– А что? По-моему, просто замечательно, – удовлетворенно кивнула она.

– Мне кажется, дедушке Андресу понравится, – согласилась Мэй. – Главное, он не будет ворчать, что привык жить в своем доме.

– Ничего, у него будет другой повод поворчать, – улыбнулась Ло, блаженно развалившись в мягком кресле. – Дед ненавидит поезда…

Андрес Кампарес, и правда, ненавидел поезда. С самого детства. До того, как его родители обосновались вначале в пригороде Волтингтона, а потом и в самом Волтингтоне, им пришлось много поездить.

У Андреса все детство ассоциировалось с поездами: с торговками, везущими огромные корзины фруктов и сумки, полные копченостей, издававших раскаленный, как пустыня Сахара, особенный аромат; с дедульками, от которых пахло старостью; с женщинами, от которых за версту тянуло адюльтером и дешевыми духами; с вечно пьяным отцом, который не мог обойтись без фляжки, до отказа наполненной виски, даже в дороге; с матерью, у которой на веках отпечатались усталость и непроходимая тоска.

Поэтому Андрес Кампарес и ненавидел поезда. Он предпочел бы даже летать самолетом, несмотря на боязнь высоты. Но его бедные родители экономили каждый цент, поэтому ему оставалось только терпеть теток с копченостями, дедулек, ужасные духи, пьяного отца и печальную мать.

Если бы он мог поделиться этим с Ло, она бы, наверное, поняла его. Но Андрес никогда не докучал внучке подробностями своей непростой жизни.

Попутчики Андресу попались странные: с ним ехала пухленькая старушка со смешными глазами разного цвета, да такими яркими, что они казались молодыми, и пожилой военный, который всю дорогу разглагольствовал о том, с каким удовольствием запустил бы кучу боеголовок и устроил «танцы с приплясом» большей части земного шара.

Андрес старался игнорировать рассуждения отставного полковника и всю дорогу разговаривал со старушкой, которая оказалась довольно странной, но интересной собеседницей. Говоря о людях, она почему-то все время использовала местоимение « они», словно не относила к ним себя, и, рассуждая о человеческих проблемах, тоже высказывалась с какой-то третьей позиции. Андреса эти странности забавляли. К тому же на фоне отставного полковника старушка «с приветом» выглядела вполне дружелюбным и рассудительным существом.

Она, к сожалению, вышла в предместьях Солтлэнда, поэтому оставшуюся часть пути Андресу пришлось коротать, слушая бесконечный монолог про «танцы с приплясом» и силу американской нации.

Как только на горизонте замаячил Солтлэнд, Андрес решил подготовиться к бегству. Подвыпивший полковник – он всю дорогу прикладывался к бутылке виски – промычал нечто нечленораздельное, что Андрес перевел как «старина, давай выйдем вместе и поставим на уши какой-нибудь кабак».

Андрес, как только поезд остановился, в два прыжка, почти не опираясь на трость, очутился в тамбуре и уже через минуту оказался на платформе, где, схватив в охапку Ло – к его огромному удивлению, приехавшую вовремя – и полусонную Мэй, затащил девушек за ближайший столб.

– Дед, ты чего? – вытаращила глаза Ло.

– Да увязался за мной один, – отдышавшись, начал объяснять дед, – впился, как клещ. Я прямо и не знал, как от него сбежать. Давайте подождем тут, за столбиком. А то вдруг он меня на перроне высматривает…

Девушки покатились со смеху, а Андрес, глядя на них, осуждающе покачал головой.

– И не стыдно вам смеяться над пожилым человеком? Я, может быть, рассчитывал на поддержку и сочувствие…

– Дед, ты иногда как маленький ребенок, – сквозь смех, проговорила Ло. – Прячешься, как нашкодивший школьник…

– Слава богу, хоть вы пришли вовремя, – игнорируя насмешки внучки, заметил Андрес. – А то не знаю, как бы мы тут встречались… Да, большой город тебя изменил, крошка Ло… – одобрительно покосился он на внучку. – Наконец-то научилась вовремя просыпаться…

– Де-ед…

– А что – дед? Раньше я думал, что Ло, опоздавшая меньше, чем на двадцать минут, это не Ло. Теперь, смотрю, исправилась… Работа, небось, ответственная?

