Весьма своеобразная ситуация складывалась в отношении российского купечества В XVIII в. российское правительство предпринимало лишь робкие попытки выделения профессиональных представителей торгового капитала в качестве самостоятельного сословия, предпочитая в большей или меньшей мере сохранять купечество в общих рамках податного посадского населения городов. В этих рамках при Петре, Анне Ивановне и Елизавете Петровне и осуществлялась традиционная политика охраны монопольных прав городского посада на торговую и ремесленную деятельность. Запись крестьян «в купечество» была максимально затруднена. Крестьянам запрещена была не только торговля в городе, но и устройство промышленных заведений.

Принимая эту политику, представители торгового капитала вместе с тем стремились к полному обособлению от «тяглого» посадского населения, к сохранению только за купечеством монопольного права на торговлю и промышленность, на владение откупами и подрядами на поставку в казну различных предметов потребления. Российское купечество по-прежнему было заинтересовано в обретении исключительных привилегий феодальной корпоративности не потому, что оно было «реакционным», а потому, что в составе городского посада, даже будучи выделенным в ранг «регулярных» граждан, даже получив первую купеческую гильдию, оно оставалось по существу бесправным. А права эти можно было обрести, лишь приближаясь к статусу дворянства.

Некоторым исключением являлись представители купеческих слоев, вложившие свой капитал в производство. Будучи, как правило, крупным, это производство быстро становилось привилегированным, опекаемым феодальным государством, и в итоге — монопольным. Такого рода купцы-заводчики и купцы-фабриканты были выделены из посада. Основная же масса купечества по-прежнему была в состоянии «рассыпанной храмины».

К противоречиям, разделявшим представителей торгового капитала и посадский ремесленный люд, к противоречиям Посада в целом и торгово-промыслового крестьянства добавлялись и противоречия купечества и дворянства. Как уже говорилось, жесткая прагматическая политика правительства Екатерины II привела в конце концов к отмене средневековых монополий, к отмене сословных ограничений в области торговли и промышленности, что с конца 60-х годов способствовало быстрому росту не только промысловой и торговой деятельности крестьянства, но и активизации промышленного предпринимательства, в которое втягивалось и купечество, и зажиточная прослойка торгующего крестьянства, и отчасти представители дворянства.

Если в конце 60-х годов в текстильной промышленности было 231 крупное предприятие, в том числе 73 суконных мануфактуры, 85 полотняных и 60 шелковых, то в конце XVIII в. число предприятий текстильной промышленности достигло 1082, из них суконных — 158, полотняных — 318, а целковых — 357. За три с небольшим десятилетия рост более чем в 4,5 раза. В области металлургического производства и металлообработки в конце 60-х годов насчитывалось 182 предприятия, а в конце XVIII в. — около 200. Рост небольшой, однако, теперь это были более крупные предприятия. В конце XVIII в. в горной и металлургической промышленности было занято свыше 100 тыс. крепостных мастеровых и 319 тыс. приписных крестьян. Доля наемных рабочих была невелика. Общее число предприятий с конца 60-х годов выросло с 683 до 2094. Среди них немало очень крупных предприятий. Уже в 60-е годы встречаются текстильные производства с числом рабочих от 2 до 3 тыс. На Украине также появились весьма крупные суконные предприятия (такие как Рясская, Путивльская, Лутковская мануфактуры и др.). В Литве и Белоруссии интенсивно развивались стекольное, поташное, зеркальное производства, основывались текстильные мастерские.

К концу XVIII в. весьма заметен был и рост числа мелких предприятий, пользующихся только свободным наемным трудом. Общее число наемных выросло за вторую половину века с 25 тыс. до 50 тыс. человек. В области судостроения число наемных к концу века возросло до 30 тыс. человек. В горнодобывающей промышленности—до 15 тыс. человек. На предприятиях Мануфактур-коллегии число вольнонаемных к концу века составило около 60 тыс. человек (а в такой отрасли, как хлопчатобумажное прядение, наемные составляли 90% рабочей силы). Если к этому добавить, что судоходный промысел собирал ежегодно к концу века до 200 тыс. наемных, то общее количество лиц наемного труда приблизится к 0,5 млн. человек. Таким образом, к концу XVIII в. можно было говорить о складывающемся типе капиталистических производственных отношений (капиталистическом укладе).

Вместе с тем, подавляющая масса рабочих российской промышленности оставалась в крепостной зависимости. Причем приписки государственных крестьян к казенным заводам и фабрикам продолжались. Промышленное предпринимательство дворянства продолжало развиваться вопреки интересам купечества. В XVIII в. и особенно после 1765 г . дворяне энергично вторглись в сферу винокурения и продажи казне вина. «Бесчисленное множество корыстолюбивых дворян... — с гневом писал А.Т. Болотов, — давно уже грызли и губы и зубы от зависти, видя многих других от вина получающих страшные прибытки». Новые правила негласно позволяли теперь дворянам-заводовладельцам, сдавая в казну всего лишь 100—200 ведер вина, одновременно производить и сбывать тысячи ведер «левой» продукции. Дух наживы давно уже подвигнул дворян и на заведение домашних вотчинных «фабрик» по производству полотен, сукон и т.п. Число таких фабрик неуклонно увеличивалось. Ряды дворян-предпринимателей ширились и росли. Активно включались дворяне и в торговые обороты, брали подряды у казны и т.д. Крупнейшие елизаветинские фавориты и вельможи Воронцовы, Шуваловы и другие почти все были втянуты в крупную предпринимательскую деятельность. Другие же группировки дворянства, в основном, живущие за счет промысловой деятельности своих крепостных, были непрочь ослабить ограничения для крестьян и в области торговли и в области промышленной деятельности.

В 40—50-е годы XVIII в. в Сенат и другие правительственные учреждения поступали различного рода проекты социальных и экономических реформ как консервативного характера, так и идущих навстречу объективному ходу развития страны. Правительство Елизаветы пыталось решить некоторые из этих вопросов, но большей частью безуспешно.

Все эти вместе взятые моменты сложной социально-экономической ситуации обусловили постепенное формирование новым екатерининским правительством нового курса, получившего в истории квалификацию «политики просвещенного абсолютизма».

«Просвещенный абсолютизм» — явление общеевропейское, составившее закономерную стадию государственного развития многих стран Европы. Проводниками этой политики были и шведский король Густав III, и австрийский император Иосиф II, и прусский король Фридрих II, и некоторые крупные государственные деятели таких стран, как Дания, Португалия, Испания и др. Этот вариант государственной политики возник под непосредственным влиянием идей французского Просвещения XVIII в. Идеи эти получили широчайшее распространение в Европе в тот период, когда на историческую арену выступил новый класс — класс буржуазии, открыто боровшийся за свое экономическое и политическое господство.

Носительница новых производственных отношений, буржуазия той эпохи сыграла в истории чрезвычайно прогрессивную роль. В качестве идеологической подготовки своей борьбы за власть она развернула острейшую критику загнивающего феодального строя и его институтов. Все громче, все сильнее раздавалась критика в адрес католической церкви, в адрес деспотических режимов правления. «Религия, понимание природы, общества, государственный строй — все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него... Все прежние формы общества и государства, все традиционные представления были признаны неразумными и отброшены, как старый хлам», — так писал об идеях французского Просвещения Фридрих Энгельс.