Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вячеслава Ивановича Грязнова и Владилена Егоровича Старкова, которые вместе с несколькими оперативниками городского угрозыска находились в служебном помещении-морга на всякий случай, во избежание каких-нибудь неожиданностей со стороны лиц, не желавших, чтобы стали известны результаты вскрытия тел, встретили, когда они вышли на улицу подышать, чуть ли не овацией. Ну да, конечно, это именно им, говорили в толпе, которая постепенно росла, принадлежит заслуга в том, что погибших вообще обнаружили. Значит, кончилось вранье о каких-то похитителях-чеченцах, которые якобы никак не могли определиться с размером выкупа. Кончилось вранье власти! А раз ее наконец разоблачили таким вот, пусть и тяжким для родственников погибших, образом, значит, она должна немедленно уйти в отставку! И уже стали составлять очередную петицию на имя президента.

Грязнов попытался объяснить людям, что предстоит еще долгая и кропотливая работа по извлечению пуль, по опознанию тел, которые годны для этой цели весьма условно. Он стал уговаривать собравшихся разойтись по домам. Он попросил родных погибших подумать, вспомнить, во что были одеты их близкие, что у них могло находиться в карманах, не было ли у них каких-нибудь явных физических недостатков, не делали им какие-либо операции, по следам которых можно опознать обгоревшее тело. Его внимательно слушали и пытались тут же сообщить какие-то сведения. Словом, глухой рассказывал слепому…

Наконец шум стал стихать сам по себе. Видя, что реакции на общественное возмущение никакой не последовало, а, напротив, генерал из Москвы даже выразил всем как бы свое глубокое сочувствие, народ посторонний стал расходиться, и остались лишь родственники, которым и было важно знать, что делать дальше.

Грязнову позвонил Турецкий и веселым голосом сообщил «новость»:

— Славка, мне сейчас позвонили от губернатора. Знаешь, что он сказал? Он глубоко возмущен тем, что ответственное лицо из МВД организовал митинг протеста и верховодит на нем. Ну, колись, что ты там еще удумал?

По веселому тону Сани Грязнов понял, что это все-таки шутка, но ответил серьезно:

— Позвони этому дураку и скажи, что именно благодаря мне стихийный, но грамотно подготовленный неизвестными мне силами митинг — тут много вертелось подозрительных типов — закончился ничем. Народ разошелся. А ему неплохо бы почитать, что было написано на лозунгах. Умный человек сам подал бы в отставку, но от этого куркуля вряд ли кто дождется такого шага. Разве что мы с тобой поможем. Позвони, позвони!

— Не понял, почему ты его назвал куркулем, мне он сегодня показался очень похожим на бульдога. Есть у нас в подъезде на Фрунзенской один мужик, а у него маленький такой, их называют, кажется, французскими, бульдожка. Вид страшенный, а на самом деле сопливый добряк, который даже лаять толком не умеет. Я еще, бывает, встречаясь, говорю тому мужику: «Очень опасная собака? Запросто растерзать может?» А тот усмехается, но, чую, юмора моего не понимает. Серьезный мужик. Но к чему я? Ах, ну да, я ж и говорю, что Шестерев похож на бульдога, но злого и неуправляемого, а не на того, маленького. Ладно, бог с ним. А что у вас?

— У нас, как говорится, начать и кончить. Я здесь сидеть не намерен, но пару оперов мы с Владом все-таки оставим для прикрытия. Больно много любопытных, которые носы без спроса куда не надо суют.

Мало того, что просто мешают, но еще и стибрить что-нибудь могут. А что у наших? Надо будет четко обеспечивать порядок опознания, значит, и подготовиться к этому.

— У наших все нормально. Приезжай, есть повод вернуться к вопросу о московских фигурантах. Незачем их там держать. И материалы допросов нужны.

— Ладно, дам команду Николаю, он обеспечит.

2

Помощник министра внутренних дел полковник внутренней службы Виктор Солонин предъявил охраннику пригласительный билет, отпечатанный на плотном картоне золотыми буквами с тиснением, и прошел в фойе Колонного зала. Здесь проходил съезд Российского союза промышленников и предпринимателей России, а следовательно, наверняка были и телица, о которых сообщил Вячеслав Иванович Гряз-нов, давно знакомый с Виктором. Иначе говоря, друг моего друга и мне друг. Солонин дружил с Турецким, а тот, естественно, с Грязновым.

