— Твой отец все еще в Египте?

— Да. Он приезжал на похороны бабушки, но на следующий же день уехал на свои раскопки. Ничего не поделаешь. Говард Сандерс — человек-мумия.

— А его дочь Эффи — клоун.

— Уже нет.

Она наклонилась и подхватила Мопси на руки. Собачка лизнула ее в подбородок, и Эффи машинально погладила ее.

— Теперь я обычная деловая женщина. Дела у меня идут неплохо, и скоро я стану преуспевающей, степенной леди, достойной одобрения твоей матери.

— Мама два года назад переехала в Сан-Диего, где живет со своей сестрой, — сказал он. — Что же касается ее одобрения, то это меня мало волнует.

Эффи невольно подумала, догадывался ли он когда-либо, как ей хотелось заслужить одобрение его матери… и его самого. Ее успокаивала мысль, что он не знал, как сильно была она влюблена в него тринадцать лет назад.

Безумное увлечение.

Первая девичья любовь.

Но его идеалом была Бернадетта. Была и всегда будет. Для такого мужчины, как Паркер Морган, Эффи Сандерс была всего лишь пигалицей, младшей сестрой, которую достаточно погладить по головке. Неуклюжий подросток, который заставлял его смеяться. Клоун.

Но клоуном она уже больше не будет никогда.

— Пожалуй, пойду домой. Надо покормить Мопси, — сказала она, чувствуя, что от их разговора она все больше впадает в сентиментальность и уже готова расплакаться.

Паркер посмотрел на часы.

— Думаю, мне тоже надо идти. На утро у меня назначена встреча с парнями, с которыми вчера познакомился. Хотим поиграть в гольф.

— Если сможешь, освободись к полудню, — сказала Эффи, направляясь к дому. — К этому времени Берн уже приедет.

— Как ты думаешь, это привидение? — спросила Эффи, сидя на полу рядом с собакой. Мопси повиляла хвостом, но не оторвалась от миски с едой, которую с аппетитом поглощала.

«Очень похоже на это», — подумала Эффи. Всего неделю назад, когда она звонила Бернадетте, чтобы договориться, в какое время они обе смогут приехать на озеро, сестра упомянула о Паркере.

— А что, если он вдруг окажется там? — сказала тогда Берн.

— Не очень-то на это надейся, — ответила ей Эффи. — Бабушка говорила, что за последние пять лет она видела его не больше десяти раз.

— Не надо мне было порывать с ним. — На другом конце линии послышался глубокий вздох сестры. — Боже, как я устала от здешних мужчин! Все они обманщики и пустозвоны.

Эффи знала, что сестра рассталась со своим последним любовником. Еще один мужчина, в котором Берн ошиблась. Эффи ее не упрекала. У нее самой с любовью тоже не ладилось.

— Значит, ты сможешь взять отпуск на одну-две недели?

— Неважно, могу ли я. Возьму, и все, — решительно сказала Берн. — Я устала от разговоров о том, какой я ценный сотрудник, но при этом мне отказывают в повышении по службе. Я устала от этого города, от разгула здешней преступности, от безумно дорогой жизни. Я уеду, и мне наплевать, понравится им это или нет.

Пять лет назад Бернадетта считала Чикаго самым подходящим для жизни городом, а «Модный стиль» — лучшим местом работы. Сейчас же ее отношение ко всему этому явно изменилось.

— Что ж, вполне вероятно, что Берн и Паркер снова сойдутся, — сказала Эффи, поглаживая длинную шерсть Мопси.

Такая возможность была не исключена. Три лета — со времени пятнадцатилетия Бернадетты Паркер был с ней неразлучен. Иногда, отправляясь куда-нибудь развлекаться, они брали с собой Эффи, в основном, по настоянию бабушки.

Но она всегда была для них лишь назойливой маленькой сестренкой, помехой, которую терпели, не обращая на нее особого внимания. Им и в голову не могло прийти, как относилась она к Паркеру, но для Эффи это было даже лучше. Вот бы они посмеялись, если бы догадались о ее чувствах.

— Ты можешь представить нас вместе? — спросила она Мопси. — Меня и его?

От этой мысли Эффи улыбнулась. Тогда, в шестнадцать лет, она много раз мечтала об этом. Она представляла, как он подходит к ней и говорит: «Не знаю, что я нашел в Берн. Мне нужна только ты».

