Самое время, подумал Шилов, который, собственно, и затеял этот ужин, по большому счету, ради этого разговора.

— Федя, — сказал Грязнов, глядя в глаза сидящему напротив генералу с нарочитой проникновенностью хорошо принявшего на грудь человека, — ты ведь понимаешь, что при всем моем глубоком к тебе уважении есть вещи, о которых я просто обязан молчать, ибо являюсь не руководителем бригады, а всего лишь Саниным помощником, хотя и утвержденным самим министром. Понимаешь? Без его разрешения я могу высказывать только свои личные соображения.

Вежливый кивок был ответом.

— Вот и прекрасно! Поэтому я могу посвящать тебя в те детали, в которые… могу. Правильно?

Генерал поощрительно и понимающе развел руками.

— К тому же у нас появились некоторые отдельные моменты, и по их поводу я чисто по-товарищески хотел бы посоветоваться с тобой. Как с человеком, владеющим местной ситуацией в совершенстве. Ты тут, как говорится, по определению, про всех и про все знаешь. Так могу?

И это было принято безоговорочно, хотя, как успел заметить Вячеслав, с некоторой осторожностью. Хорошо держался Шилов, и выпил более чем достаточно, а выглядел молодцом — школа!

— Вот скажи мне… Поехали наши ребята проверить версию о похищении, поскольку в городе много говорят именно о таком варианте развития событий с пропажей людей. Ты в курсе. И на одном из постов, притом совершенно случайно, выясняют, что твоим главным гаишником в городе было дано указание по всем постам не оказывать никакого содействия московской группе. Мне незачем напоминать тебе, как такой вызывающий демарш называется. Погоди, не перебивай, я еще не закончил, — добавил Грязнов, увидев протестующий жест Шилова. — Даже если это инициатива какого-нибудь безответственного мудака, нам же с тобой от этого не легче, верно? И как на это дело должен смотреть я, который подписал соответствующий документ? Как на дис… дискредитацию, да?

— Согласен, но…

— Погоди. А ребят еще и обстреляли. Один из них, кстати, сотрудник вашего уголовного розыска, получил ранение, но, слава богу, все живы остались…

— Вячеслав, я лично, едва узнал об этом факте, немедленно распорядился послать людей с проверкой. Обнаружили то место, откуда стреляли, и гильзы нашли. Словом, выяснили, что это были обычные дорожные бандиты, которых у нас, к сожалению, хватает. Проезжающих дальше, на юг, грабят, раздевают, угоняют автотранспорт. Народ-то здесь не бедный ездит, а горы рядом, так чего ж ты хочешь? Абреки, одним словом, для них это основной род занятий! Поэтому и версия с похищением, ты меня понимаешь, возникла у нас тут не случайно. На этом некоторые, особенно из чеченов и ингушей, большие деньги делают…

— Значит, указания не было? — Грязнов с хмельным подозрением уставился на генерала.

— Сто процентов! Костя Лиховцев — наш человек.

— Это в каком смысле — ваш?

— В прямом. Умный, толковый, оперативный… Замечаний не имеет.

— Ну-у… тогда готов поверить. А вот скажи мне еще… Довелось сегодня посмотреть материалы обысков на вилле этого вашего — как его? — Киреева. Слушай, он, вообще, что за мужик? Тебе он нравится?

— Ты странно ставишь вопрос!.. Он же не девица, — засмеялся генерал, — он как раз наоборот. Нравится — не нравится, с такими критериями к нему подходить нельзя. Я бы сказал иначе: есть от него польза городу или нет? И, подумав, причем хорошенько подумав, ответил бы: есть. Но я тебе еще скажу, сугубо между нами, можно?

— Ну а как же!

— Будь у меня достаточно власти, я нашел бы все-таки повод прижать его. Но нет у меня такой власти, Вячеслав, нет.

— Это потому, что, наверное, он диктует свою волю вашему губернатору?

— Сам догадался? Или кто умный подсказал? — засмеялся Шилов. — Разумеется! В этом-то все и дело!

— А что его этот… родственник? Как его?

