Ло наивно полагала, что популярность «Минутки для счастья» заставит Никки Хэмптона задуматься о качестве сценариев, но, как выяснилось, и в этом она тоже ошиблась.

Вместо мыслей о высоком в мозгах Никки заработал простейший калькулятор, который тут же сосчитал, что чем больше серий отснимет Чак Баффилд, тем меньший перерыв придется делать между их показом. Руководствуясь этими соображениями, он издал указ: работать, как можно плодотворней, то есть, переводя на его язык, – снимать, как можно больше.

Если раньше Ло могла сказать, в скольких эпизодах она снялась за один день, то теперь эта цифра оставалась для нее загадкой. Съемочные часы увеличились чуть ли не вдвое, и в какой-то момент Ло почувствовала, что перестала различать себя и свой персонаж. Покупая продукты, она легко могла заявить продавцу: «Мне, пожалуйста, что-нибудь подороже», как Дора, которая обожала делать дорогие покупки, а в разговоре с дедом или с Мэй вставить какую-нибудь любимую Дорину фразочку, вроде «ну это же примитивно просто».

Но самым ужасным стало то, что теперь Ло приковывала взгляды солтлэндцев не только как красивая женщина, но и как популярная актриса: ведь ее лицо каждый день мелькало на экране телевизора. Мало того, Никки не поскупился на рекламу и устроил Ло фотосессию, так что теперь она красовалась еще и на обложках парочки модных журналов.

Ло понимала, что в Волтингтоне она и мечтать не могла о такой перспективе, но, к удивлению своему, почувствовала, что ее это не радует. В нее тыкали пальцем проходящие мимо люди, у нее по десять раз на дню спрашивали автограф. Ее называли Дорой, спрашивали, где Норрис, интересовались их семейными проблемами, словно не понимали, что Дора и Норрис – всего лишь персонажи, выдуманные сценаристами.

Ло и рада была бы попросить Никки о передышке, но она не сомневалась – пока пройдоха не выжмет из нее все соки, он не успокоится.

Гарри вот уже месяц терпеливо ждал ее ответа, а Ло не понимала, зачем так долго оттягивать со словом «нет». С Лукасом ей удавалось видеться часто – Мэй, зная о том, что он живет в одиночестве, почти каждый день приглашала его поужинать. Но по отношению к Ло Лукас по-прежнему не проявлял никакого интереса, разве что находил ее приятной собеседницей и отзывчивым человеком.

Раньше Ло и не требовала большего, а теперь это подчеркнуто дружеское отношение бесило ее. Ей хотелось совсем другого внимания, но, увы, это внимание доставалось Ло, той Ло, что уехала из Волтингтона в неизвестном направлении. Самым нелепым было то, что Лукас по-прежнему ждал от нее вестей, и Ло так и подмывало сообщить ему, что его возлюбленная обосновалась в Африке и вышла замуж за бедуина…

Однако самую неприятную новость преподнес ей дед, который вдруг собрался вернуться в Волтингтон.

– Ну как же так, дед? – со слезами на глазах спросила Ло. – Неужели ты нас оставишь?

– Ло, детка, не могу я больше здесь, – честно признался дед. – Я почти никуда не выхожу, сижу в доме… Слишком уж здесь у вас шумно, пыльно, душно… Всего в этом городе «слишком»… Я привык к маленькому городку, где тихо, уютно, спокойно, хоть и скучно… Здесь-то, наверное, веселее… Но что тут поделаешь, если мне такое веселье поперек горла стоит?

– Де-ед…

– Ло, я пожил, сколько смог. Извини, старый я уже. Не по зубам мне такая жизнь… – вздохнул Андрес. – Кстати, Мэй не говорила тебе, что едет со мной?

– Как?! – испугалась Ло.

– Да не волнуйся ты, она всего на несколько дней… Хочет проведать мать…

– Мать? – недоуменно покосилась на деда Ло. – Но они не виделись уже много лет… И, насколько я знаю, Мэй терпеть ее не может… Особенно после того, как та выставила дочь, поругавшись из-за нее с отчимом…

– Я уж не знаю, – развел руками дед. – Во всяком случае, Мэй так сказала…

– Странно все это…

– Ло, детка, а что ты надумала с Гарри? – пристально посмотрел на внучку Андрес. – Ты за него выйдешь?

– Вряд ли, дед. Ему нужна красотка, а я в душе – все тот же Пончик, все та же толстуха Тутти…

– А с Лукасом?

