Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Конгрессмен повернулся к английскому советнику.

— Сделка по поводу ракет «Асп» продвигается хорошо. Ею заинтересовались в Новом Орлеане. — Затем лицо его помрачнело. — А вот о ракетах «Уиппет» этого сказать нельзя. У вас там какие-то проблемы с испытаниями, получившие огласку, Фергюс.

Выложив одной фразой и хорошие и плохие новости, конгрессмен переключился на лимонное суфле, которое им как раз подали. Потом он откинулся на спинку стула, внимательно слушая доводы Лансбери в пользу покупки именно английских ракет «Уиппет».

Когда все трое вышли из «Хей-Адамса», Джок сказал, что у него есть дела на Массачусетс Авеню, что было неправдой, но давало ему предлог подвезти Фергюса до посольства.

— Я много думал о ваших проблемах с «Уиппет», Фергюс, — начал Джок, как только они сели в машину.

К тому моменту, как они подъехали к посольству, Джок пообещал Лансбери посмотреть, что он может сделать, чтобы облегчить дело с «Уиппет», пользуясь своими контактами в подкомитете обороны.

— Кстати, Фергюс, — сказал Джок. — Я собираюсь на Восточное побережье, где рассчитываю встретить Яна Лонсдейла. Лонсдейлы будут гостить там у своих друзей — Джорджи Чейз и Хьюго Кэррола. Я незнаком с председателем КПТЭ. Джорджи сказала мне, что посол собирается дать обед в честь Лонсдейлов. Вы не могли бы организовать для меня приглашение на этот обед? Конечно, я не стану через стол говорить с ним о делах, но воспользуюсь возможностью подготовить почву. И еще. В моей фирме работает девушка — Лиза Табор — очень перспективная сотрудница. Она, к тому же, мой большой друг. Она знакома кое с кем из крупныхамериканских журналистов. Так как я не женат, нельзя ли пригласить меня вместе с Лизой. Она уже знакома с Лонсдейлами. Гостила в их загородном доме в Уорвикшире пару недель назад. У них был семейный ленч, но Лизу они пригласили.

Сэру Мартину Мастерсу нравилось во время приемов накрывать три круглых стола, а не один длинный. Это позволяло не так жестко соблюдать требования протокола. Никто лучше его не понимал, насколько важен протокол в жизни посольства и никто лучше его не знал, что нигде протокол не соблюдается так подробно, как в Вашингтоне. И он дал указание накрыть три круглых стола, потому что это позволяет на свое усмотрение корректировать жесткие требования протокола, делая их более ненавязчивыми.

Ян сидел за столом между леди Мастерс и Джорджи. Джорджи нравилось ее место: по другую сторону сидел Джок.

— Расскажи мне поподробнее о Лиддоне, — попросил Ян. — Его внешность впечатлила меня.

— Ты хочешь сказать, что он выглядит как типичный мафиози, — смеясь, сказала Джорджи. — Если бы я писала статью о противоположных типах англоговорящих мужчин, я выбрала бы тебя и Джока Лиддона. «Слева от меня сидит английский политик-джентльмен, представитель власти Вестминстера и Уайтхолла, справа — американский политик-гангстер, представитель власти Вашингтона».

— С тех пор как ты уехала из Лондона, лобби в парламенте стало действовать более откровенно. И все равно, лоббисты — не те люди, которых каждый хочет иметь среди своих знакомых, как у вас, в Вашингтоне.

— Здесь все не так, как в Англии, — сказала Джорджи. — Это, наверное, потому, что английская партийная система сильно отличается от нашей. У нас нет такой строгой дисциплины. Американские партии больше похожи на клубы, которые раз в четыре года пытаются избрать Президента США. В первый день каждой новой сессии конгресса партийная дисциплина еще соблюдается, но на второй день про нее начисто забывают. Поэтому Джок так нужен многим людям — он может оказать влияние на ход голосования. — Джорджи взглянула через стол на сенатора Чалмерса Морли.

— Еще одна причина в том, что американскому конгрессмену требуются огромные суммы денег, чтобы добиться переизбрания. Они все пытаются получить как можно больше, не выходя за рамки, установленные соответствующим сенатским комитетом, но этого не хватает, и конгрессмены ищут возможность получать так называемые «неявные взносы», которые им устраивает Джок.

