— Люсьен! Елисей! – я изо всех сил спешила к перевернутой байдарке, которая так и качалась на волнах, как рыба, желтым брюхом вверх. – Они исчезли, – я кричала, не сдерживая слез. – Но как такое может быть? На них же были спасательные жилеты. Они не могли утонуть. Никак не могли, – я все еще отказывалась верить, что потеряла навсегда самое дорогое, что у меня было.

 Евгений расстегнул оранжевый жилет и, отбросив его в сторону,  нырнул под воду. Я сделала тоже самой.

 Я никогда раньше не ныряла с открытыми глазами, но тогда я смотрела в оба, пытаясь разглядеть в прозрачной синеве яркие оранжевые жилеты на телах Люсьена и Елисея. Погрузившись, я отчетливо видела свои руки, и глазам не было больно смотреть под водой. Затаив дыхание, я пыталась опуститься ниже и найти тела  своего пятилетнего сына и Люсьена.

 Евгений умело опускался ко дну, в чернеющую бесконечность. Река в том заколдованном месте была очень глубокая, и самого дна не было видно. Я больше не могла дышать. Все еще всматриваясь в пустынное пространство, я надеялась увидеть хоть одно яркое пятнышко, и тогда бы я бросилась к нему, не смотря на нехватку воздуха. Не видно. Евгений, как человек-амфибия все еще погружался вниз, Аленка тоже нырнула, но, так же как и я, она не была опытным пловцом.

 Я поднялась на поверхность, жадно вдыхая воздух. Вероника плакала и кричала от страха. Еще бы, на глазах девочки перевернулась байдарка, из которой выпали и ребенок, и взрослый мужчина, и оба скрылись под водой при загадочных обстоятельствах. Краем глаза я видела приближение Алекса и Елизаветы, Ринат с дочкой тоже поспешно подбирался к месту, где колыхались на волнах две пустые байдарки,  и одна из них была опрокинута, а в третьей кроме испуганной девочки никого не было.

 Набрав полные легкие воздуха, я снова погрузилась под воду. Я камнем вниз хотела бы достигнуть дна, но вода постоянно выталкивала меня к поверхности. Я сопротивлялась, стараясь все-таки найти тела, и если не вдохнуть в них жизнь, то хотя бы найти для того, чтобы… Я не хотела об этом думать, но перед глазами стояла картинка с изображением крестов на старом кладбище, поросшем высокими кустарниками, над которыми летают черные вороны.

 Аленка промелькнула яркой тенью, гранатовым цветом длинных волос, а я плыла вниз отчаянно надеясь, что весь этот кошмар происходит не со мной. Возможно, если бы не страх, заставивший меня не думая сбросить спасательный и жилет, и с открытыми глазами нырнуть под воду, я бы иначе восприняла необыкновенную подводную красоту, такую же холодную, как лед, неприветливую, как ветер, и таинственную, как загадка Атлантиды. Но тогда я не испытывала восторга погружения, сердце бешено стучало, и казалось я слышала его стук, так же отчетливо как всплески воды от прыжков с байдарок еще двух человек (наверное, это были Ринат и Алекс, а Елизавета осталась с детьми).

 Все было безрезультатно. Я пять раз набирала полную грудь воздуха, пять раз по мере своих возможностей пыталась отыскать Елисея и Люсьена, но ни разу так и не доплыла до самого дна. Обессилев от неудачных попыток и потеряв всякую надежду, я поплыла к свету над головой, туда, где виднелся силуэт женского тела. Схватившись за края байдарки, я никак не могла отдышаться. Аленка тоже все еще тяжело дышала. Её губы были посиневшими, а кожа покрылась мурашками от холода.

 — Это ужасно, Валенсия, – она обняла меня как подруга, хотя мы были едва знакомы. – Я сочувствую твоему горю, – она тоже всхлипывала, как и я.

 — Мы сами не сможем найти и поднять их тела, – Елизавета тоже прыгнула к нам. – Нужно возвращаться и сообщить о несчастном случае в МЧС, они вызовут водолазов, и тогда, если течение не унесет тела слишком далеко… – она не закончила свою мысль (хотя итак все было понятно) потому что стали выныривать из воды поочередно Евгений, Алекс и Ринат.

 — Здесь очень глубоко, – срывающимся голосом сказал Евгений, вытирая руками мокрое лицо. – Они исчезли, будто их и впрямь проглотила огромная змеюка.

 —  Они точно не могли просто так пойти ко дну. Я видела, как Люсьен безнадежно  пытался поднять малыша из воды, но ему что-то или кто-то, несомненно, мешал. Словно их за ноги тащили вниз, – добавила Аленка.

 — Люсьен перед тем, как в последний раз скрыться под водой кричал «змея». Но что же это может быть за змея такая, что одновременно утащила на дно двоих человек? – Евгений спрашивал, словно сам у себя.

 — Лиза, быстро в свою лодку, – серьезным голосом приказал Ринат своей жене (и не потому, что он был зол, а потому что беспокоился). – Все по местам. Алекс ты поплывешь в байдарке Люсьена. Валенсия, мне жаль, что наша прогулка по реке так плачевно закончилась. Будь сильной, – он произнес как можно мягче.

 Сказать, что я была просто в шоке – ничего не сказать. Я все еще отказывалась верить, что мой малыш больше никогда не протянет ко мне свои ручонки и не скажет «Мамичка, я тебя люблю!».  Что его улыбка будет светить мне только со снимков на фотографии. Что у меня больше нет того крохотного существа, которое я 5 лет растила и лелеяла, как единственный цветок на клумбе садовника. И вместе с ним я потеряла и своего нежного принца, добрую сказку, возможность быть счастливой, любить и быть любимой. Черные мысли опутывали сознание: что же произошло с Люсьеном и Елисеем, как физически здоровый мужчина пошел ко дну, если на нем был спасательный жилет, почему это что-то перевернуло именно байдарку с желтым дном, а не какую-нибудь другую?

 Я, сохраняя молчание, взобралась в байдарку. Мокрая футболка облепляла тело, подчеркивая еще тонкую талию, и тем самым напоминая, что уже скоро животик округлится и я снова стану мамой. 

 Я все еще оглядывалась на то злополучное место. Его чарующая красота больше не радовала глаз, наворачивались слезы, и хотелось кричать, заглушая острую боль, терзающую меня изнутри. Все молчали. Даже дети, словно понимали, что лишиться близкого человека это большое горе, и как мучительны мысли об утрате. Горькая тишина. И только всплески воды от ударов веслами напоминали мне, что я не сплю, что в один миг белую полосу моей жизни сменила черная. Голова шла кругом.

 Возвращаться к причалу было сложнее. Я чувствовала усталость в плечах, но продолжала грести, не сбавляя обороты. На берегу плескались отдыхающие, и от их радостных восклицаний мне становилось еще больнее.

 Смутные сомнения по поводу столь загадочной смерти не давали мне покоя. Байдарки, – думала я, – разноцветные, а перевернулась почему-то именно байдарка с желтым днищем, в то время как остальные остались нетронутыми. Если это, к примеру, была огромная анаконда, пожирающая людей, то почему она  набросилась на желтый цвет? Или змеи не любят желтый, как быки – красный? Нет, – продолжала я пытаться понять, что же произошло на самом деле, – какие могут быть в наших реках анаконды, мы же не в Южной Америке живем. Тогда что же?