Это по-прежнему не укладывалось просто у Шилина в голове. Как она могла так поступить?! Как?! Предать его! Предать все эти семь лет. Просто так взять вот и перечеркнуть! Небрежно, одним махом. Словно ничего и не было. «Я полюбила другого» — вот и все.

Невероятно! Какое-то неслыханное предательство!.. А он?!.. Как же он?!.. Неужели она о нем даже и не подумала? Как ему будет тяжело. Трудно. Он же любит ее! Любит!! А она...

Эти «а она!.. а он!..» Шилин в последующие дни гонял в голове до бесконечности. Повторял снова и снова, в разных вариантах. Вел нескончаемые воображаемые диалоги со своей бывшей женой, убеждал ее, доказывал как дважды два, что она не права!.. что так нельзя!.. что порядочные люди!..

Но все это было бесполезно. Реальная Наташа его не слышала, да и с воображаемой спорить, сказать по правде, было трудно. Все его страстные и неопровержимые логические доводы мгновенно разбивались в прах о ее короткое и безмятежное: «я полюбила другого». Этот простой и бесхитростный аргумент был в ее устах поистине неотразим!

И Шилин это прекрасно понимал. Возражать на него было нечего.

Ну в самом деле! Как можно жить с человеком, которого не любишь?.. Зачем?!.. Из жалости?.. (При этой мысли Шилин закрывал глаза, стискивал зубы и болезненно стонал.) И если ты действительно полюбила другого, то вполне естественно...

Черта с два «естественно»!! — Шилин быстро вскакивал с кровати и в неописуемом волнении бегал по комнате. — Чего ж ты мне все это время врала?! А?! Не вчера же ты с ним познакомилась? С любимым с этим со своим новым, ненаглядным!

Ну, сказала бы мне сразу: «Дорогой, я тебя разлюбила и больше жить с тобой не могу!» А то ведь сначала ТАМ все уладила и устроила, а потом только уже и мне сообщила. Радостную новость. «Разлюбила, мол, извини!..» Ты что, только сегодня «разлюбила»?!

А все это время с нами обоими, значит, сношалась? Обоих обслуживала? Днем у него сосала, вечером — у меня?! (Шилин останавливался. Мучительно мычал и бился головой о стену.) В жопу с ним трахалась??!!

Шилин некстати вспоминал вдруг, как какой-то его приятель рассказывал ему в свое время, как «одна его знакомая овца» просила его по телефону заскочить по дороге к ней в секс-шоп и купить там крем для анального секса. А когда он постеснялся это сделать, то его же потом и на смех подняла. Какой ты, дескать, несовременный!.. Лох!

Зато она-то наверняка современная! — Шилин сардонически усмехался. — Без проблем в любой магазин наверняка заходит и так прямо прилюдно и спрашивает: «Крема мне, пожалуйста, да побольше! А то меня сегодня в жопу, возможно, дрючить будут. Надо ж подготовиться», — Шилин с отвращением сплевывал.

А ведь тоже, наверное, чья-то жена! — ядовито думал он. — Вечером тоже, небось, с муженьком любимым сю-сю-сю!..

«Ах, милый!.. дорогой!.. Ллю-бллю!.. Прости только, котик, у твоей курочки сегодня головка бо-бо!»

Ну, естественно, «бо-бо». И не только головка. Если на курочку целый тюбик анального крема извели.

И не только у курочки, кстати. У кого-то наверняка тоже сегодня кое-что «бо-бо». Тоже, блядь, «головка»!

Ссуки!! Мартышки! Макаки похотливые!

Да и вообще! — Шилин неутомимо все шагал и шагал из угла в угол. Усталости он не чувствовал. — Как ты с ним познакомилась? Зачем? Почему сразу мне не сказала? Тогда-то ведь ты его еще не «любила»? И когда давала первый раз, тоже наверняка еще не «любила». Это все как понимать? Разве это не измена?! Не предательство?! Не подлость??!! — Шилин в бессильной ярости грозил кому-то кулаком.

Любовь, блядь!.. Знаем мы эту «любовь»! Бабок у него, небось, побольше — вот и вся «любовь». Более удачный вариант девочка нашла. Фартануло!.. Мразь!! — Шилин останавливался на секунду, чтобы перевести дыхание.

И потом ведь еще несколько месяцев присматривалась да примеривалась! — снова начинал метаться он. — Что и как? На два фронта работала, как самая настоящая шлюха, или уж называть вещи своими именами! Принюхивалась, как ссука! Чем тут пахнет?..

