Похоже, она была в постели. Голос звучал расслабленно. Во всяком случае, плеска воды, как в прошлый раз, не было слышно.

— 

Я и мой друг полагаем, что вам угрожает опасность, — сказал я.

—  

А, вы про это... — Она зевнула, и я вдруг явственно представил, как она потянулась в своем прозрачном пеньюаре.

Судя по всему, опасность для ее супруга ми­новала. Безутешные вдовы так не разговаривают.

—   

Как дела у вашего мужа?­— Если бы что-то случилось, вы бы уже

знали, — ответила она. — Пока без изменений. И боюсь — надолго. А там ему ничто не грозит, как вы думаете?

—  

У вас есть личная охрана?

—  

Есть. Пара симпатичных мальчиков, кото­рые все время на меня пялятся. По-моему, это отвлекает их от службы. Моего мужа стерегут или охраняют куда лучше. Впрочем, что с меня взять? Это не для вас, а для тех, кто нас подслушивает. Номера счетов у мужа в голове, а голова в коме. Где его бумаги и архивы — никто не знает. Но если расспросить меня с пристрастием, с прижи­ганием окурками, я, возможно, кое-что вспом­ню... Но для вас, тем более для вашего молодого помощника, я готова припомнить и так. Что, если он наведается ко мне через пару часов, чтобы разделить со мной мой скромный завтрак?

—  

Она зовет тебя на ленч, — сказал я Вите, прикрыв ладонью микрофон.

—  

Но я даже ей не представлен, — ответил он.

—   

Пустые формальности. Хочешь, прямо сей­час. вас познакомлю?

—  

С кем вы там шушукаетесь? — спросила Фирюза.

—  

С моим другом. Он очень стеснительный.

— 

Надеюсь, он видел меня по видео? А если видел, то оценил ли по достоинству?

—  

Вы вполне в его вкусе, — сказал я, — но дела прежде всего. Итак, мистер Кэрриган готов переступить через светские условности, приви­тые ему воспитанием и средой, и может явиться к вам через два часа. Я же, к моему великому сожалению, должен оставаться на связи.

—  

У вас, я припоминаю, спутниковый теле­фон, — сказала она.

—  

Да, но не у всех моих абонентов есть такой же... — ответил я, полагая, что госпожа Фирюза не очень в этом разбирается.

—   

Очень жаль, — вздохнула она совсем не­притворно. — Итак, я жду господина Кэрригана через два часа... Нет, лучше, через два с полови­ной.

—  

Время дорого, — заметил я. — После слу­чившегося с вашим уважаемым супругом может произойти, причем в ближайшие часы, еще что- нибудь непредсказуемое...

—  

Раньше я просто не буду готова, — сказала Фирюза. — Адрес вы знаете?

— 

Более чем, — сказал я и положил вслед за ней трубку.

Витя стоял передо мной, нахмурив брови.

—  

Время у тебя есть, — сказал я. — Подумай, как одеться. Веди себя скромно. Не забудь, что ее муж в реанимации. И вообще, не поддавайся ее чарам.

Витя кротко выслушал мои нравоучения.

—   

Почему-то мне кажется, — сказал он, — будто я встречу там своих старых знакомых, ко­торым уже несколько раз перебежал дорогу.

—   

Вполне возможно. Будучи мстительными и злопамятными, они наверное следят за тобой. Ждут твоего появления. Там, где можно что-то узнать про архивы. Будь они неладны.

—   

Только этих архивов нам не хватало, — подхватил Солонин. — Когда мы сюда собира­лись, ни о каких архивах речи не было.

Мы посмотрели друг на друга и понимающе улыбнулись: ругай не ругай эти архивы, а они на сегодняшний день одно из самых серьезных наших дел.

Витя стал собираться. Он не знал, что его ждет — романтическое свидание или очередное столкновение с бандой Кадуева.

—  

Я понял так, что кассету вы ей не отда­ли? — спросил он.

—  

Ты верно понял, — ответил я. — Она об этой кассете тут же забыла, как только убедилась, что имеет дело с порядочным человеком.

—  

А не прокрутить ли нам эту запись снова?

—  

Зачем это? — удивился я.

