Алекс, склонив голову набок, продолжал есть.

— Но ведь ты сама захотела опять выйти на работу. Это было не мое желание.

— Алекс, я не пытаюсь найти виноватого. Я просто хочу, чтобы мы… — Ее прервал официант, который положил перед ней чашу для ополаскивания пальцев.

— Наши вторые блюда уже готовы? — поинтересовался Алекс.

— Да сэр, они уже готовы. — Официант ушел, и Дженнифер продолжила:

— Я просто хочу, чтобы мы больше времени проводили вместе, даже если речь идет только о выходных.

— Что ж, ты в любой момент можешь бросить свою работу. В ней нет нужды. У меня все более чем благополучно.

— А что ты подразумеваешь под благополучием, Алекс? — Дженнифер произнесла это немного громче, чем хотела. Алекс окинул взглядом ресторан, чтобы посмотреть, не смотрит ли кто-то в их сторону. — Это что, количество нулей на счету в конце каждого месяца? Или это то, сколько радости ты испытываешь от общения со своими детьми и насколько тебя волнует то, как они растут? Эти вещи можно как-нибудь подсчитать? Например, сейчас Жасмин и Дэвид, пожалуй, больше всех участвуют в жизни Бенджи. Особенно Дэвид, который…

Алекс поднял салфетку со своих коленей и, бросив ее на стол, с силой хлопнул по ней рукой.

— Дженнифер, ты сравниваешь мое участие в жизни Бенджи с участием этого… ни на что не годного парня с улицы? Я просто возмущен! Хорошо, Жасмин многое сделала для Бенджи, но это ее работа, за которую ей платят. Но, пожалуйста, не неси чепуху про этого Дэвида. Да и в любом случае, Жасмин делает это только благодаря тому, что мы работаем. Ну вот скажи, сколько времени ты проводишь с Бенджи? Скажи, ты идеальная мать? Это палка о двух концах, ты понимаешь?

Дженнифер доела мидии, погрузила пальцы в чашу с водой, стоящую перед ней, вытерла руки салфеткой, затем тяжело и протяжно вздохнула:

— Да, я знаю… это палка о двух концах. Разница только в том, что я все время обо всем этом думаю. А ты?

Алекс не ответил, понимая, что все, что он сейчас скажет, будет воспринято в неверном свете. Возникшая пауза оказалась достаточно долгой для того, чтобы Дженнифер поняла, что то, что в ее мыслях должно было быть конструктивным диалогом, на деле уже превратилось в напряженный спор. Она нагнулась над столом и положила свою руку на его:

— Дорогой, прости меня. Я не хотела, чтобы все так получилось. Просто все дело в том… понимаешь… я просто хочу, чтобы мы были ближе друг к другу — как семья. Я понимаю, это может звучать как клише, но я уже почти ни на что не надеюсь.

Подошел официант и поставил на стол вторые блюда. Алекс взглянул на часы:

— О господи, уже восемь часов. У меня нет времени есть это. Мне нужно уже выходить, либо я опоздаю на самолет.

Дженнифер кивнула.

— Да, я понимаю, — тихо сказала она.

— Ты останешься здесь, чтобы доесть рыбу, или тоже уйдешь?

— Нет, мне кажется, я уже сыта. Тем более я не знаю, насколько можно доверять этому ресторану. У мидий, которые я съела, был странный привкус.

Алекс улыбнулся и подозвал официанта:

— Боюсь, нам придется уйти. У нас больше нет времени.

— Но вы же заказали еду!

— Я знаю, но у нас уже нет времени это есть!

— Но вам придется заплатить.

— Отлично, — выпалил Алекс, — просто принесите счет! И как можно быстрее!

Лицо официанта вытянулось, и он торопливо удалился, а Алекс и Дженнифер, посмотрев друг на друга, просто прыснули со смеху.

Он нагнулся и взял свой портфель, затем, немного задержавшись перед тем, как встать на ноги, взглянул на Дженнифер:

— Дорогая, знаешь, я думаю, что все наладится. Я обещаю тебе. Но на это может уйти какое-то время, ты согласна?

Дженнифер кивнула:

— Да, я согласна.

Он отодвинул свой стул:

— Пойдем, я поймаю нам такси.

Движение к этому времени было уже намного свободнее, и Алексу не составило большого труда остановить два пустых такси. Он прошел с Дженнифер к ее машине и хотел поцеловать в щеку, но она повернула голову так, что их губы соприкоснулись.

— Я люблю тебя, Алекс, — прошептала она.

