Алисия, до этого спокойно слушавшая, как ее муж объясняет сложившуюся ситуацию Дэвиду, неожиданно вмешалась:

— Дорогой, больше всего мы бы не хотели, чтобы ты ехал туда, особенно сейчас, когда мы знаем, что ты не готов к этому. Мы лучше других понимаем это, но ты также должен понять то затруднительное положение, в котором оказался твой отец, встать на его место.

Дэвид потер лоб:

— Дело не только в том, что я не готов ехать туда, я просто не могу оставить своих детей в такой момент.

Джордж какое-то время молчал, а затем потянулся к Дэвиду и положил свою руку на руку сына.

— Послушай, Дэвид, я действительно понимаю тебя, фактически то же самое я сказал Дункану. Однако он пообещал организовать все так, чтобы это прошло максимально безболезненно для тебя. И правда — все, что надо будет сделать, — это поехать в Штаты на несколько дней и назначить на эту должность достойную кандидатуру. Это несложно, после ты немедленно вернешься домой. — Джордж сделал паузу и снова посмотрел на супругу, чтобы получить от нее безмолвную поддержку, перед тем как продолжить тихим и благоразумно рассуждающим голосом: — Мы с твоей мамой думаем, что это могло бы стать для тебя хорошей возможностью немного развеяться, отвлечься от тягостных мыслей. Я знаю, что сейчас не совсем подходящий момент для отъезда, но у меня такое чувство, что поездка может пойти тебе на пользу.

Дэвид убрал салфетку с коленей и бросил ее на стол, затем отодвинул стул и поднялся.

— Хорошо, я понял… Но мне надо подумать.

Алисия подняла руку, останавливая сына:

— Дэвид, пожалуйста, присядь ненадолго. — Она говорила медленно, давая ему возможность немного успокоиться. — Дэвид, мы с папой делаем все возможное, чтобы помочь тебе в эту минуту… Но это очень сложно… Потому что ты закрываешься и уходишь в себя. — Мы наблюдаем за тобой и понимаем, что с каждым днем ты становишься все более замкнутым… Прошлое действительно давит на нас. — Алисия посмотрела на мужа, который тихо сидел на стуле с серым лицом, Джордж боялся, что она перешагнет тонкую грань терпения Дэвида. — Посмотри, жизнь продолжается, она не остановилась — ни для нас, ни для тебя, и, что особенно, ни для твоих детей. Мы должны приложить все усилия, чтобы вернуться к нормальной жизни, и все в нашей семье предпринимают огромные усилия для этого. — Она остановилась и откашлялась, ее голос начал дрожать из-за переполнявших эмоций. — Я не хочу быть слишком жесткой с тобой, Дэвид, но ты должен пойти нам навстречу — открыться, иначе мы не сможем больше справляться с этой ситуацией.

Дэвид посмотрел на родителей: мать печально глядела перед собой, отец вытащил носовой платок и громко высморкнулся. Разум Дэвида был в смятении. Он нервно покусал губу, перед тем как разразился длинным монологом:

— В течение восемнадцати лет моей семейной жизни… Я делил ее… — он остановился, пытаясь справиться с болью, которая не давала ему произнести это слово, — …с Рэйчел. — Он бегло осмотрел комнату и не заметил, как мать вытянулась, чтобы дотянуться до руки мужа. Дэвид продолжил говорить, проглатывая комок в горле. — Мы… были… одним целым. Мы думали одинаково… Мы смеялись над одними и теми же вещами… Мы жили одним и тем же… Мы были единством… и — он сделал паузу, потому что у него сдавило горло и затруднилось дыхание, — …теперь, когда ее больше здесь нет… Я ощущаю себя потерянным… и пустым… Мне сложно выражать свою благодарность, потому что… кажется, я перестал замечать даже малейшие проявления доброты… Кажется, мое тело лишилось жизни. — Он вытер глаза тыльной стороной ладони. — В моей жизни теперь только эта огромная пустота… Во мне не осталось никаких чувств… Все мои эмоции куда-то ушли… Нет больше уверенности в себе… все ушло. — Дэвид на мгновение взглянул на родителей. — Но я знаю, что вы оба держались просто замечательно эти последние шесть месяцев… Я действительно это ценю и бесконечно благодарен вам…

— Дорогой, тебе не надо… — прервала его мать.