Вот!! Это и есть жизнь! Подлинная причина! — Шилин запрокидывал голову и демонически хохотал.

А «любовь» — это все так!.. Для блезиру. Просто отмазка. Прикрытие. Какой-то универсальный непробиваемый щит для всего этого бабья. За которым оно сразу же охотно прячется. Эгида!

Чуть что, сразу же: ах, у меня любовь!.. Нечаянно нагрянула. Вошла, блядь, мне!.. Прямо в..!! душу.

А крем для анального секса тогда зачем?! У мадам там душа? Или это просто, чтобы любови легче входить было? Если душа у нашей девушки недостаточно широкой окажется. Неразработанной еще. Чтобы такую огромную любовь вместить. Всю! Целиком. До последнего сантиметра.

Тьфу, блядь! Прошмандовки проклятые!! Ш-шалавы!

Шилин вспоминал также, как все тот же приятель говорил ему, что узнать, что твою жену кто-то трахнул, это все равно, что узнать, что в твой носовой платок кто-то высморкался. После чего его и в руки-то взять противно! А не то что пользоваться. Остается только выбросить.

Шилин с каким-то детским, чисто ребяческим восторгом все твердил и повторял про себя это весьма грубое, хотя и образное довольно сравнение, и оно ему чрезвычайно нравилось.

Выбросить!! Именно выбросить! Забыть!! Плюнуть и забыть. Забыть-забыть-забыть!

Но вот забыть-то как раз и не удавалось. Эта чертова игра в «а он!.. а она!..» все длилась и длилась. И конца и края ей не предвиделось.

* * *

Так прошла неделя. От жены не было ни слуху ни духу. И это было особенно мучительно. Ужасно! Нестерпимо обидно. Унизительно.

Ну хоть бы позвонила! Сказала бы что-нибудь. Поинтересовалась, как он? Столько же лет вместе прожили!.. Спали-ели. Неужели это для нее совсем ничего не значит? Все эти годы?..

А я?! Она что, про меня уже вообще забыла? По принципу: с глаз долой — из сердца вон? Теперь у нее другой кто-то есть? Другая семья, другая жизнь?.. А я?! Как же я??!! Неужели она до такой степени безжалостная и бессердечная?

Шилин припомнил, как другой его приятель рассказывал ему, как он уходил от своей жены, с которой прожил больше десяти лет.

Живешь только для семьи, работаешь только для семьи, а потом все рушится буквально за два-три дня. И ничего не остается, одни обломки.

Что-то она ему такое сказала... Оскорбительное. Насчет его внешности, что ли... Он как раз перед этим в аварию попал, долго болел, по больницам валялся, ну и что-то у него, там, с обменом веществ произошло. Располнел очень.

Ну она ему и выдала. Кому, мол, ты нужен такой? Я с тобой только из милости живу! И вообще у меня есть человек, который меня уже два года ждет.

Он повернулся и ушел. Все ей оставил: машину, дом — и ушел в никуда.

А через полгода мать ее ему звонит — встретиться, мол, надо. Ну, он пришел. Мать и начала:

— Помиритесь, дескать... как же так?.. Семья!..

— Да я не против, — он ей говорит. — Я хоть завтра с Соней готов опять начать жить. Как раньше. Только одно условие!

Та встрепенулась:

— Какое, какое?..

Он достал из кармана кусок стекла, разломил и протянул ей две половинки:

— А вот склейте так, чтобы никакого следа не осталось! Никакой трещины.

Н-да... — подумал Шилин. — А я бы простил?

* * *

Прошла еще неделя. От жены по-прежнему не было никаких вестей. Она как умерла, как в воду канула. Как сквозь землю провалилась! Сгинула. Собственно, никаких сомнений в том, что она, по-видимому, совершенно счастлива со своим новым любовником?.. мужчиной?.. и старый муж ее больше абсолютно не интересует, уже не оставалось.

Шилин совсем затосковал. Ему было очень плохо. И чувствовал он себя как-то неважно, и вообще... Из рук все валилось, на работе проблемы начались... Все пошло вразнос и наперекосяк. Полетело к чертовой матери!

В придачу ко всему у него на этой почве началась бессонница. Ночью он теперь никак не мог заснуть. Даже снотворное не помогало. Шилин глушил его лошадиными дозами — а что толку?! Сон упорно не шел.