Он улыбнулся:

— Я знаю, милая. Я позвоню тебе сразу, как вернусь, договорились?

— Конечно. Удачной поездки.

Он кивнул и, повернувшись, пошел к своему такси. Оно рвануло с места, когда дверь за ним еще не закрылась до конца, и Дженнифер смотрела машине вслед до тех пор, пока она не пересекла светофор на Парк-авеню. «О, Алекс, ты бы мог и произнести то же в ответ. Не только “Я знаю, милая”». Она приложила ладонь ко лбу, чувствуя первые приступы головной боли. Наверное, это от влажности, либо это последствия их глупого спора. Вот как это можно точно назвать: непроходимая глупость, и с его, и с ее стороны. Она с силой зажмурилась, пытаясь снизить напряжение, нарастающее в голове, и, несмотря на жару, вдруг, ощутила холод и сильную дрожь.

— Леди, вы едете? — позвал ее таксист.

Дженнифер подошла к машине и села на заднее сиденье.

— Куда едем?

— Бэрримор-стрит, пожалуйста.

— Это Вест-Вилладж?

— Да.

Такси резко тронулось и помчалось на желтый свет на Парк-авеню. К тому времени, когда им пришлось остановиться на 5-й авеню, Дженнифер просто трясло, а в голове она испытывала такие ощущения, как будто по ней ритмично били кузнечным молотом. Она постучала по разделительному стеклу, и водитель открыл окошко.

— Да?

— Пожалуйста, я могу вас попросить выключить кондиционер?

— Черт, леди, на улице ведь адская жара!

— Я знаю, но боюсь, я не совсем здорова.

Водитель пожал плечами и повернул регулятор на приборной панели. Светофор переключился на зеленый, и машина стремительно повернула на Фифс-авеню, Дженнифер наклонилась набок. Она приложила ладонь ко рту, чувствуя, как тошнота поднимается вверх, к горлу, и испытала приступ удушья. Она вновь нагнулась вперед и постучала по стеклу.

— Остановите, пожалуйста! Сейчас же!

Такси свернуло к обочине, и Дженнифер открыла двери, не дожидаясь полной остановки. Она высунулась, и ее сильно вытошнило в водосточный желоб, свидетелем чему стало несколько прохожих, инстинктивно отошедших подальше, издавая звуки неодобрения и отвращения. Она закрыла дверцу и прижалась к спинке сиденья. Водитель медленно повернулся и посмотрел на нее.

— Леди, вы пьяны?

Дженнифер помотала головой.

— Потому что, если вы пьяны, я бы не хотел, чтобы вы находились в моем такси.

— Я ничего не пила. Думаю, что я съела что-то не то.

— Тогда, бога ради, прошу вас, не делайте этого в кабине, — сказал он, с силой вдавливая педаль газа, в надежде доставить эту даму домой прежде, чем у нее появится даже шанс повторить это неприятное действие.

К тому времени, когда они подъехали к светофору на 43-й улице, Дженнифер просила водителя остановить такси еще два раза, каждый раз испытывая более сильные приступы рвоты. Голова была готова просто взорваться, Дженнифер согнулась, пытаясь хоть немного ослабить невыносимую боль в желудке. Господи, она ощущала себя абсолютно больной — должно быть, это… возросшее давление в животе превратилось в недвусмысленные позывы — о, нет, господи, только не это!

Дженнифер с трудом дотянулась до стекла и постучала — водитель, кивнув головой, немедленно свернул к обочине и остановился.

— Нет, нет, не надо останавливаться. Я просто хотела узнать, где мы сейчас?

— Сейчас подъезжаем к Сорок второй, леди.

— Вы могли бы сейчас повернуть налево?

— Налево? Но вы же сказали, что вам надо к Вест-Вилладж.

— Нет, пожалуйста, поверните здесь налево. Я хочу поехать в Лиспорт.

Водитель повернулся к ней всем корпусом:

— Лиспорт? Вы имеете в виду Лиспорт на Лонг-Айленд? Я не могу сейчас ехать так далеко. Это мое самое прибыльное время!

— Я прошу вас. Пожалуйста. Там находится мой дом. Мне очень плохо. Я прошу вас, я заплачу вам двойную цену, обещаю. Только отвезите меня туда.

Она упала обратно на сиденье, и некоторое время водитель сидел не двигаясь и смотрел через зеркало заднего вида на лицо своей пассажирки, ставшее пепельного цвета. Потом он надавил на педаль газа, и машина, отъехав от бордюра, повернула налево, на 42-ю улицу, ведущую в сторону Мидтаун-Тоннэл.