– С Лукасом? – Ло вздрогнула. О Лукасе она не говорила с дедом с тех самых пор, как переехала из Волтингтона. Может быть, Мэй проболталась?

– С Лукасом, Ло, – повторил дед. – Не думай, что если я молчу, значит, ничего не замечаю. Я-то вижу, как ты на него смотришь. И как обижаешься, когда он вспоминает о прежней Ло…

– Прежней? Но разве я изменилась, дед? Только внешне…

– Не только. Ты и внутри стала другой. Раньше ты была веселым, жизнерадостным созданием… А теперь превратилась в загнанную, мечущуюся зверушку… Мне так больно за тебя, Ло. Но я ничего не могу поделать…

– И я не могу, дед, – вздохнула Ло. – Все идет как по накатанной дорожке. И все – мимо меня. Когда мы жили в Волтингтоне, я думала, что плыву по течению. Теперь мне кажется, что я плыву по течению здесь. И в Солтлэнде оно куда сильнее – оно несет, не давая времени подумать, кто ты такой и зачем ты здесь…

– Теперь ты понимаешь, почему я уезжаю, Ло?

– Наверное, я и раньше понимала, дед. Только не хотела тебя отпускать…

Ло хотелось заплакать, но она знала, что ее слезы сделают это расставание еще тяжелее. Дед почувствует себя виноватым и, может быть, даже останется. А она опять поступит, как непроходимая эгоистка.

Нет, слезы сейчас совершенно ни к чему.

Ло вышла из павильона совершенно измотанная, поэтому даже не заметила идущих ей на встречу двоих черных парнишек.

– Смотри-ка, вот она…

– Да тише ты…

– Она или не она?

– Да кому ж еще быть-то?

Поняв, что речь идет о ней, Ло подняла голову. Перед ней стояли ее знакомцы: Пат и Булл. Ло, с головой погруженная в свои проблемы, не сразу вспомнила, что отдала диск с их альбомом Никки Хэмптону, а потому очень удивилась, увидев эту парочку.

– Ребята? Какими судьбами? – приветливо улыбаясь, поинтересовалась Ло.

– Не судьбами, мисс Лансен, а вашими стараниями, – объяснил Пат. – Это же вы пособили с диском…

– То-то мы думали, что лицо у вас больно знакомое, – закивал Булл. – Теперь-то ясное дело, почему. Вы же звезда…

– Да какая там звезда, – махнула рукой Ло. – Лучше расскажите, что сказал Хэмптон.

– Мы… это… долго с ним базарили, – деловито сообщил Пат. – Он сказал, что мы – реальные чуваки, лабаем мощный рэп, с которого можно срубить бабла…

– А еще он сказал, что втюхает наш диск своему корефану, а тот замутит с ним клевую тему. Раскрутит по полной, так что у всего Солтлэнда пачка отвиснет.

Ло не привыкла к подобной манере изъясняться, поэтому с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ребята говорили с такими серьезными лицами, что ей не хотелось их обижать.

– Ну мы это… надумали вас найти, – смущенно начал Пат, – чтобы типа… сказать спасибо. Вы – реальная чу… то есть суперская те… то есть… это…

– Не нужно меня благодарить, – помогла ему Ло. – Вы сами все сделали. Создали группу, записали диск. А я всего-навсего предложила ваше творчество человеку, который может его продвинуть.

– Йо-йо, – не удержался Булл, очевидно, выступавший в группе «Вытри-ноги» автором-текстовиком. – Клевая телка Лолита Лансен, черным поможет она без проблем! И не попросит взамен ничего! Круче Лолиты нет никого! Йоу-йо…

– Спасибо, Булл, – сквозь слезы смеха прошептала Лолита и пожала парнишке руку. – Ради такой песни я готова сходить с вашим диском хоть к десятку продюсеров. – Удачи вам!

– Заметано! – хором ответили рэперы.

Ло провожала Мэй и деда с таким ощущением, что видит их в последний раз. Она понимала, что это глупо. Конечно, с таким графиком съемок она не скоро выберется в Волтингтон, чтобы увидеться с дедом. Но Мэй вернется уже через несколько дней, поэтому глупо сокрушаться по поводу ее отъезда…

Поезд уже стоял на перроне, и Ло помогла деду занести в вагон большой чемодан.

– Дед, возьми, пожалуйста… – Ло поставила чемодан и вытащила из кармана большой плотный конверт.