— Повелитель, — сказал Авина, — это гораздо лучше, чем карабкаться по Дереву и вести плоты среди крокодилов и гиппопотамов.

Он рассмеялся.

— Верно! Но не забывай, что, возможно, нам придется возвращаться домой пешком.

“В лучшем случае”, — добавил он про себя.

Авина подвинулась к Улиссу, ее бедро коснулось его тела, хвост несколько раз обвился вокруг его ног. В гондоле было слишком много шума, чтобы услышать ее урчание, и она стояла не так близко, чтобы его почувствовать. Но он мог поклясться, что Авина урчала от удовольствия.

Он отодвинулся: сейчас не время думать о ней. Командование десятью кораблями поглощает слишком много сил. Конечно, он тренировал экипажи, но все равно — они были новичками. Пока все шло довольно гладко. На этой высоте они сели ветру на хвост и увеличили скорость до пятидесяти миль в час. Значит, можно было достигнуть цели за восемь часов вместо шестнадцати. Улисс дал моторам несколько часов отдыха, двигаясь только по ветру, стремясь достигнуть города дулуликов за два часа до заката. Этого времени достаточно для задуманного плана.

Дерево неслось под ними подобно безбрежному серо-зеленому облаку. Иногда они пролетали там, где ветки не пересекались, и тогда было видно дно этой гигантской пропасти. Что за колоссальное создание! Мир не знал ничего подобного за все четыре миллиарда лет своего существования! Разве не позорно уничтожить такое существо?

То здесь, то там Улисс видел крошечные длиннокрылые фигурки дулуликов. Они знали, что корабль Каменного Бога и нешгаев летит к их городу. Спрятавшись в джунглях, кожекрылый наблюдал за десятью серебристыми иглами, летящими над их головой. Им не нужно было слать курьеров. Давным-давно они передали новость через импульсные диафрагмы и нервные волокна самого дерева.

Может быть, дулулики даже заранее знали, когда полетят корабли. У них было много шпионов, а еще они наверняка подкупили рабов и кое-кого из нешгаев. Коррупция и предательство присущи всем разумным, в этом люди не одиноки.

Авина снова прижалась к Улиссу, и он потерял нить своих мыслей.

Шли часы, не занятые командирскими заботами. Внизу медленно сменялись декорации. Разнообразия было мало, лишь слегка варьировалась форма переплетения лиан, уменьшалась или увеличивалась высота стволов, изменялась расцветка птичьих стай: розовых, зеленых, алых, лиловых, оранжевых, желтых…

Солнце достигло зенита, и Улисс приказал сбавить скорость. В гондоле наступила полная тишина, лишь иногда слышались тихие голоса офицеров, шарканье ног нешгаев или сипение воздуха в их хоботах, урчание нешгайских желудков, покашливание людей. Доносились и более характерные звуки — поскрипывала жесткая оболочка гондолы.

Солнце клонилось к горизонту, когда Улисс приказал помощнику принести пленного дулулика. Им был Кустух, испуганный человечек, со связанными за спиной руками и сшитыми вместе крыльями. Немного огня, лизнувшего кожу, отразилось жаром в его глазах.

— Мы должны видеть город, — сказал Улисс. — Покажи его мне.

— Связанными руками? — горько усмехнулся Кустух.

— Кивни, когда я укажу верное место, — отозвался Улисс.

Большинство стволов достигало десяти тысяч футов, где, казалось, они взрывались зеленым грифом. Через десять миль будет ствол, достигавший тридцати тысяч футов. На нем, в гуще ветвей, находился город дулуликов.

— Этот ствол и означает город? — спросил Улисс.

— Я не знаю, — проговорил Кустух.

Грушаз положил пальцы своей гигантской руки на тонкую шею летучего и сжал. Лицо Кустуха посинело, глаза вылезли из орбит, а язык вывалился наружу.

Нешгай ослабил хватку. Дулулик закашлялся, захрипел, но повторил упрямо:

— Не знаю!

Улисс восхитился его стойкостью, хотя и знал, на какие муки он его обрекает.

Если мы не вытянем это из тебя, у нас найдется вдосталь твоих приятелей, которые не будут такими строптивыми.

— Попробуй на мне огонь, — сказал Кустух.