— Нет, пожалуйста, — Дэвид остановил ее, — позвольте мне закончить. — Он встал со стула, положил руки в карманы джинсов и, казалось, снова собирался с мыслями, прежде чем медленно и тихо продолжить: — Я понимаю, что закрылся от мира. Я стараюсь вести себя так, как будто бы ничего не случилось… Однако это не так. — Его голос усилился, он с трудом произносил слова сквозь сжатые зубы. — Я думал все это время: так, сейчас ты ни на что не годен, ты должен посмотреть фактам в лицо… — он сделал паузу прежде, чем продолжить чуть слышно: —…ты изолирован от всего мира.

Алисия смотрела на него с сочувствием:

— Дорогой, но такова природа, такова жизнь. Мне кажется, это можно сравнить с потерей руки или ноги. Сначала ум поражает и замораживает чувства, но в конечном итоге боль настигает нас. И тебя, не способного сейчас ничего переживать или чувствовать, настигнет эта боль, Дэвид, ты окажешься с ней лицом к лицу, и не останется ничего другого, кроме как преодолеть ее. И ты преодолеешь. Преодолеешь и начнешь жить заново. Я знаю, что это так, поверь мне.

Джордж и Алисия наблюдали, как сын отошел в дальний угол столовой. Затем он повернулся к ним:

— Вероятно, вы правы. Возможно, я действительно должен уехать, потому что на самом деле не хочу находиться здесь, в месте, где все эти воспоминания не отпускают меня… Я не могу и шагу ступить, не подумав о Рэйчел. Всё и все напоминают мне о ней… Я чувствую… грусть, ощущаю себя подавленным… Даже озлобляюсь на самых близких… — Он усмехнулся и снова засунул руки в карманы. — Знаете, я ведь и правда думал, что, оставаясь в нашем доме, мне будет легче пережить это. Но это не работает. Рэйчел повсюду.

Дэвид повернулся и подошел к столу, заставляя себя улыбнуться, чтобы приободрить отца и мать. Он тяжело вздохнул:

— Звучит довольно безнадежно, да? Чертова безысходность!

Джордж медленно поднялся, взял свою трость, прислоненную к спинке стула, и направился к буфету. — Я думаю, мы оба могли бы еще немного выпить, не так ли, мой мальчик? — сказал он с искусственной жизнерадостностью в голосе. Затем налил два полных стакана виски, предварительно разбавив их водой, поставил один на стол и медленно подвинул к Дэвиду своей тростью. — Полагаю, это хорошая вещь.

Дэвид посмотрел на него, улыбнулся и взял стакан со стола. Джордж Инчелви тяжело плюхнулся на стул.

— Дэвид, — начал он медленно, — сейчас тебе и правда придется поехать. Было бы очень хорошо, если бы ты пошел со мной завтра на работу, чтобы обсудить все с Дунканом. Сразу после разговора с ним ты можешь взять машину и вернуться домой. — Он изменил тон и попытался сменить тему. — Я только что рассказывал твоей матери, что сегодня встретил на заводе очаровательного молодого человека по имени Арчи МакЛэхлан. Оказывается, он внук Джорджа МакЛэхлона.

Дэвид улыбнулся:

— Да, я знаю Арчи. Я взял его на работу прямо перед своим уходом.

— Что ж, мне кажется, он очень старательный молодой человек. Уверен, он не будет возражать, если я попрошу его подвезти меня. — Джордж сделал паузу и посмотрел на сына. — Не сомневайся, Дэвид, что в то время, пока тебя не будет, мы окажем любую необходимую поддержку твоим детям. Ты будешь отсутствовать совсем недолго, а когда вернешься, снова займешься всем сам. Но, если тебе нужно больше времени, ты, конечно, можешь пока заняться частью сада возле озера. — Он снова взглянул на Дэвида. — Тебя устроит такой вариант?

Дэвид ответил не сразу, сначала он наклонился и взял стакан с виски.

— Независимо от планов Дункана, я не хотел бы уезжать, не повидавшись с детьми.

— Конечно, нет. Я отлично это понимаю.

Дэвид медленно кивнул:

— Хорошо. — Он приподнял свой стакан, показывая его родителям. — Ладно, если вы не возражаете, я возьму это с собой в комнату.

Он направился к выходу, но потом, как бы машинально, вернулся и подошел к матери. Дэвид обнял Алисию, поцеловал в щеку и пожелал спокойной ночи.

— Доброй ночи, дорогой мальчик, — сказали его родители в унисон, наблюдая, как сын открыл дверь и вышел. Какое-то мгновение они сидели молча, словно оба потерялись в собственных мыслях.