— Да уж куда понятнее! — засмеялся Рюрик. — А у нас тут, в гостинице, такое говорят — по поводу вчерашнего!

— Потом расскажешь. Приступайте.

Гале Романовой с Володей Яковлевым с жильем повезло больше, чем следователям. Она ведь приехала в дом к своему дяде и, как они еще в Москве договорились с Володей Яковлевым, представила его своим женихом. Когда-то Галя долго жила у дяди и даже ходила здесь в школу. Ее все очень любили и, понятное дело, решили уделить максимум внимания ее жениху. Но Галя, как девушка самостоятельная и нравом не уступавшая своей знаменитой тетке из МУРа, пресекла всякие заботы о Яковлеве. Для проживания ему выделили отдельную комнату на чердаке, лестница в которую шла со двора, и никто не мог бы помешать ему уходить, когда потребуется, и так же незаметно возвращаться. Никто не стал возражать — у молодежи своя жизнь и свои причуды. Радовало, что они занимаются одним делом, однако и настораживало именно дело, которым они занимались. Не женская это работа — бандюков ловить, но спорить с Галей было невозможно, а пример, точнее, авторитет родной тетки был еще внушителен и непререкаем.

К тому же Галя с ходу объявила родственникам, что приехали они в служебную командировку, а все остальное — это чтоб соседи не задавали лишних вопросов. То, что Галя девушка серьезная, все хорошо знали, поэтому никто больше ничем не интересовался.

Вечером же в день приезда Галя позвонила Вячеславу Ивановичу и получила от него первое задание. Оно было связано с убийством Лилии Петровны Тре-губовой. Требовалось собрать об этой женщине как можно больше сведений и в первую очередь поговорить с теми, кто мог бы пролить свет на причину ее гибели.

Грязнов не верил, что Трегубову убили только из-за того, что Саня захотел ее навестить и задать какие-то свои вопросы. Это что же получается, за ними, едва они прибыли в город, плотную слежку установили? Да быть того не может.

Ну, одну «закладку» все-таки ведь обнаружили в номере, который предназначался для Вячеслава Ивановича, правда, старую, как уверял Шилов. Можно, в конце концов, перепроверить еще раз. Грязнов уже договорился со Старковым, что тот подошлет в отель сугубо «своего» человечка, который умеет держать язык за зубами, с необходимой аппаратурой. Да только вряд ли Федор Алексеевич стал бы подставляться, что нашли, то и нашли, однако лишняя проверка, видимо, не помешает.

Значит, полагал Грязнов, убийство Лилии Петровны произошло по какой-то другой причине, просто где-то что-то совпало или, наоборот, не сошлось. А Саня уже приготовился делать далеко идущие выводы. Опять же и Лидочка, по его уверению, на провокаторшу никак не похожа. Но ведь кто-то ж мог и ей, видя особое к ней внимание московского прокурора, незаметно в сумочку «закладку» сунуть. Саня ж туда не залезал и не проверял! А стоило бы…

И тем не менее вместе с гибелью вдовы Трегубова оборвалась тонкая ниточка, которая могла указать на причины смерти ее мужа и даже отчасти помочь вычислить исполнителя убийства. А стало быть, и заказчика. Теперь же необходимо было выявить круг лиц, с которыми могла общаться вдова в течение недели, до и после похорон мужа, и с кем обсуждала конкретно причины смерти мужа. Женщине выяснить это проще, чем мужчине-следователю, Галя может прикинуться какой-нибудь дальней родственницей, пытающейся, скажем, вступить в права наследства. Соб-ственных-то детей Трегубовы так себе и не завели, но родственники как с одной стороны, так и с другой наверняка какие-нибудь остались. Вот их Гале и следовало отыскать. Работа, понимал Грязнов, скрупулезная, но куда менее опасная в оперативном отношении той, которая предназначалась для мужской части бригады. Такое вот задание и получила Галина Михайловна Романова, молодой оперативный сотрудник ГУУР МВД РФ.