– Куда уж ответственнее, – хихикнула Ло. – Главная роль в сериале, который побьет все рейтинги по глупости…

– Ты разве не об этом мечтала?

– Ну что вы, в самом деле? – вмешалась Мэй, отбирая у деда чемодан. – Будете на перроне болтать? Приедем домой, там и поговорим. Вы, наверное, устали с дороги, а, дедушка Андрес?

– Ты моя умница… – Андрес потрепал Мэй по щеке. – А вот этого не надо, – кивнул он на чемодан. – Сам донесу, не совсем уж развалина старая…

К великому облегчению Ло, дом деду понравился. Труды девушек тоже не прошли даром:

– Совсем как дома! – восторженно всплеснул руками дед.

Мэй и Ло, позабывшие, что такое домашняя еда, теперь получали на завтрак лепешки с курицей и густым соусом, правда, теперь Ло съедала только половину и уговаривала деда кормить ее овощами, чему он упорно сопротивлялся.

– Да ты никак похудеть решила? – нахмурился дед. – Куда тебе, ты и так стала плоской, что дверь в нашем сарае…

– Де-ед… – в который уже раз объясняла Ло. – Это ты меня видишь такой. А на самом деле я тот же пупс со щеками, из-за которых ушей невидно…

– Все никак я к тебе не привыкну, детка… – жаловался Андрес, разглядывая худенькую фигурку Ло. – Красивая, слов нет. Только неродная какая-то. И погрустнела даже. Раньше была куда веселее… Видно, это волшебство тебе не на пользу пошло…

На съемочной площадке Ло изматывалась едва ли меньше, чем в театре. Привычка работать в полную силу давала о себе знать. Ее хвалил режиссер, хвалил продюсер, но эти похвалы не вызывали у Ло той радости, которую когда-то вызывали скупые «молодец, Ло, неплохо сыграно» Криса Бэйкера.

Гарри Солмэйд звонил ей почти каждый день и постоянно предлагал встретиться, но Ло отговаривалась усталостью, и только когда Гарри перестал звонить, почувствовала, что ей его недостает.

Наверное, обиделся, подумала Ло. Что ж, вполне логично. Когда тебе отказывают несколько раз подряд, ты ожидаешь очередного отказа и, естественно, не хочешь его получить. К тому же Гарри из тех мужчин, которые не привыкли к отказам. Он ясно сказал, что я первая женщина, которую смутил поцелуй на втором свидании. Может быть, это его и привлекает во мне? То, что я все время держу его на расстоянии?

Мэй не удержалась и разболтала деду о Гарри Солмэйде, во всех отношениях положительном парне, который так много сделал для них и к тому же ухаживает за Ло. Разумеется, дедушка тотчас же захотел познакомиться с этим замечательным Гарри, чему Ло даже обрадовалась: наконец-то дед перестанет донимать ее по поводу Лукаса.

Ло долго искала предлог, чтобы позвонить Гарри и наконец-то нашла: Никки Хэмптон сообщил актерам, что буквально со дня на день телевидение начнет показывать сериал «Минутка для счастья». Этой новостью Ло решила обрадовать Гарри, если, конечно, тот не обиделся настолько, что обзавелся новой подружкой.

Мысль о подружке заставила Ло почувствовать довольно болезненный укол ревности. Почему-то она сразу представила Гарри рядом с неким подобием Анжелы Трэвис – эдакой высокомерной красавицей, знающей себе цену и не смущающейся поцелуем на втором свидании.

Подогретая ревностью, Ло схватила трубку новенького мобильника – в Волтингтоне этой штукой мало кто пользовался, а здесь, в Солтлэнде, на человека без мобильного телефона смотрели так же, как на человека, идущего по трассе босиком, – и принялась звонить Гарри.

Трубку Гарри не взял, чем подтвердил подозрения Ло, которая весь остаток дня мучилась от ревности и от гадкого ощущения, что ее снова бросили. Но вечером, когда Ло, уже отчаявшись услышать долгожданное пиликанье мобильного телефона, легла в постель и накрыла голову подушкой, раздалось приглушенное треньканье звонка.

Она выбралась из постели, долго искала телефон, который закинула куда-то в глубину сумочки, и, нажав кнопку, с облегчением услышала голос Гарри.