Вот и получалось, что их интересы невольно становились и его собственными.

Когда Слава попросил Виктора найти подходы к приятелям-олигархам Асташкину и Аксельроду, наиболее удобным вариантом как раз оказался этот съезд, просиживать и терять время на котором Виктор вовсе не собирался. Но он знал — по примеру всех без исключения подобных «деловых» съездов на свете, главное всегда происходит не в зале заседаний, где, говорят, сегодня должен выступить сам президент страны, а в его кулуарах. Там толпится публика, считающая своим непременным долгом присутствовать «при» съезде, как бы олицетворяя своим личным появлением «за кулисами» тесную связь бизнеса, власти и всего остального, достойного внимания общества.

И это — не светские тусовки, где абсолютно безголосую, но очаровательно обнаженную певичку выдают обычно за очередную мегазвезду, озарившую сиянием своей замечательной попки тусклый небосклон нашего бытия. Нет, когда тусуются крупнейшие промышленники и банкиры, коим принадлежит (по праву или нет — это уже другой, менее значительный вопрос) вся наша жизнь, граждане, тут уж не до очаровательных попочек. Хотя, впрочем, и от них никто не откажется, но — в качестве гарнира, не больше, а никак не в порядке очередного, сменного блюда.

Не обошлось без попок и здесь. Их, видимо, устроители собирались использовать исключительно в плане антуража. Ну, приятно же будет видеть себя в окружении «цвета российского общества» какому-нибудь серьезному дяде, мгновенно повторившему в новых условиях тернистый и полный опасных разборок путь, к примеру, пирата Моргана — от самого его начала и до появления на свет Божий солидных по-томков-банкиров! Вот зачем нужен соответствующий антураж! Странно, если кто-то думает иначе. Это ж ведь и есть составная имиджа.

Такая составная должна была сегодня присутствовать и здесь. В антракте заседания, ну, то есть в перерыве, в шикарном буфете на специальных подмостках ожидалось выступление служителей искусства — и для аппетита жующих бизнесменов, и для поднятия их культурного уровня. И среди них парочку своих незамысловатых песенок из фильмов, полюбившихся широкой публике именно тихой незамысловатостью, собиралась Исполнить Оксана Ромова — милая актриса и, к слову говоря, давний агент МВД. С нею не раз работал Виктор. Оксана благодаря своему легкому и поразительно общительному характеру была вхожа буквально во все «великосветские» тусовки. Ее все давно знали и не обращали особого внимания, поскольку она сама не давала повода для подозрений. Очень удобная и весьма, кстати, выигрышная позиция.

Так вот, оказалось, что Оксана хорошо знакома с признанной красавицей Наташкой Смородинской, которая в замужестве прицепила к своей «породистой» дворянской фамилии дополнение со стороны мужа — Аксельрод. И стала Аксельрод-Смородинской — фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! — так охарактеризовала свою подругу Оксана.

Насколько? Именно это и хотел для начала посмотреть Виктор Солонин.

Как актриса Наташа в свое время подавала надежды и едва не стала звездой многочисленных телевизионных сериалов, но что-то не сложилось. Оксана говорила, что она то ли не нашла общего языка с продюсером, то ли не дала режиссеру или дала, но не тому, короче, «биография» развалилась, так и не начавшись. И тут ей неслыханно повезло. Будучи от природы жадной до удовольствий, оставаясь глубоко в душе провинциальной простушкой, она приглянулась быстро идущему в рост физику-теоретику Олегу Аксельроду. В Наташе в ту пору было много замечательных качеств, не замеченных нерадивыми и самовлюбленными вершителями судеб в искусстве кино. Они ничего не увидели в ней, кроме готовой к употреблению фактуры, а вот Олег разглядел сущность характера — упрямого, избалованного, но мягкого и, главное, не стремившегося к разрушению- всего сущего, что только может ей не понравиться.

66
{"b":"155203","o":1}