Алисия и Джейн отодвинулись от окна, понимая, что не хотели бы, чтобы их заметили. Алисия повернулась и улыбнулась Джейн:

— Сожалею, что сад полностью его поглотил, должно быть, безмерно.

Она занавесила окна, и комната лишилась даже тех бледных лучей света, которые проникали в нее лишь мгновение назад.

Джордж Инчелви закрыл папку на столе, надел колпачок на ручку и прикрепил ее во внутренний карман своего твидового пиджака. Шквалистый ветер и дождь, ударяющие в окно офиса, заставили его обернуться, чтобы посмотреть на ряд высаженных в прошлом году берез. Это было сделано для того, чтобы стоянка для парковки машин сотрудников ликеро-водочного завода была более защищенной за счет ветвей, принимающих удары порывистого ветра на себя.

Он посмотрел на часы: стрелки застыли на половине пятого. Джордж нажал на кнопку переговорного устройства и услышал мягкий голос своего молодого секретаря.

— Да, лорд Инчелви?

— Мхайри, я собираюсь уехать сегодня из офиса пораньше. У меня вечером встреча в Дальнохойле, и хотелось бы попасть домой до того, как погода окончательно испортится. Есть какие-то сообщения для меня?

— Позвольте уточнить, господин Инчелви. — Он услышал шуршание переворачиваемых страниц. — Нет, я ничего не нахожу.

— Хорошо. Вы подтвердили «Ассоциации Виски» мой визит на конференцию в Глазго на следующей неделе?

— Да, а также забронировала для вас номер в «Девоншир Плэйс» на вторник и среду.

— Замечательно. Могли бы вы узнать, двухместный ли это номер, на случай, если леди Инчелви также захочет поехать в Глазго?

— Конечно, сэр.

— Большое спасибо, Мхайри. До завтра.

— Хорошо, сэр. Увидимся завтра. Будьте осторожны за рулем.

— Будет сделано, — ответил он, улыбнувшись про себя материнской заботе этой юной леди. Лорд Инчелви выключил громкую связь и наклонился, чтобы взять трость, стоявшую около стола. Медленно поднявшись со стула, он оперся на трость, ожидая острую боль, которая прострелит его левую ногу, как только он сделает шаг.

Джордж никогда особо не думал о ранении, которое он получил в Голландии во время войны, даже тогда, когда пуля находилась всего на два дюйма выше позвоночника. Но сейчас непрекращающаяся холодная и влажная погода — вместе с возрастом, дававшим о себе знать — ухудшила его состояние, как никогда раньше.

Он, немного пошатнувшись, повернулся по направлению к вешалке, где висело его пальто, и предпринял несколько шагов вперед, подперев свободной рукой спину в пояснице. Боль была похожа на раскаленный нож, пронзивший поясницу, но мужчина продолжал идти, зная, что она будет слабеть с каждым сделанным им шагом. Инчелви дошел до вешалки, надел свое твидовое пальто и поношенную шляпу, открыл дверь и вышел из офиса.

Он медленно шел по торговому залу «Ликероводочного завода Глендурних», направляясь к большим стеклянным дверям в конце коридора, за которым располагалась приемная. Зал отличался весьма свободным стилем планировки, и ему не нравилось новое расположение офисов, но, будучи председателем, Джордж чувствовал, что любая его критика будет воспринята как мелочная и безосновательная. С тех самых пор, как его великий прадед Аласдар Корстофайн произвел первую бутылку виски в 1852 году, да и много позже, когда сам Инчелви принимал более активное участие в управлении компанией, она почти не изменилась. Тогда это было небольшое пространство, состоящее из обшитых дубовыми панелями кабинетов, связанных между собой узкими коридорами, обеспечивающими непосредственный доступ к ликеро-водочному заводу, где в постоянной суете трудились все служащие — управляющие, секретари и рабочие. Джордж всегда ощущал, что благодаря такой форме производства появилась автономная, независимая структура, на базе которой компания и выстроила свою линию успеха, ту самую, которая была катализирована в 1882 году из-за случайного выбора «Прекрасного Солода» принцем Уэльским в одном из тех клубов, что он часто посещал. В течение недели новый продукт был представлен вниманию проницательных народных масс — шумиху устроили светские обозреватели всех национальных газет. Сообщали, что будущий король проявил такую симпатию к продукции «Глендурниха», что «теперь он ощущает настоятельную потребность регулярно посещать свою мать в Балморале».

