Гесс также признал, насколько далеко ушли у японцы от взятого ими образца, расширив и улучшив его в соответствии со своими специфическими потребностями. Эти потребности, как мы уже видели, продиктованы, во-первых, экспансионистской политикой, определенной третьей догмой государственного синтоизма, и, во-вторых, стремлением обезопасить себя в Азии с тем, чтобы достигнутое ими не было превзойдено или использовано какой-нибудь иностранной державой в ее интересах.
Именно последнее и угрожало японцам в тот ранний период, о котором шла речь выше. Японцы считали, что Россия — это первый и основной противник. Они направляли свои шпионские усилия против России до тех пор, пока противник не был обессилен и таким образом не устранилась непосредственная угроза.
Но, имея дело с Россией не только в Азии, но и в Европе, используя самую многочисленную тайную армию, японцы не забывали и о других потенциальных противниках.
Хотя Россия больше не представляла собой прямую угрозу, японцы не могли чувствовать себя вполне спокойно, пока Китай находился в состоянии упадка. Сама обстановка приглашала любую другую державу вмешаться и навести в Китае порядок [48]. Несколько западных держав, особенно Англия, имели в Китае огромные капиталовложения.
Англичане создали в Гонконге колонию, в которую вложили много миллионов фунтов стерлингов. Они также проявляли огромный интерес к Шанхаю и другим китайским портам. Китай был хорошим потребителем товаров. Японская хлопчатобумажная промышленность уже угрожала интересам огромной хлопчатобумажной промышленности в Ланкашире. Если бы Великобритания увидела, что ее положение на Востоке подрывается беспорядками в Китае, то, как свидетельствует ее прошлый опыт, без всякого колебания установила бы тот или иной контроль над этой страной. Японцы не могли предусмотреть, что Англия проявит в Китае чрезмерную медлительность.
Япония всеми силами стремилась не допустить установления английского контроля над Китаем. Это заставило японцев, занятых устранением угрозы со стороны России, предпринять подготовительные шаги для установления над Китаем своего контроля.
С этой целью в течение первых пятидесяти лет Япония только в Китае создала такую шпионскую организацию, которая по своим размерам с самого начала превосходила всю шпионскую службу любой другой страны. К тому же японцы в любое время могли ее значительно увеличить.
Япония привнесла в свою тайную деятельность в Китае хитрость дьявола и необыкновенную точность. В качестве примера мы можем рассказать о подготовке агента Котаи Кодзуми, отобранного для работы в мусульманских провинциях западной части азиатской России.
Вначале Кодзуми четыре года проучился в Токийской школе иностранных языков и в военной академии. Когда руководители обоих заведений признали его подготовку законченной, его послали к Курбан Али, главе исламского союза в Токио, который до приезда в Японию в течение многих лет занимался подрывной деятельностью.
Курбан Али должен был научить Кодзуми не только безупречному произношению, но и правильным манерам. Прошло еще почти пять лет, прежде чем учитель решил, что его ученик готов к практической деятельности.
Такое безграничное терпение, являющееся одной из выдающихся черт японского шпионажа, может проявить только житель Востока с его особым отношением ко времени. Тщательность, с какой проводилась подготовка агентов, объяснялась опасностью, которая сопровождала их деятельность.
К тому времени, когда Маньчжурия попала, под контроль Японии и стала ее базой на азиатском материке, хаос в Китае усугубился действиями японских агентов. Любыми средствами — подкупом, угрозами, насилием и особенно наркотиками — японцы подчиняли своему влиянию видных китайцев. Скрытно она восстанавливали одного китайского милитариста против другого. С помощью различных манипуляций японские агенты не давали возможности какой-либо одной группе милитаристов, собраться с силами и навести порядок в Китае. Японцы хитро и неустанно подрывали моральные устои людей, насильно прививая им пагубную привычку к наркотикам. Они разрушали нравственные достоинства человека, создавая публичные дома. В то же время, постоянно внушая китайцам, что те обречены на постоянную нужду и бедность, они создавали, атмосферу неуверенности.
Китай занимает обширную территорию, но японцы своей шпионской деятельностью сумели охватить ее всю. Однако при этом они не забывали и о других странах. Японские агенты действовали в Бирме, Сиаме, Индии, Индокитае, Афганистане и Малайе.
Еще в восьмидесятых годах прошлого века японцы поняли, что, для того чтобы стать хозяевами Тихого океана и отплатить за старую. обиду, нанесенную коммодором Перри в 1853 году, они рано или поздно столкнутся с Америкой. Поэтому задолго до окончания XIX века они насадили в Гонолулу своих агентов, которые посылали в Токио еженедельные донесения об американских оборонительных сооружениях и американской деятельности. Шпионская деятельность в этом районе против американцев продолжалась вплоть до нападения на Пирл-Харбор. Не меньшее внимание уделялось и Филиппинам.
Можно с уверенностью сказать, что к концу первых пятидесяти лет своего существования японский шпионаж охватывал половину территории земного шара и в такой степени, что едва ли кто мог точно подсчитать численность обширной армии тайных слуг императора.
Не оставили японцы без внимания и другую половину мира. Во всех странах Европы, в Турции, Египте, Эфиопии, Северной Африке и в районах, омываемых Атлантическим океаном, небольшие ячейки агентов, замыкавшиеся преимущественно на атташе при посольствах и миссиях, зондировали, выявляли и доносили.
Но пока Япония еще не уделяла серьезного внимания Северной и Центральной Америке и богатым нетронутым просторам Голландской Восточной Индии.
Это была фантастическая программа шпионской деятельности, которая покажется еще более фантастической, если принять во внимание, как она расширилась в двадцатые и тридцатые годы нашего века.
Созданная параллельно и одновременно с разведывательными службами двух самых великих держав, шпионская служба Японии низвела английский шпионаж до положения песчинки в пустыне, а шпионаж Соединенных Штатов — призрака, лишенного крови и плоти.
История шпионажа Америки необыкновенна. В ней мы находим объяснение, почему японский шпионаж приобретал все более и более угрожающий характер.
В течение первых ста лет после объявления «Декларации независимости» вся деятельность руководителей американского правительства была направлена на внутреннее развитие страны и не требовала ни шпионов, ни контрразведчиков. Однако в 1898 году Вашингтон неожиданно осознал, что тираническая власть испанцев на Кубе стала предметом внимания американцев и что общественное мнение требует положить конец прежней политике, направленной исключительно на внутренние дела. Война на Кубе продолжалась только четыре месяца и окончилась победой американского оружия. Но одновременно она означала и гораздо большее [49].
С аннексией американцами Гуама, Пуэрто-Рико и Филиппин, а через год Гавайских островов Америка стала колониальной и империалистической державой. Япония в это время старалась нанести сокрушительный удар по России, что и сделала успешно в 1905 году [50].
Укрепление позиций Японии в Маньчжурии и проводимая ею там политика «закрытых дверей» привели к определенному ухудшению японо-американских отношений. Американские меры предосторожности против японцев на Тихоокеанском побережье настолько усугубили положение, что в 1907 году возникла большая угроза войны.
Однако президент Теодор Рузвельт разрядил создавшееся положение, продемонстрировав силу и желание США добиться мирного решения вопроса. С Токио были подписаны два договора: в 1907 и 1908 годах. Японцы неразумно восприняли их как признание Соединенными Штатами особого положения Японии в Маньчжурии. Однако их заблуждение развеялось, когда Вашингтон предложил интернационализировать железные дороги Маньчжурии. Из этого предложения ничего не получилось. Япония подписала договор со своим недавним противником Россией, по которому обе стороны обязались помогать друг другу в защите их интересов [51].
