— Ни фига, — возразил я. — Бонни Спенсер. Мотивы. Хорошая возможность.

Тут вмешался Рэй Карбоун и выложил еще двадцать долларов:

— Кто остается? Линдси Киф? Лады. Ее интересы могли быть затронуты: работа, репутация, все на карте. Потому у нее проблемы с самоутверждением. Понятно, что, если бы она и вправду это сделала, вышло бы совсем как в кино. Но я бы оставил ее в списке подозреваемых.

Что касается Чарли Санчеса, он со дня на день должен был уволиться в запас, и его наши споры мало трогали. Он записал все предложенные версии, свернул купюры и засунул их в кармашек своего обожаемого замшевого жилета.

Обстановка в кабинете управления, где мы заседали, не исчерпывалась голой лампочкой и стулом, тем не менее никаких призов за эстетику дизайна не заслуживала. Когда-то в здании управления размещались местные социальные службы. Оно торчало посреди зелено-коричневых просторов Яфанка как образец немыслимого уродства. Внутри помещение украшали панели цвета мокрого асфальта и оранжевая пластиковая мебель — дабы кроткие не забывали, что пока они готовятся унаследовать землю, их реальная жизнь превратилась в сущее дерьмо, и, судя по всему, таковой и пребудет во веки веков.

Мы четверо сидели за столом с пластиковым покрытием. Чарли, отпахавший в отделе двадцать лет и собиравшийся через несколько недель возглавить службу охраны в торговом центре на Бэй Шор, не переставая оглаживал жилетку, подаренную ему зазнобой на его сорокадвухлетие. Он таскал эту жилетку даже в сорокаградусную жару. Он обожал эту жилетку — почти с той же силой, с какой он обожал свою девушку. А что до его жены, так она на день рождения преподнесла ему снегоочиститель, видимо, желая отомстить за электроточилку для карандашей, которую подарил ей по аналогичному поводу Чарли.

— Выходит, что куда-то исчезла тысяча долларов, — начал Чарли. Он как раз прощупывал финансовую ситуацию Сая. — Мне удалось выяснить вот что. В пятницу утром, в восемь четырнадцать, Сай воспользовался своим наличным счетом в банке Марин Мидлэнд, это где-то в Саутхэмптоне.

— А его нью-йоркская секретарша сообщила, что он взял наличные для путешествия в Лос-Анджелес, — добавил Робби.

Чарли продолжил:

— Сай использовал специальную кредитную карточку для льготных клиентов, по которой он в любой момент мог снимать до тысячи долларов. Собственно, так он и сделал. Никому из вас часом во время обыска не попадалось тысячи баксов?

Робби покачал головой:

— Нет. В его бумажнике лежало… — Робби сверился с блокнотом, — сто сорок семь долларов.

Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. А потом сказал:

— Эй, погодите-ка! Вот послушайте, каков расклад. Сай был в банке в восемь четырнадцать. В восемь тридцать пять — восемь сорок он добрался до съемочной площадки в Ист-Хэмптоне. Как раз столько и занимает доехать от Саутхэмптона до Ист-Хэмптона, если при этом нигде не задерживаться. На площадке он большую часть времени провел в своем трейлере, разговаривал с людьми. Верно? Вокруг него все время крутился малыш Грегори, а со всеми остальными, говорившими с ним в тот день, мы уже встречались. Никто из них ведь не упоминал, что он разменивал деньги? Не упоминал. Все, с кем он в тот день виделся, — в основном из обслуживающего персонала. Мужик по спецэффектам, Ник Монтелеоне и его гримерша. Несколько минут Сай пробыл с Линдси, но ее в тот момент переодевали, так что там все время торчали швея с костюмершей. Он не встречался ни с профсоюзными деятелями, ни с местными копами, ни с политиками — а это те, кому он мог бы что-то заплатить. Согласны со мной?

Рэй и Робби закивали. Чарли одернул свою жилетку.

— Так вот, получается, на площадке он никому на лапу не давал. А потом, около одиннадцати пятнадцати он уходит. С тысячей долларов в кармане. На этот раз он не заезжает к Бонни. Он едет прямо домой и оказывается там без десяти двенадцать. Это со слов кухарки, потому что как раз в это время он потребовал у нее салата и хлеба на ланч. При этом он очень торопился.

— Это что, и весь ланч? — Чарли покачал головой. — Представляете? Специально держит кухарку и говорит ей: «Дай-ка мне салату». Японский бог, они там в Нью-Йорке совсем себя извели, честное слово! Просто тошнит.

— Стив, к чему ты клонишь? — спросил Робби.

