Однако, дойдя до своего интервью с Норманом Шарптоном, Ян крепко сжал губы. Он, конечно же, не мог знать, что Майкл О'Донован, читая ту же самую страницу «Уорлд» у себя в кабинете, выдавил из себя улыбку, что случалось с ним нечасто.
Дело в том, что, не выходя за пределы допустимого, Норман использовал всю информацию, которую дал ему Лонсдейл, в том числе и ту, которая не предназначалась для печати. При этом он не ссылался на слова Яна, а как бы передавал собственные предположения по поводу его взглядов.
Начиналась статья так: «Ян Лонсдейл — один из тех членов Британского парламента, которому нелегко даются решения. Когда факты требуют рационального подхода, собственная честь и совесть часто подсказывают председателю КПТЭ совсем другое решение. Но что делать? — положение обязывает.
С точки зрения здравого смысла он, например, прекрасно понимает, что присутствие английских войск в Северной Ирландии навряд ли способно предотвратить кровопролитие между католиками и протестантами. Все, что делает армия в Ольстере, только на руку ИРА. Так почему должны становиться вдовами жены английских солдат?
Почему же тогда КПТЭ не умывает руки и не перестает вкладывать средства в экономику Северной Ирландии? Экономика Уэльса, например, нуждается в дотациях ничуть не меньше. Но Ян Лонсдейл не способен оставаться в стороне, зная, что люди в Ирландии продолжают убивать друг друга. Он также не способен спокойно смотреть на распад экономики Ольстера и всякий раз пользуется возможностью вложить средства именно туда. Разумеется, если удается эти средства раздобыть.
На прошлой неделе Лонсдейл объявил, что его комитет намерен вложить большую сумму в фабрику мотоциклов Белфаста, обеспечив тем самым сохранение рабочих мест для трехсот рабочих-католиков. Бо́льшее количество рабочих мест может быть создано после того, как Ян Лонсдейл примет решение по поводу лицензии на освоение нефтеносного участка на Гебридах, за которой обратилась американская компания «Стар Ойл». «Стар Ойл» намерена построить в Ольстере нефтеперерабатывающий завод в том случае, если получит права на участок. Это идет вразрез с интересами «Оклахома Петролеум», которая также претендует на лицензию. Если в свете всего происходящего Ян Лонсдейл не примет предложение «Стар Ойл», это будет выглядеть как пощечина тем, кто печется о восстановлении пошатнувшейся экономики Ольстера.
Горькая ирония состоит в том, что большинство ирландских рабочих, которые выигрывают от строительства нефтеперерабатывающего завода на своей территории, являются приверженцами ИРА — организации, борющейся за то, чтобы освободить Ольстер от присутствия англичан».
Дальше Норман обсуждал другие аспекты проблемы.
— Черт бы его побрал, — проворчал Ян, обращаясь к Пэтси. — Вроде и написал-то все правильно, но из его статьи складывается такое впечатление, что КПТЭ только для того и существует, чтобы противостоять ИРА.
Водитель открыл окно, чтобы заплатить, въезжая на Бей Бридж. Салон заполнила влажная жара. «Уф», — сказала Пэтси. Через пять минут они уже спускались по мосту, любуясь пейзажем.
Примерно в полдень они проехали между двумя столбами и оказались на грязной дороге, ведущей через кукурузное поле к ферме. Когда они проезжали мимо проволочного загона, доберманы разразились яростным, безудержным лаем. Машина въехала на усыпанный гравием двор Райкрофт Лодж. Из дома тут же радостно выбежала Сара, а за ней — Джеми и Джорджи.
— Здесь главное надевать как можно меньше одежды, — поздоровавшись, начала объяснять подруге Джорджи, — и стараться не выходить из себя — от этого еще жарче. Пойдемте в дом — там относительно прохладно.
Главный зал Райкрофт Лодж когда-то предназначался для трапез охотников. В одном конце зала располагались огромный камин, диваны и кресла, большая дубовая этажерка, заваленная книгами и журналами, и письменный стол. В противоположном конце зала был другой камин, возле которого стояли старинные обеденный стол и стулья. Вместе с домом Хьюго купил большую часть мебели. Зал был рассчитан на то, что в нем будет тепло зимой, когда идет охота на уток, и прохладно летом.