— Ты имеешь в виду Семена? Этого, не в пример племяннику, вполне можно назвать местным олигархом. В последнее время они как-то рассорились, а причина — все те же акции химкомбината, кто-то кому-то перебежал дорожку — такие разговоры идут. Но я уверен, что это — хитрая игра, и они скоро помирятся, понимаешь? Подумай, что им делить, если один владеет практически всей энергетикой края, а другой — при любом владельце — держит в руках градообразующие предприятия, как их теперь называют. Тут тебе и цемент, и сырье для него, и химия, куда уж больше-то! А они — родня, ближе нет! Но ко всей этой истории с пропажей людей они оба вряд ли имеют отношение.,

— А кровь на усадьбе, а выстрелы, а пули, наконец?

— Ну, так экспертиза ведь не может утверждать с уверенностью, что следы крови принадлежали пропавшим людям? Или что пули были выпущены именно в них? Другое дело — происхождение этих улик. Вот пусть охрана и держит ответ. Вы их, кстати, взяли, вот и колите на здоровье.

— Взяли, да не всех, — поморщился Грязнов. — Ну, пусть баллистики индень… идень… тифицируют, — справился наконец с трудным словом нетрезвый Грязнов, — пули и стволы, из которых они были выпущены. А в кого — это действительно вопрос!

— Ну а я о чем? — тактично поддакнул Шилов. — Наверняка скажут, что тренировались, либо Киреев возьмет на себя ответственность. Скажет, что это палили в бога и черта его гости, как и проходило по одной из версий, верно? А те подтвердят.

Оказывается, генерал был в курсе тех рассуждений, которые москвичи вели между собой, а ведь ему специально никто не докладывал.

— А убийства мужа и жены Трегубовых? Они-то кому были выгодны? — неожиданно, но полностью в соответствии с пьяной логикой сменил тему Грязнов.

— Да кому угодно! И ты прекрасно знал Толю, а уж я тем более. Честный, порядочный человек. Но нашелся негодяй, гнида, который, видимо, решил отомстить. За что, спросишь? А поводов в нашем деле, сам знаешь, всегда найдется немало. Да на каждого из нас наверняка вагон и маленькая тележка.

— Значит, ты считаешь, причина в прошлой или настоящей служебной деятельности? Тогда супругу зачем?

— Она могла знать предполагаемого убийцу.

— Значит, версия об ограблении у тебя тоже не проходит?

— Да какое там ограбление?! Чего у Лили брать-то?

— А если мы вычислили убийцу?

— Это ты Игната, что ли, имеешь в виду? — напрямую спросил Шилов, видно, и здесь был уже в курсе, но когда же успели донести ему?

— Ну-у… — Грязнов сделал вид, что медлит. — Возможно, и его.

— А что, вполне проходит и такая версия… Игнат не раз сидел. И садился главным образом в те времена, когда Толя осуществлял в крае милицейскую власть. Так что лиуно я бы не исключал, нет… Но я почти уверен, что сам Киреев к этому делу отношения не имеет.

— Почти, говоришь?

— Ну, не я же веду расследование. Вам виднее. Не хотелось бы просто, чтобы честного, в общем, человека со всякой грязью мешали. Видное лицо в городе, а славы такая молва не принесет. И пользы делу — тоже.

— Это кому не хотелось бы? — хитро ухмыльнулся Грязнов. — Ему или тебе?

— При чем тут я или он? Наш губернатор эту мысль буквально на каждом совещании высказывает… И его тоже понять можно. Срок кончается, что впереди — неизвестно. Как посмотрит на это дело президент — примерно представить можно, раз такую силу в край направил. Да чего я тебе объясняю?

— А тут у вас, я слышал, этот Семен Киреев был якобы соперником Шестерева на прошлых выборах, он-то как?

— Он не соперником был, я уверен, а просто удобной кандидатурой, чтоб формальность соблюсти.

— Вон как, гляди ты…

— Так они ж все — рука об руку, — похоже, разоткровенничался Шилов. — А если и спорили, то могли обойтись без убийц.

— Значит, полагаешь, что Москаленко с товарищами не убивали? Говорят же, что депутат был с Киреевым якобы в добрых отношениях.

— Вот видишь, тем более!

— А если это дело рук тех бандитов, которые во вневедомственной охране служат, а? Кто он, этот Медведев, по-твоему?

Такой новый поворот темы, видимо, озадачил генерала. Не ожидал он. Хотя и держался настороже, уж это опытному глазу Грязнова заметно было.