Но это была лишь наивная мечта.

Его мать прямо сказала ей об этом, когда много лет назад Эффи пришла узнать, почему Паркер не приехал на озеро.

— Какое это имеет для тебя значение? Он никогда не заинтересуется тобой, дорогая. У тебя нет… нет…

Эффи до сих пор помнила, как ранило ее слово, которое наконец нашла Рут Морган.

— Класса, — произнесла та и, как всегда, вежливо улыбнулась. — Ты не обладаешь качествами, нужными для моего сына.

— У меня есть все качества, необходимые для любого мужчины, — сказала Эффи в ответ. В тот день она приняла гордый вид, задрав нос и демонстративно повернувшись спиной к Рут Морган прежде, чем выйти из комнаты. Но прозвучавшее слово, запав в душу, бередило рану, лишало Эффи уверенности в себе и по сей день.

Даже когда восхваляли ее способности клоуна, это слово не давало ей покоя. Клоуны не могут иметь класс. Клоуны — это шуты, глупцы.

Только глупцы хотят иметь то, чего у них никогда не будет…

Мопси покончила с едой и прыгнула на колени Эффи, которая в задумчивости погладила ее, вся отдавшись воспоминаниям. Переживания тех лет вернулись к ней. Она вновь чувствовала разочарование и тоску.

Вспомнилась та ночь, единственная в ее жизни.

Тогда она думала, что у нее появился шанс. Казалось, ее мечта могла осуществиться. Впоследствии все свои впечатления от событий той ночи Эффи надежно упрятала в самые затаенные уголки памяти. Но сейчас возникающие один за другим образы воссоздавали картину давно забытого.

В ту ночь полная луна освещала озеро не хуже прожектора. Охваченная странным беспокойством, она не могла смотреть телевизор и вышла к озеру. Усевшись на край причала, она болтала ногами в воде. В эту минуту к ней подошел Паркер.

Эффи знала, что он поссорился с Бернадеттой. Берн заявила ему, что он ей надоел, и отправилась в кино со своей подругой Синди. Поэтому Эффи не удивилась, когда Паркер появился, сел рядом с ней и тяжело вздохнул. Не в первый раз он приходил к ней за советом после очередной ссоры с Берн.

Но в ту ночь все было по-другому. Он рассказывал ей о своих родителях, об их планах в отношении его, о своих сомнениях насчет будущего. В его словах слышались нежелание подчиниться воле родителей, возмущение и гнев.

В ту ночь он поцеловал ее.

Для нее это было неожиданностью, и она не знала, как на это реагировать. Ему было двадцать лет, по ее понятиям — совсем взрослый мужчина. Ей только что исполнилось шестнадцать, и опыта общения с мальчиками, а тем более с мужчинами, у нее фактически не было.

С одной стороны, она чувствовала себя виноватой, целуя возлюбленного своей сестры — бывшего или нет, неважно; с другой стороны, она наслаждалась каждым мгновением. Лишь когда он опрокинул ее на доски причала и, просунув руку под блузку, начал ласкать ее грудь, заставляя все ее существо трепетать от чувственного восторга, она испугалась и оттолкнула его. Потрясенные случившимся, они растерянно смотрели друг на друга. Затем он что-то пробормотал и поспешно оставил ее.

С тех пор Эффи его не видела.

И вот сегодня снова встретила.

— Его поступок в ту ночь ничего не значил, — сказала Эффи Мопси. — Он был расстроен из-за Бернадетты, а я просто оказалась под рукой.

Это объяснение она считала единственно возможным и повторяла себе тысячу раз. Если бы тот порыв, тот поцелуй что-то значили для него, он встретился бы с ней. Да, если бы это действительно что-то значило…

— Ничего это не значило. Ничегошеньки, — сказала она решительно и тряхнула головой, как бы отгоняя воспоминания. Опустив Мопси на пол, она встала. — Пора заняться работой.

Паркер осторожно ударил по мячу, затаив дыхание, наблюдал, как тот покатился к лунке. На мгновение мяч завис над лункой, качнулся и упал.

— Отличный удар, — сказал один из его партнеров по партии в гольф и сделал пометку в карточке. Затем они присоединились к остальным игрокам.