К концу 1889 года «Глендурних» удвоил свое производство до шестидесяти шести тысяч галлонов в год, и в следующем году компании был представлен королевский указ, по которому завод должен поставлять шотландское виски королевскому двору. В 1906 году сын Аласдара, Ральф Корстофайн, решил, что пришло время управляющему составу и председателю правительства предоставить потомственного пэра к услугам государства и промышленности, выбрав после долгих семейных переговоров имя Инчелви и поместье с одноименным названием на вересковой пустоши недалеко от Грэнтауна, на реке Спей.

Но все же все эти почести воспринимались как достижения ликеро-водочного завода в целом, а не его отдельного представителя, о чем никогда не забывала семья Корстофайн. Иерархия в компании всегда выстраивалась с учетом конкретных знаний работников о дистилляции виски, а не исходя из управленческого статуса. Одним из ярких воспоминаний Джорджа был случай, когда его отец, в то время занимавший должность председателя компании, беседовал однажды о производстве виски с двумя молодыми рабочими, братьями МакЛэхлан, сгонщиком и мусорщиком ликеро-водочного завода, прямо в коридоре, когда те направлялись в столовую.

Но теперь производственные помещения были разорваны на множество индивидуальных офисов по рекомендации лондонского архитектора. Перед реализацией его замысла, Дэвид показал Джорджу чертежи и общий план будущей компании, сопровождаемые письмом автора проекта. Архитектор заявил, что этот проект создаст «гармоничное распределение рабочих мест в соответствии с современными стандартами, штат служащих сможет гибко использовать интегрированную компьютерную систему, которая, в свою очередь, обеспечит функционирование единой информационной сети, оптимизирующей качественное управление на самом высоком уровне и коммуникацию „Глендурниха” для достижения новых целей в следующем тысячелетии».

Сначала Джорджу показалось, что это заявление, как и проект в целом, — полный вздор. По замыслу архитектора, рабочие не имели свободного доступа к новому зданию, где располагалось руководство, но недалеко от производственных помещений имелась столовая, так что на обеденный перерыв оставалось больше времени.

Но, поразмыслив, Джордж подумал, что, возможно, это облегчит труд рабочих, ведь теперь у них не было возможности неожиданно встретить кого-то из администрации и потратить значительную часть своего обеденного времени на беседу с ними. В любом случае, проект был утвержден, и, погрузившись в работу, уже через полгода Джордж Инчелви должен был признать, что новое здание «Глендурниха», хотя и стало обезличенным, создало более легкую атмосферу, которой так недоставало в старых коридорах и душных комнатах.

В результате расширения компании были созданы хорошие условия для новых двадцати или чуть более рабочих мест.

Джордж Инчелви шествовал по своим владениям в своем собственном, удобном для него темпе, размеренной походкой начальника двигался через скопления шумных автоматизированных рабочих мест, бухгалтерию, маркетинговый отдел и отдел сбыта, осознавая, что его больные ноги — должно быть, полный анахронизм в сравнении с той высокой скоростью и слаженностью, с которой действуют новые бизнес-системы компании. Служащие «Глендурниха» с почтением поворачивались к нему, отрываясь от своих столов и компьютеров и вежливо приветствовали лорда. Он отвечал на приветствие каждого из своих подчиненных улыбкой и мягким наклоном головы, называя по имени тех, чьи имена он мог вспомнить.

Джордж проделал уже четверть пути и приостановился, увидев как молодой человек, сидевший около стеклянных дверей, подпрыгнул и, открыв одну из них, придерживая ее, ждал, когда Джордж пройдет.