— Я не могу предложить тебе ответ на этот вопрос, но одно я знаю наверняка: вы с Люком не должны воспитывать ее.

— Но это же настолько естественно…

— Да, если бы малышка действительно приходилась тебе сестрой. Но при сложившихся обстоятельствах это не годится. Найди еще какой-нибудь вариант.

— Но почему, Мими, почему? Я же актриса! Я сумею справиться с собой, и Люк ничего не заметит.

— Может быть, Люк и останется в неведении, но, Тесса, ты день за днем будешь жить, обманывая и мужа, и Мэгги, и саму себя. Это и называется «жить во лжи». Ты так долго не протянешь, подружка.

— Откуда тебе знать!

— Вспомни, как давно мы с тобой дружим. Тереза Хорват, последняя из грешниц, неужели ты думаешь, что я могла об этом забыть? Или ты изменилась? Рано или поздно, когда Мэгги начнет взрослеть, ты столкнешься с проблемами воспитания. И тогда маска старшей сестры упадет сама собой, материнский инстинкт возьмет верх, и ты станешь учить ее, что надо делать, а что нет. Ты сломаешься, Тесса! В конце концов, ты расскажешь девочке правду, но до этого превратишься в неврастеничку, а что еще хуже — сделаешь такой и ее. Всегда следить за собой, чтобы не вести себя как мать; не сводить глаз с Люка, наблюдая за его реакцией, когда вы с Мэгги вместе; постоянно бояться сделать для Мэгги слишком много или, что еще хуже, сделать для нее недостаточно.

— Тебе всегда нравилось указывать мне, как поступать! — запротестовала Тесса.

— Ты больше не будешь той женщиной, на которой Люк женился, — продолжала Мими, не обращая никакого внимания на возражения подруги. — И он не поймет, что произошло, и, разумеется, станет во всем винить Мэгги. Господи, Тесса, вы же провели вместе только четыре дня до того, как случилось несчастье. Вы всего лишь новобрачные, которым еще только предстоит привыкнуть друг другу. Я уж не говорю о разнице в возрасте. Люк — это человек, который всегда получает то, что хочет, и дети не стоят под первым номером в списке его приоритетов. Я не права?

— Он никогда не хотел иметь детей, — печально призналась Тесса. — И сейчас не хочет.

— Вот видишь! Ты просто не можешь взять на себя ответственность за пятилетнего ребенка, не говоря уже обо всем прочем. Есть четыре тетушки, каждая из которых сказала тебе, что мечтает взять Мэгги к себе. И у каждой из них есть опыт в воспитании детей.

— Моя мать была самой младшей из сестер. Моим теткам за сорок и за пятьдесят, их собственные дети уже выросли.

— Ну и что? Или ты считаешь, что в двадцать лет у тебя окажется больше мудрости и сноровки?

— Я мать Мэгги, — упрямо твердила Тесса, видя перед собой пухленькое большеглазое личико Мэгги, ее длинные темные косы. Девочка никогда не теряла присутствия духа даже в незнакомой обстановке.

— Ее мать умерла! Запомни это! Мэгги с этим смирилась. Ты ее сестра, которая навещает ее, когда может, привозит ей замечательные подарки. Со временем ты станешь тем человеком, который понимает ее лучше всех. Именно твоим советам она будет следовать. Ты станешь для нее феей, а не занудой, которая твердит, что ей надо доделать уроки и доесть горошек на тарелке. Ты сможешь баловать ее, сколько твоей душе угодно!

— Мими, тебе следовало бы печатать колонку добрых советов. «Спросите премудрую Мими», тираж сто миллионов экземпляров. Ты с такой быстротой принимаешь решения за других! Но ведь не все размышляют так же, как ты. Неужели ты не понимаешь, что я люблю Мэгги? Мне никогда не позволяли ухаживать за ней, но не было ни минуты, когда бы я ее не любила. Я носила ее девять месяцев, я родила ее, и ничто на свете не изменит этого. О Мими, я просто в отчаянии! Неважно, как именно я поступлю, я все равно совершу ошибку. Из этой ситуации нет выхода.

— Но ты хотя бы подумаешь над тем, что я тебе сказала?

— Разумеется, но я никогда не позволю тебе принимать за меня решения.

— Боже упаси!

