— Тебя кто-нибудь спрашивал, есть ли у тебя ключ от магазина?

— Нет.

— За последнее время ты видела, чтобы здесь слонялся кто-нибудь чужой? — терпеливо продолжал он задавать вопросы.

— Нет. Тут все очень милые, а покупательницы просто душки.

Он улыбнулся. Задавая Грейс эти же вопросы, Колби получил практически те же ответы. Только слова Грейс были тщательно продуманы, а Джой выпаливала вслух первое, что приходило ей в голову. Абсолютно бесхитростно.

— За последнее время ты хоть с кем-нибудь ссорилась?

— Не-а. Я со всеми дружу, и у меня нет постоянного парня. — В ее голубых глазах мелькнули искорки смеха. — Конечно, когда я буду в вашем возрасте, я, возможно, захочу остепениться.

Он усмехнулся.

— Ну, конечно. И еще начнешь подыскивать себе место на кладбище. Ну, хорошо, на сегодня хватит, но подумай хорошенько и, если вспомнишь что-нибудь необычное, что случилось за последние несколько недель, позвони мне.

— Обязательно. — Джой кокетливо улыбнулась. — Мне прислать к вам Ноэль?

Он заколебался.

— Да, пожалуйста, если у нее есть время. Откинувшись в кресле, он ждал прихода Ноэль, и пульс его бился учащенно. Всего нескольких часов знакомства оказалось достаточно для того, чтобы она заполнила все его мысли. Просто удивительно, если учесть, как мало он о ней знает.

Этот пробел Колби стремился немедленно ликвидировать, но здесь было два препятствия. Во-первых, ее оборонительные укрепления, направленные, похоже, исключительно против него, и, во-вторых, необходимость раскрыть ограбление. К сожалению, у него создалось впечатление, что первое представляло собой неизмеримо более сложную проблему.

В ее кабинете царил полный порядок. Все вещи дышали хорошим вкусом и элегантностью, подчеркивая индивидуальность своей хозяйки. Стол красного дерева в стиле королевы Анны, изящной формы телефонный аппарат, стилизованный под старину. В одном углу в хрустальной вазочке стояли ручки и карандаши. Раскрытый, переплетенный в кожу ежедневник лежал на другом углу. Он невольно заметил, что около нескольких чисел стояли мужские имена. В том числе сегодняшний день имел пометку: «Гарри. 19.30».

Мощная волна ревности, яростной и болезненной, окатила его. Колби не ожидал от себя подобной реакции. Он откинул голову на кожаную спинку кресла и на мгновение закрыл глаза, стремясь избавиться от этого чувства. Он не помнил, чтобы когда-либо раньше испытывал подобную ревность, и завладевшее им сейчас чувство не доставило удовольствия.

Ему было тридцать семь. В его жизни бывали женщины. Не раз ему казалось, что отношения с одной из них непременно перерастут в нечто серьезное. То, что этого до сих пор не случилось, не волновало его. Но сейчас его охватило беспокойство. Даже больше, чем беспокойство. Он был встревожен тем, что за считанные часы Ноэль приобрела над ним такую власть.

Непонятно, почему, познакомившись с ней несколько часов назад, он должен так сильно переживать из-за того, что сегодня в половине восьмого она встретится с каким-то Гарри. Или из-за того, что в среду она встречалась с Максом, а в субботу собирается встретиться с Биллом. Она не блефовала, сказав, что встречается со многими мужчинами!

Хватит думать о Ноэль, нужно взять себя в руки и заняться делом. Ему было не по себе от того, что за такое короткое время она стала вызывать у него такие сильные эмоции, но он обязательно справится с этим.

Даже с закрытыми глазами Колби мгновенно почувствовал, что она вошла в кабинет. По запаху духов. Слабый цветочный аромат с легким налетом чувственности. Колби заметил этот аромат раньше: он витал вокруг Ноэль, подчеркивая ее женственность. Верное средство лишить рассудка мужчину, до этого находившегося вполне в здравом уме.

Открыв глаза, он увидел, что Ноэль стоит перед столом и наблюдает за ним.

— Ну, теперь вы убедились, что девочки не имеют к этому никакого отношения?

— В основном да.

— У вас остались сомнения?