Посреди третьей стены были двустворчатые стеклянные двери, которые сейчас были закрыты, чтобы в дом не проникала полуденная жара. Пэтси поглядела через стекло на выгоревший газон, спускающийся к деревянному пирсу и узенькой речке. Солнце выжгло газон почти до коричневого цвета. Река выглядела абсолютно неподвижной.
К холлу примыкал бар, пользовавшийся в свое время особой любовью охотников на уток. Здесь Хьюго смешивал напитки для аперитива, а Сара помогала ему со льдом. Джорджи пошла посмотреть, как готовится суп из морской черепахи, который она собиралась подать на ленч.
— Напоминает грязь, — поделилась она впечатлениями, что довольно точно соответствовало внешнему виду одного из любимейших деликатесов Восточного побережья.
— Лучшее, что есть в черепаховом супе, это яйца, — сказала Сара. — Они плавают там как оранжевые шарики в грязной луже.
— Хочешь посмотреть на тех черепашек, которые еще не в супе? — спросил Джеми у Пэтси.
Они направились к сараю. Пэтси нравилась крепенькая фигура трехлетнего мальчугана, важно шествовавшего впереди нее.
Подходя к сараю, Пэтси услышала какой-то стук.
— Они там, в баках для белья, — сказал Джеми.
Четыре старинных котла были до половины набиты черепахами размером с пушечное ядро. Пэтси никогда не видела такого количества черепах.
— Папа разбивает их топором перед тем, как класть в суп. Хочешь потом посмотреть на собак? Я их не люблю, но тебе могу показать.
За супом Ян обсуждал с Джорджи статью в «Уорлд» о британской торговле и промышленности.
— Спасибо, что рассказала обо мне американцам, — сказал Ян, — но скажи мне, пожалуйста, почему вас так волнует, будет ли построена в Ольстере нефтеочистка?
— Американцы вообще с большим интересом следят за событиями в Северной Ирландии, — ответила Джорджи. — Они очень сочувственно относятся к ирландцам. Видел когда-нибудь эти наши фильмы со Спенсером Трейси в роли благородного ирландского священника? А еще «Норейд» подливает масла в огонь. Бостон и Нью-Йорк — основные центры ирландской иммиграции, но по всей стране распространяется впечатление, что в Ирландии англичане ведут себя препогано.
— Как раз вспомнил, — вмешался Хьюго. — В университете я жил в одной комнате с ирландцем. В трезвом состоянии он был хороший, умный парень. Зато когда напивался, вопил, что, будь его воля, вырвал бы сердце у каждого англичанина. И все из-за Ирландии, — Хьюго рассмеялся, вспоминая выходки своего однокурсника.
— Что ж, этот сенатор из Массачусетса, у которого брал интервью «Уорлд», похоже, с удовольствием сделал бы то же самое, — сказал Ян.
— Я удивлен, — сказал Хьюго жене, — что ты решила уделить столько места этому бандиту — сенатору Патрику Рурку.
— Поэтому ты и не редактор «Уорлд», Хьюго, — жестко ответила Джорджи. — Я пишу для всей страны, а не для кучки избранных читателей, которые ждут, когда Преподобный Хьюго разжует им, что и как они должны думать.
Ян проследил за направлением взгляда жены. Пэтси смотрела на Хьюго. Несмотря на загар, было заметно, как он вспыхнул после этих слов Джорджи.
— Кто такой сенатор Рурк? — спросила Пэтси, чтобы не допустить продолжения обмена колкостями. — Я тоже читала статью.
Джорджи хотелось уколоть мужа, и теперь она была довольна тем, что это ей удалось.
— Он — один из политиков, стоящих за «Норейд», — спокойным голосом начал Хьюго, сожалея, что Лонсдейлы могли заметить напряженность в их с Джорджи отношениях. — У Рурка масса других избирателей, кроме бостонских ирландцев, но он из тех, кто никак не может отрешиться от своего прошлого, в отличие от Кеннеди, которые не желают иметь ничего общего с «Норейд». Я недавно столкнулся с ним на одной из вечеринок Имоджин.
Хьюго пришлось сделать паузу, так как при упоминании вечеринки у Имоджин перед ним живо встал образ Лизы, ее белокурые волосы, струящиеся по шелковому бирюзовому платью. Усилием воли Хьюго заставил себя сосредоточиться.