Тесса сердито спросила себя, почему она никак не может уснуть. Когда ушел последний гость, когда Мэгги и Фиона, да благословит ее господь, устроились на ночь в соседнем номере, Тесса решила лечь в постель и как следует выспаться. Перелет на самолете, похороны родителей, ирландские шумные поминки — самый длинный и самый печальный день в ее жизни, — она наверняка сразу же провалится в блаженное забытье. Но после безуспешных попыток расслабиться, каждую минуту думая о Мэгги, Тесса сдалась и отправилась к Люку. Муж сидел в гостиной и читал газету.

— Что ты здесь делаешь, дорогая? Ты выглядишь, как Офелия в свои худшие дни, — заметил Люк, усаживая Тессу к себе на колени и нежно целуя в шею. Тессе даже не хватило сил распустить пучок и расчесать волосы.

— Не могу заснуть. Чувствуется разница во времени. Смотри, солнце здесь еще даже не село. Интересно, сколько времени сейчас на ферме?

— Там рассвет.

— Мне кажется, что я оставила там очень важную частицу моей души.

— Мы вернемся, любимая, обещаю тебе. Мы приедем туда еще сотню раз.

— Все равно ничего нельзя повторить.

— Да, ты права, ничто не повторяется, но мы приедем туда вместе.

— Сколько бы времени мы могли там провести, если бы не…

— Я сумел выкроить десять свободных дней после нашей свадьбы. Начиная со дня нашей встречи, я совершенно забросил мой бизнес. Обычно я никогда не отсутствую больше двух недель. Это максимум. Еще неделю мы должны были провести в Мельбурне. Там состоится большой совет директоров, запланированный много месяцев назад. Затем мы вылетим в Хьюстон на несколько дней, а потом отправимся в Анкоридж.

— Значит, если бы нам не пришлось ехать сюда, мы все равно провели бы на ферме всего лишь несколько дней?

— Еще четыре дня.

— Значит, не имеет никакого смысла возвращаться туда сейчас. Нам все равно придется лететь в Австралию, а здесь мы на полпути к ней. — Тесса отчаянно старалась вернуть время назад, продлить свой медовый месяц.

— Так вот что не дает тебе заснуть?

— Я не могу заснуть по многим причинам. — Тесса расплакалась и теснее прижалась к Люку, ища убежища в его объятиях. Она рыдала в голос, как ребенок, жалуясь на что-то. Люк не останавливал ее, а лишь крепче прижимал к себе, стараясь не сделать ей больно. Самое время, думал он, самое время.

Тесса плакала долго. Еще несколько судорожных всхлипываний, и она начала вытирать глаза краем ночной рубашки.

— Тут больше подошло бы банное полотенце, — сказала она, — но я чувствую себя лучше.

— Я принесу тебе влажную салфетку, — предложил Люк.

— Нет, не уходи, не оставляй меня ни на минуту, не бросай меня сейчас, — взмолилась она.

— Не буду, — Люк поднял ее на руки, отнес в ванную, захватил там бумажные носовые платки и полотенца и вместе с женой вернулся в гостиную. — Я взял все, что тебе может понадобиться. Не хочешь выпить? Или, может быть, заказать тебе ванильное мороженое с шоколадным сиропом?

— Мне необходим только поцелуй. И еще один поцелуй. Господи, я люблю тебя. Какой у нас был медовый месяц! Ты рад, что не женился раньше?

— Я рад, что не женился ни на ком другом.

— Даже сейчас?

— Особенно сейчас. Тесса, я помню, как говорил тебе, что не хочу заводить детей раньше, чем через десять лет. Но, дорогая, все изменилось. И мои слова больше ничего не значат. — Люк сурово поджал губы. — Мы вырастим Мэгги.

— Но, Люк, ты только что сказал, что мы должны ехать в Мельбурн, потом в Техас и на Аляску, и все это в течение следующих нескольких недель.

— Дорогая, мы найдем самую лучшую няню на свете, она будет путешествовать с нами. Дети быстро привыкают к новым обстоятельствам. Мэгги понравится все время видеть что-то новое. Когда она немного подрастет, мы найдем для нее хороших учителей. А лет в восемь-девять отправим ее в школу, где она сможет найти себе друзей своего возраста. Есть отличные школы, мы выберем ту, где ей будет лучше всего. Мэгги сможет проводить с нами каникулы.

— Люк, послушай, все сестры моей матери хотят забрать Мэгги к себе.