— К тому, что, приехав домой, Сай виделся не только с кухаркой. А с кем-то еще, кроме нее. С кем-то, с кем он, чтобы уж совсем себя, как изволил выразиться Чарли, не изводить, немного поразвлекался в спальне для гостей. Мы ведь обнаружили на подушке волосы, похожие на волосы Бонни Спенсер. Надо, конечно, дождаться результатов ДНК-теста, но бьюсь об заклад — это ее волосы.

— Да что ты к ней прицепился? — спросил Рэй.

— Видишь ли, уж очень это продуманное убийство. А она как раз обладает склонностью к размышлениям. Он ведь ею уже дважды попользовался, и я не думаю, чтобы она потерпела третью попытку. Она вообще-то, не так проста, как кажется. Морочила мне голову с того самого момента, как я возник на пороге ее дома в субботу утром. И тогда, в ту злополучную пятницу, она там была,я имею в виду у Сая в доме. Мотив, Рэй, и хорошая возможность.

— Одного не могу понять: он что, изменял Линдси со своей бывшей женой? — сказал Чарли. — С глузду, что ли, съехал?

— Подумайте об этой пропавшей тысяче, — напомнил я всем присутствующим. — Задайте себе вопрос: где мы нашли бумажник с деньгами?

— Во внутреннем кармане его блейзера, — подсказал Робби.

— В какой комнате был этот блейзер?

— В их общей с Линдси спальне, висел на крючке дверцы стенного шкафа. А вещи для поездки в Лос-Анджелес были уже приготовлены — чемодан и кожаная папка со сценариями.

— Ага, — сказал я. — А в карманах брюк, которые он носил в тот день, не было ничего, кроме мелочи и ключей от машины, и брюки эти оказались в спальне для гостей. Думаю, это было так: он упаковал вещи, и у него до отъезда остается час с лишним. Ему охота потрахаться, и он звонит Бонни. Просит ее приехать. Тайком от кухарки проводит ее наверх, в спальню для гостей. Снимает брюки, бросает их на стул, трахает Бонни, а потом…

— Что потом? — спросил Рэй. — Пожалуй, из всего, что я до сих пор слышал про Бонни, это первое твое серьезное построение. Не считая того, что она его бывшая жена и живет поблизости. И как, по-твоему, развивались события?

— Надо подумать… У них происходит разговор. А потом он говорит ей: одевайся и убирайся отсюда. Или ему даже не приходится этого ей говорить, она и сама соображает, что к чему. Не имеет значения. А он берет халат и, оставив ее одну, отправляется искупнуться перед самолетом. В любом случае она чувствует, что ею только что попользовались. Она обыскивает карманы его брюк и забирает эту злополучную тысячу.

— А потом выходит, находит винтовку известного всем калибра и стреляет в него? — спросил Карбоун. — Ты хочешь сказать, что литературная дама способна попасть в десятку с расстояния пятнадцати метров?

— Ну вот ты, Чарли, ты бы попал?

— С пятнадцати метров? Отчего же нет?

— Ага. А почему бы и ей не попасть? — спросил я. И рассказал все, что я вытянул из огденского зануды-сержанта о Бернстайнах, об их магазине с оружием и о папаше-охотнике.

— Понимаешь, я не вижу резона держать Бонни во главе списка подозреваемых, — заявил Робби. Он поерзал на стуле, и от соприкосновения с пластиковой поверхностью его вискозные штаны издали неприличный звук. — Даже если у нее темные длинные волосы, даже если она спала с ним, даже если она очень метко стреляет, — в чем я сильно сомневаюсь, — зачем ей его убивать?

— Существует тьма причин.

Я начал входить во вкус. Мне нравилось все это: объяснять, убеждать, сопоставлять факты. Но больше всего меня порадовало, что я плету сети вокруг Бонни и не испытываю при этом никаких угрызений совести. Это означало, что в конце концов, даже в том, что касалось этой чертовой бабы, мои мозги одержали верх над моими половыми инстинктами.

— Во-первых, она нуждается в деньгах, — начал я. — Она была жутко уязвлена по поводу развода. Она уже вкусила той жизни, которую он вел, она поняла, что прошли те времена, что пришлись на период их совместной жизни, когда Сай корчил из себя неотесанного фермера Спенсера, носил джинсовые комбинезоны и сам сбивал масло. Теперь он вел себя как миллионер-транжира, каковым на самом деле и являлся. Она видит, в какой роскоши он живет, сравнивает ее со своей бедностью. Вероятно, она уже успевает обрисовать ему свою незавидную ситуацию и просит помощи. И она ожидает этой помощи. Вот почему на прошлой неделе, когда он приезжал, она, наверное, и трахалась с ним и всячески ему угождала. А он взял да и послал ее.