Второй вопрос, уже связанный с определенной опасностью, поручался Владимиру Яковлеву. Ему предстояло выяснить, где, в каких местах, в каких районах, могут быть спрятаны похищенные люди либо захоронены их трупы. Точно такое же задание получат и сыщики Владилена Старкова, однако Яковлеву придется действовать как бы в особых условиях — вместе с ними, при этом обособленно от них, но опираясь на их опыт и знание местных условий. Володя уже показал себя способным оперативником, и Грязнов считал, что ему можно доверить такое задание.

Ну и Галины знания тоже, несомненно, должны помочь, она же выросла здесь, знакомые люди наверняка найдутся. А слухами, известно, земля полнится.

Таким образом, задания сотрудникам группы были розданы, и руководители получили возможность заниматься какое-то время «отвлекающими маневрами».

Поремский условился с Елагиным, чтобы они постоянно держали друг друга на связи, так как задания их, в общем, пересекались, прямо в гостиничной справочной выяснил в два счета адрес депутата Москаленко и отбыл в центр города, на Большую Садовую улицу.

Оказавшись во дворе нужного дома, он сразу насторожился. За доминошным столом и на лавочках у подъезда сидели, стояли, бродили и негромко беседовали десятка полтора мужчин, главным образом пожилых, и несколько молодых женщин.

Общую картину того, что сейчас происходило в городе, Поремский представлял по рассказам Турецкого, который и сам получил информацию из вторых рук. Но Владимир никак не думал, что старик Москаленко организовал у себя дома что-то вроде штаба, куда стекались все недовольные порядками в городе. В последнем он убедился, когда вежливо спросил у темноглазой блондинки, показавшейся ему наиболее привлекательной здесь, как найти Михаила Матвеевича.

Володя даже фамилии не успел назвать, как незнакомка, сверкнув жгучими глазами, показала ему на другую, пожилую женщину, сидящую на лавочке в сторонке:

— Вот за ней будете! — и не выдержала, окинула его взглядом, засмеялась чему-то, но, видать, ее любопытство имело самое непосредственное отношение к внешности Поремского. А что, молодой, стройный, высокий, симпатичный блондин с ярко-голубыми глазами, вежливый, не наглый в манерах — чем не жених? — А вы сами по какому вопросу?

— Вон как! — поразился Поремский, но, стараясь не привлекать к себе внимания остальных, негромко добавил: — У вас тут, смотрю, живая очередь? И все — к Михаилу Матвеевичу?

— А как же! Везде должен быть порядок. — Она кокетливо посмотрела на него: — Мы теперь — как это? — петицию составляем президенту в Москву. И каждый приносит то, что у него наболело, вот!

— И у вас, — загадочно улыбнулся Поремский, — тоже, наверное, здорово наболело?

— А как же! — снова вроде бы удивилась женщина. — Эти гады с лета зарплату не выдают! А жить-то на что?

— Трудно, да? — сочувственно спросил Порем-ский. — Один огород, поди, и кормит.

— А то. — Женщина поскучнела. — Само жалованье — смех, да и жаловаться — тоже толку никакого. Вон у нас, директора на собрании сняли, а теперь говорят, что раз его нету, то и долги по зарплате некому платить. А когда нового назначат, вот пусть тот тогда и думает. Издеваются, правда? — уже с новой надеждой спросила она у Владимира.

— Конечно, самое настоящее издевательство. Может быть, познакомимся?

— Светлана. — Женщина словно расцвела. — А вы откуда, что-то я вас прежде не видела.

— Да ведь город большой! — пошутил Поремский.

— Большой-то он, может, и большой, да только, — приблизила она свое лицо к нему, — мужчин симпатичных не так много.

— Зато у вас женщины, я заметил, просто замечательной красоты.

— Это когда ж вы успели заметить?

— Да вот только сейчас.

— Ишь, какой! А-а, так, значит, вы не местный?

— Я недавно приехал, из Москвы, — шепнул ей доверительно.

— Оно и видно, — поскучнела Светлана. — А вам-то зачем Михал Матвеич? Тоже на что-нибудь жалуетесь?

— Я не с жалобой, а совсем по другому делу.