– Что это? – уставился на внучку Андрес.
– Деньги, дед. Ты же давал нам с Мэй… Я знаю, что это были все твои сбережения.
– Зачем мне? – отмахнулся дед. – Думаешь, я ради себя их копил? Знал, что тебе пригодятся…
– Де-ед…
– Ло, не обижай старика, убери это.
– А мне что с ними делать? – грустно улыбнулась Ло. – В Волтингтоне мне казалось, что я придумаю, как потратить большие деньги. А здесь их даже тратить нет времени. К тому же у тебя они будут целее. Возьми, дед, сделай одолжение.
– Ладно, – согласился дед и засунул конверт во внутренний карман пиджака. – Положу в банк, пусть дожидаются лучших времен.
– Пойдем, нас ждет Мэй…
Мэй стояла на перроне, нервно поглядывая по сторонам. Ло заметила, что подруга уже несколько дней не находит себе места. Пэйн не пришел ее провожать, и Ло подумала, что причина волнения Мэй кроется в том, что они поссорились.
Ло решила не ходить вокруг да около и прямо спросила подругу:
– Мэй, вы с Пэйном поссорились?
– Напротив, – покачала головой Мэй, – он сделал мне предложение.
– И ты говоришь мне об этом вот так, на перроне, когда поезд вот-вот отъедет? – изумленно спросила Ло.
– Ты сама говорила, что близкие люди должны понимать друг друга лучше всех остальных… Прости, Ло, я не могла иначе… Мне нужно понять кое-что для себя, и поэтому я еду в Волтингтон. Я ничего не ответила Пэйну… Пока не ответила.
– Хорошо, – вздохнув, согласилась Ло, – приедешь, расскажешь…
Разве можно было осуждать Мэй, когда Ло и сама ничего толком ей не рассказывала?
Поезд тронулся. Ло пошла по перрону, вглядываясь в родные лица, мелькавшие за стеклом. Мэй махала ей рукой, и Ло помахала ей в ответ. Поезд быстро набирал ход. Не прошло и минуты, как перед Ло замелькали последние вагоны.
Ей стало так тоскливо, что она готова была разрыдаться прямо на перроне. Когда она увидится с дедом? А вдруг и Мэй не вернется?
– Лола?! – услышала она позади себя удивленный и радостный возглас.
Ло обернулась. Перед ней стоял Лукас. Он запыхался – явно пытался успеть до отбытия поезда.
– Лукас! – обрадовалась Ло. – А что ты здесь делаешь?
– Хотел проводить деда Андреса и Мэй. Но дела задержали, и я не успел. А разве они ничего не говорили?
– Нет, – покачала головой Ло.
– Наверное, им было не до меня во всей этой суматохе.
Ничего подобного, заметила про себя Ло. Наверняка хотели устроить мне сюрприз…
– Надеюсь, они не очень на меня обиделись…
– Ну что ты, Лукас, – успокоила его Ло. – Конечно же они все поняли. К тому же вы еще наверняка увидитесь. С де… то есть, с Андресом ты встретишься в Волтингтоне, а Мэй скоро приедет.
– Ты права. – Лукас оживился. Ло заметила в его зеленых глазах тот блеск, которого давно уже не видела. – Какие планы на вечер? Надеюсь, ты не собираешься грустить в одиночестве?
– А что, у меня такой убитый вид? – с улыбкой поинтересовалась Ло.
В это мгновение ей показалось, что между ними ничего не изменилось. Как будто Лукас был все тем же Лукасом, а она – прежней Ло. И все – так же легко и просто, как было раньше.
– Видела бы ты себя, – хмыкнул Лукас. – Как будто только что с похорон. Ты так к ним привязалась?
– Да, – кивнула Ло. – Они оба – очень хорошие люди. Если бы не они, я была бы безумно одинокой в этом городе…
Лукас посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Ло подумала, что ее слова действительно звучат странно: молодая красивая девушка, известная актриса, у которой почему-то нет ни друзей, ни знакомых, хотя она живет в Солтлэнде гораздо дольше, чем Мэй…
– Нет, у меня, конечно, есть приятели, – поспешила объяснить Ло, – но знаешь… Никто не поймет тебя так хорошо, как те, кто тоже приехали из глубинки…
– Конечно, я понимаю, – мягко улыбнулся Лукас. – Ну что, может, сходим куда-нибудь? Ты давно не была в кино?