Они разговаривали под перезвон китайского фарфора — пятнадцать официантов убирали тарелки после супа из шпината со спаржей. В своем кулинарном искусстве повар Британского посольства уступал разве что своему коллеге из посольства Франции. Закончив беседу с сенатором, сидевшим слева от нее, леди Мастерс повернулась к Яну.

— Потом поболтаем еще, — Джорджи кивнула Яну и обернулась к Джоку.

— Дьявол легок на помине, — сказала она.

— То есть? — не понял Джок.

— Мы как раз говорили о лоббистах. Как дела, Джок?

Джок откинулся на спинку стула и оглядел Джорджи с ног до головы. Она с ужасом почувствовала, что краснеет под его взглядом.

— Настоящее? — спросил Лиддон, глядя на ожерелье из жемчуга и золотистых топазов, доходящее Джорджи почти до талии. Пламя свечей, освещавших столовую, придавало глазам Джорджи цвет топазов.

— Мне подарил это Хьюго, — сказала Джорджи, и они оба рассмеялись: было ясно, что подарок Хьюго — из самого дорогого ювелирного магазина.

— Лиза — обязательная часть твоей жизни в деловых кругах Вашингтона? — спросила Джорджи, с удивлением почувствовав собственное напряжение в ожидании ответа.

— Необязательная, — ответил Джок. — Она — симпатичная крошка. Можно считать, что она моя протеже. Я выпросил для нее приглашение на этот обед, потому что знал, что здесь будут несколько человек, с которыми Лизе необходимо познакомиться.

Джок всегда успешно сочетал болтливость и скрытность. В то время как его манера говорить казалась собеседнику предельно откровенной, мозг его напряженно работал, соображая, какую именно часть правды стоит сообщить собеседнику. «Правду надо экономить», — любил повторять Джек. Это была цитата, но имя автора он забыл. Сейчас, например, он не стал сообщать Джорджи, как он тонко использовал их с Хьюго имена и упоминание о семейном ленче у Лонсдейлов, чтобы раздобыть приглашения на сегодняшний вечер для себя и Лизы.

— Я видел, как вы разместили мое объявление. Что ж, не так близко, как хотелось бы моему клиенту, но достаточно близко, чтобы он не очень вопил. Как вам картинка, которую мы выбрали для объявления? Правда, высший класс?

— Смотрелась бы еще лучше, если бы занимала целый разворот, — сказала Джорджи. — Надеюсь, ваш клиент понимает, что его интересы требуют, чтобы он почаще залезал в свой карман?

— Я почти убедил его в этом. Но он не хочет платить, пока не будет уверен, что объявление напечатают прямо рядом со статьей о вреде сахарина. Плохо, что вы не можете обещать мне это заранее. Все эти дурацкие нормы этики. Вся их польза только в том, что они делают и без того сложную жизнь еще сложней.

Джорджи рассмеялась.

— Я не Хьюго. Как вы, кажется, уже догадались, я соблюдаю нормы этики не ради их самих. Если кто-нибудь решит, что редактора «Уорлд» можно купить, то мне конец как редактору. И все-таки я не согласна, что нормы этики всегда только мешают жить. В общем-то, они облегчают жизнь — так же, как другие правила. Человек знает, в каких рамках ему держаться.

— Конечно, конечно, Джорджи, вы попали в самую точку. Но все знают, что правила существуют для того, чтобы их нарушать. Иначе было бы скучно жить. И не говорите мне, что вы не любите нарушать правила — я вам не поверю.

— Дальше вы, вероятно, скажете, что неплохо было бы напечатать в «Уорлд» историю любви еще одного вашего клиента, — рассмеялась Джорджи.

— Я когда-нибудь предлагал вам что-то настолько прямо? Может быть, грубо — да, но прямо — нет. Я могу придумать многое, чем интересно было бы заняться вместе.

Джок поднял бокал с кларетом и жестом показал Джорджи, что пьет за ее здоровье. Джорджи опять почувствовала, как кровь прилила к щекам.

Джок сменил тему:

— Кстати, ваш репортер сумел выудить что-нибудь интересненькое из Майкла О'Донована?

— О, да. Он раскрыл подноготную многих проблем, над которыми бьется сейчас Ян Лонсдейл. Спасибо за помощь.

37
{"b":"157053","o":1}