Колби увидел, как в глубине ее карих глаз полыхнули золотые искры, и должен был признать, что специально дал уклончивый ответ, чтобы увидеть их. Это был просто каприз, что-то совершенно ему не свойственное. Однако вполне естественная реакция на ее необычное влияние на него.

— Когда в деле все настолько неясно, как в данном случае, нельзя исключать никого и ничего.

— Значит, и меня нельзя исключать?

— Нет, не значит, но я бы хотел задать вам несколько вопросов. — Он указал рукой на кресло, в котором сидел. — Вы хотите, чтобы мы поменялись местами?

— Мне и тут хорошо. — Ноэль подумала, что если сядет в стоящее за столом кресло, то он может остаться стоять. Тогда бы ей пришлось смотреть на него снизу вверх, а такого психологического преимущества он от нее не дождется. — Мне совершенно нечего добавить к тому, что я сказала раньше.

— Иногда человек сам не подозревает, что владеет какой-либо информацией. Я бы очень хотел, чтобы вы перебрали в памяти события последних дней, даже самые незначительные. Может быть, вы что-нибудь вспомните. Мой рабочий телефон у вас есть, а я вам дам еще и домашний.

Он достал из внутреннего кармана куртки бумажник, вынул из него визитку, надписал на обратной стороне номер и протянул ей.

— Звоните, как только что-нибудь вспомните. Вам это может показаться несущественным, и тем не менее факт может иметь для расследования решающее значение.

Взглянув на карточку, Ноэль положила ее на ежедневник.

— Это все?

Он стиснул зубы, встал и обошел стол.

— Не совсем.

В его глазах снова появился тот жесткий опасный огонек, который она впервые заметила еще утром.

— В чем дело?

— Поужинайте со мной сегодня вечером.

Ноэль удивленно взглянула на него.

— Зачем?

Вполне естественный вопрос. Разве он только что не принял решение изменить свои мысли в отношении ее?

— Чтобы обсудить происшествие, — не придумав ничего лучше, брякнул он.

Она посмотрела на него с тем выражением настороженности, которое он начинал ненавидеть. Оно вызывало в нем желание крепко прижать к себе Ноэль и целовать, пока у них обоих не хватит сил стоять — совершенно неадекватная реакция, но как же ему этого хотелось!

— Вы что-нибудь узнали?

— Ничего нового, но я подумал, что, если мы поговорим в спокойной обстановке, вы можете что-нибудь вспомнить. И потом, у меня есть еще невыясненные вопросы…

Вопросы, касающиеся ее личной жизни, которые он до сих пор не рискнул задать, потому что боялся услышать ответы. Колби не помнил, когда в последний раз чего-нибудь боялся. Даже острый нож, блеснувший в руках хладнокровного убийцы тогда на темной аллее, не испугал его…

Она бросила взгляд на свой ежедневник и покачала головой:

— Не думаю, чтобы такой разговор дал какой-либо эффект, но я в любом случае сегодня не могу. У меня другие планы на вечер.

Разговор? Он пригласил ее на ужин, а она называет это разговором? Это, вероятно, его вина, что он дал ей неправильное представление о своих намерениях. И в любом случае, Колби не должен был выходить за служебные рамки и приглашать ее в ресторан. Он тоже взглянул на ежедневник.

— У вас сегодня свидание?

Строго говоря, это вовсе не было свиданием. Гарри — ее давний приятель, он должен был прийти вечером, они собирались приготовить спагетти, а потом посмотреть по телевизору старый фильм с Хэмфри Богартом, которого оба обожали. Но поскольку ее приглашал Колби Бреннан, она сочла необходимым соврать.

— Да.

— С этим Гарри? — Он ткнул пальцем в раздражавшую его надпись.

У нее от возмущения приоткрылся рот:

— Вы заглядывали в мой ежедневник?

Колби не пытался скрыть проявленное им любопытство:

— Он был открыт, и у вас очень крупный разборчивый почерк.

Она вскочила, выпрямившись во весь свой не такой уж большой рост.

— Уходите, мистер Бреннан.

Со стремительностью, удивившей ее, он преодолел разделявшее их расстояние.

— Пройдет совсем немного времени, и вы будете называть меня Колби!