в доме 58 по Калле Карлос А. Мендоза.

Основателем ассоциации парикмахеров был не владелец салона, а всего лишь помощник парикмахера по имени Сонада.

Японский консул в Панаме Тецуо Умэмото регулярно посещал собрания ассоциации. Он и Сонада садились всегда рядом, лицом к присутствующим. О положении, которое фактически занимал Сонада, можно было судить по тому, что консул никогда не садился прежде помощника парикмахера.

Но если на собрании присутствовал еще один член ассоциации, то Умэмото и Сонада, стоя, низко кланялись до тех пор, пока им не подавался знак, что они могут сесть. Этого члена ассоциации звали Такано, он был владельцем очень небольшого парикмахерского заведения в менее богатом районе города на Авенида Б., 10.

Другим важным членом ассоциации являлся Катарино Кабаяма, пожилой бизнесмен с вкрадчивым голосом и аристократическими манерами, проживающий по адресу Калле Колон, 11.

Кабаяма не всегда был бизнесменом, в молодости его видели в обличий босоногого бездомного рыбака. Но и в те времена, когда однажды он в своих лохмотьях поднялся на борт японского военного корабля, приплывшего в Панаму, его встретили свистом боцманской дудки. Вся команда приветствовала «рыбака». После двухчасовой беседы с командиром он покинул корабль снова под свист боцманской дудки.

Кабаяма был близким другом консула. В то же время он неизменно сопровождал Такано, когда тот посещал капитанов японских судов, заходивших в Панаму. Это вызывало недоуменные вопросы, ответ на которые у Кабаяма был готов: у него на японских судах есть дела со стюардами.

Кабаяма не единственный японский коммерсант, который считал, что вести дела в зоне Панамского канала выгодно. Такого же мнения придерживался некий Тахара, прибывший в Панаму как представитель вновь созданной «Японской ассоциации импортеров и экспортеров в Латинскую Америку». Он снял комнату в помещении пароходного агентства «Бойд-Бразерс». Для крупного коммерсанта, за кого Тахара себя выдавал, он вел совсем незначительную переписку. Именно это и послужило причиной различных предположений. Японское начальство решило, что Тахара скомпрометировал себя, и отозвало его в Токио.

В это же время в Панаме в качестве представителя «Федерации японских импортеров и экспортеров» действовал Такахиро Вакабаяси. Фактически он представлял ту же организацию Тахара только под несколько измененным названием. Вакабаяси обосновался в отеле «Тиволи», который содержался правительством США. Очень скоро он весьма активно начал вести переговоры о закупке марганца. Ему приходилось много ездить по Панаме. С целью экономии времени японец нанял частный самолет. Закупленное им количество марганца было незначительным, но Вакабаяси добился большого успеха в фотографировании с самолета военных сооружений во всей зоне канала.