Он посмотрел на меня с улыбкой, но ничего не объяснил.

Улыбка у Солонина замечательная. Детская, открытая и даже слегка смущенная. Она обезору­живает многих людей, в том числе и меня. Но на этот раз он своей улыбкой ничего не добился. Мне не понравилось, что он перед таким ответ­ственным свиданием уселся просматривать кас­сету.

—  

Стоп! — вдруг сказал он, повернув ко мне голову. — Вот этот момент еще разок.

Я нажал соответствующую кнопку на пульте. Забавно смотреть сексуальные сцены при уско­ренной прокрутке назад. Но Витя никак не отре­агировал на мое хмыканье. Весь подавшись вперед, он не сводил взгляда с экрана.

—  

Вот отсюда, — сказал он.

Я нажал на кнопку «Плей».

— 

Видите? Видите? — Витя даже привстал. — Видите, куда она смотрит? Отмотайте еще раз назад.

Я послушно отмотал.

—  

Теперь смотрите, — сказал он.

Я посмотрел... Что-то блеснуло, потом пропа­ло, потом снова блеснуло из вороха ее одежды, в живописном беспорядке лежавшей на кресле. Я понял, в чем дело. Оптика! Некий зрачок фото- или видеокамеры выглядывал из ее сумочки...

Я нажал на «Стоп». Но не вовремя. Блеск пропал, поскольку в данной фазе их тела загора­живали напольный светильник, чей свет и падал на объектив аппарата. Я стал нажимать на покад­ровую кнопку. Кадр за кадром, кадр за кадром... И вот снова блеснуло.

Витя припал к экрану.

— 

Нужен компьютер! — крикнул он. — И срочно. Куда я засунул свой ноутбук, не припо­мните?

— 

Ты редко им пользовался, — ответил я.— Посмотри в шкафу.

Ноутбук он нашел у себя под кроватью, под грязной футболкой, которые он имел обыкновение бросать туда, забывая, что здесь их некому стирать. Потом он их выбрасывал и покупал новые.

Что-то насвистывая, Витя быстро приладил кабели от видеомагнитофона к своему перенос­ному компьютеру.

И мы увидели то изображение снова. Но те­перь мы могли увеличить в размере выделенный участок...

—  

Видеокамера... — простонал Витя. — Я, как последний идиот, снимал то, что она сама сни­мала под другим ракурсом.

Витя был обескуражен. Еще одна прекрасная дама чуть не обвела его вокруг пальца. Я его понимал. О красивых женщинах не хочется ду­мать плохо.

—  

Вы что-нибудь понимаете? — спросил он.

—  

Мы собрались шантажировать ее, а она своего партнера, — ответил я. — Вопрос: для кого? На кого она работает?

—  

Вам не кажется, что все красивые женщины здесь на кого-нибудь работают? — Витя посмот­рел на часы и стал собираться в дорогу.

Времени оставалось в обрез. А надо было еще выработать тактику и план действий.

—  

Полагаешь, она тебя завлекает специаль­но? — спросил я.

—  

Думаю, у нее те же самые мотивы, что и у Делары, — ответил он. — Их припугнули и заста­вили... Иначе на черта им нужны подобные при­ключения? Кто-то действует как опытный суте­нер. Ага, эта женщина всем нравится, значит, надо ее использовать, как орудие против влия­тельных мужчин... Тем более что она замужем и, значит, будет молчать, выполняя все, что скажет шантажист.

—  

Думаешь, у нее и у Делары один хозяин?

—  

Я бы этому не удивился, — ответил Витя, застегиваясь, защелкиваясь и вжикая «мол­ниями».

—  

Однако не спешим ли мы с тобой, делая подобные выводы? — спросил я.

—  

А куда нам спешить? — спросил он, закон­чив свой процесс облачения. — Примем к сведе­нию, и не более того. А там посмотрим.

—  

Одно непонятно, — сказал я. — Почему ты представляешь для нее больший интерес, чем я?

—  

Вам обидно? — спросил Витя.

— 

Шуток не понимаешь. Меня вот что зани­мает. Может, ничего серьезного? Скучающая да­мочка ищет новых впечатлений? А прежние запи­сывает на видео для домашней видеотеки?