Улисс улыбнулся. Летучий знал теперь, как воспламеняется водород и сколько предосторожностей было принято в этом путешествии, чтобы избежать даже случайной искры.

— Игла не хуже, — хмуро пробормотал Улисс. И больше не уделял внимания маленькому человечку, просто велел отправить его на верхнюю палубу. Слишком много летучих, включая Кустуха, описывали этот ориентир под пытками.

Улисс указал всем кораблям точное место при бомбардировке. Они начали снижаться, а потом радиоящички флота облетел приказ занять боевой порядок. Флагман спустился на десять тысяч футов и достиг гигантского ствола.

“Голубой дух” оставил вершину с правого борта. Несколько лилово-красных, длиннокрылых маленьких птичек и густошерстных выдр уставились на пролетающего мимо Голиафа.

В нескольких милях от вершины флагман сделал разворот на триста шестьдесят градусов левым бортом и подошел к Дереву на высоте девяти футов над поверхностью земли. Он двигался со скоростью десяти миль в час против ветра. Внизу до сих пор не замечалось и признаков дулуликов, хотя имелось сколько угодно доказательств другой жизни. Тысячи чернокрылых, зеленотелых, желтоголовых летающих поднялись им навстречу, кинулись в сторону и бросились вниз, в чащу листвы в миле от дирижабля.

Город был отлично замаскирован: казалось, перед тобой обычные джунгли и потоки воды.

И все же под пыткой дулулики сознались, что там жило около тридцати пяти тысяч. С Дерева на защиту города могло вылететь до шести тысяч бойцов.

Флагман продолжал опускаться, подойдя по ветру к стволу, вздымавшемуся над его массивным правым бортом.

— Бомбардирам приготовиться к огню! — скомандовал Улисс.

Он глянул в свой иллюминатор. Ствол мчался на них так стремительно, что хотелось немедленно повернуть корабль в сторону. Но Улисс знал, что они пройдут в сотне ярдов от ствола, прежде чем ветер отнесет их к северу.

Открылись бомбовые люки, и бомбардиры стали ждать, когда появятся мишени.

И Улисс ждал. За ним переминался с ноги на ногу Грушназ. Его желудок урчал, а хобот, нервно изгибаясь, то и дело касался раздвоенным кончиком Улиссова плеча.

Но вот первая бомба рухнула на город. Корабль резко дернуло вверх. За первой полетели другие. Улисс взглянул в боковое окно. Темные капли падали и падали. Взорвалось около десятка бомб. Сверкнуло пламя, и сквозь огонь и черный дым полетели обломки деревьев, росших на Дереве, и какие-то темные предметы, которые вполне могли оказаться телами. Но были это животные или крылатые человечки, неизвестно.

Следующие за флагманом корабли сбросили свой груз и тотчас рванулись вверх. Большинство их бомб взорвалось в том же месте, выбив в ветви дыру, но чтобы сломать ветвь, требовалось слишком много времени. Даже если бы она оторвалась, то не упала бы: под ней росло много вертикальных веток. Возможно, она осталась бы висеть, даже если оборвать все ее вертикальные отростки. Тогда ее удержали бы переплетения лиан, связывающие ветвь с другими стволами. Однако вырванные куски открыли путь воде, которая хлынула со всех сторон на ствол и ветку в трех тысячах футов под дирижаблями.

Улисс сознавал, что бомбовой мощи флота хватит на несколько ветвей. Но ему это было не нужно: он хотел выкурить дулуликов. Теперь он знал, где они скрывались, и следовало бомбить в одну точку.

Дирижабль сделал широкий круг вокруг ствола и вступил в бой только после того, как последний корабль сбросил все бомбы. Улисс отдал приказ опустить нос корабля и послал его под взорванную ветвь. Люди с открытых площадок дирижабля доложили, что на них плещет вода. А потом корабль прошел под ветвью и вернулся обратно, оставляя за собой вспышки бомб, взорвавшихся на ветви под дирижаблем.

Пламя и клубы дыма должны были выкурить дулуликов, но их не было видно. Улисс отдал приказ поберечь бомбы. Он опять повел флагман вокруг, на этот раз летя еще ниже, хотя на большем расстоянии от ствола. Ветер ослабевал, и воздушный корабль мог маневрировать с большей безопасностью, однако, подпрыгнув, ударился о верхнюю ветку.