В кино? Последний раз она ходила в кино с тем же Лукасом, только в Волтингтоне. Лукас любил кинематограф так же сильно, как театр – который он полюбил, скорее, благодаря Ло, – и частенько водил девушку на хорошие фильмы.
– Очень давно, – призналась Ло. – Фильм выбираешь ты. И, ради бога, только не комедию.
– Хорошо, – засмеялся Лукас. – Я знаю один замечательный кинотеатр…
Кроме Лукаса и Ло в зале сидело всего три-четыре человека. Лукас выбрал кинотеатр, где показывали старую добрую классику. Этим вечером крутили «Скромное обаяние буржуазии» – величайший трагифарс Луи Бонюэля. Ло получила исключительное удовольствие от просмотра, и после того, как в зале зажгли свет, а люди начали пробираться к выходу, она шепнула Лукасу:
– Если бы ты знал, как я тебе благодарна…
– За что? – спросил Лукас, когда они вышли на улицу.
– Во-первых, я давно не была в кино, а во-вторых, я несколько лет мечтала посмотреть этот фильм на большом экране. Кстати, я не знала, что есть кинотеатры, где крутят старые фильмы.
– А их не так уж и много, – ответил Лукас и, заметив, что Ло трет ладонями плечи, спросил: – Ты что, замерзла?
– Есть немного, – призналась Ло.
Лукас снял с себя темно-зеленую ветровку и накинул ее на плечи Ло.
– Спасибо…
– Хватит меня благодарить, а то зазнаюсь. Укутайся как следует, а то у тебя губы посинели. Как бы ты снова не заболела… Я знаю, что тебе сейчас нужно, – осенило Лукаса. – Бокал глинтвейна. Ты умеешь варить глинтвейн?
– Нет, – покачала головой Ло. – Я вообще ничего варить не умею. Дед уехал, и теперь я останусь без еды и даже без кофе…
– Тогда сделаем так: я провожу тебя домой, сварю глинтвейн, укутаю тебя пледом, посажу перед телевизором и поеду спать.
– Идея мне нравится, – улыбнулась Ло. – Конечно, приятно, когда о тебе заботятся. Но не хочется быть эгоисткой – тебе ведь тоже нужно отдохнуть.
– Какие мелочи, Ло… то есть Лола, – исправился Лукас. Ло заметила, что ему стало неловко от того, что он назвал ее именем своей любимой женщины.
– Тогда поехали, – предложила Ло, пытаясь скрыть за улыбкой раздражение.
И почему она так злится? Ведь Лукас вспоминает ее саму, а не какую-то другую женщину…
Лукас поймал машину, и веселый таксист с шутками и прибаутками доставил их до дома Ло. Ей сразу же вспомнились Пит и Булл, которые по дороге делились с ней забавными подробностями своей «реальной» жизни.
Ло рассказала о них Лукасу, который тоже от души посмеялся, пока варил для нее глинтвейн.
– И что же, Никки Хэмптон решил ими заняться? – поинтересовался он, отрезая кружок от рыжего апельсина. – Он же, вроде, сериальщик?
– Он обещал «втюхать», как выразился Пат, их диск какому-то музыкальному продюсеру, – объяснила Ло. – Надеюсь, ребятам повезет, и у них правда что-нибудь получится.
– А как тебе самой их творчество? – с улыбкой поинтересовался Лукас.
– Как может слушать рэп человек, выросший на «Битлз» и испанской гитаре? Я этого просто не понимаю.
– И в этом ты похожа на Ло… – задумчиво произнес Лукас.
– В чем именно? – настороженно спросила Ло, сообразив, что сболтнула лишнее. Лукас, как никто другой, знал, что любви к испанской гитаре она обязана Андресу, а старенькая виниловая пластинка «Битлз» – все, что осталось ей от родителей.
– Она тоже слушала «Битлз» и была поклонницей испанской гитары. А еще говорила «я этого не понимаю», в то время как большинство людей сказало бы «это просто дерьмовая музыка».
Ло принужденно засмеялась. Лукас не догадался. У него как будто пелена на глазах. Он настолько увлечен своей воображаемой Ло, что не замечает очевидных вещей.
С другой стороны, подумала Ло, как Лукас может догадаться, что она и есть – Ло? Дед и Мэй с трудом поверили в эту историю, хотя Ло честно во всем им призналась. А Лукас даже не подозревает, что подобное могло с ней случиться…
Ло вздохнула. Лукас услышал этот вздох и повернулся к ней.
– Я тебя чем-то обидел?
Ло отрицательно покачала головой.
– Все в порядке.
