Господи, он действительно был глупцом!

— Хильда, полюбуйся. По-моему, хорошо, — воскликнула Элиз, вытаскивая из духовки противень с печеньем, вырезанным в виде звездочек и сердечек.

Хильда в это время трудилась над мясным рулетом. Она мельком глянула на печенье и одобрительно кивнула головой.

— Превосходно, — только и сказала она.

— Дайте и мне посмотреть. — В кухню вошел Брайс. Он взял одну «звездочку», чтобы оценить не только вид, но и вкус. — Великолепно! Кстати, а почему я больше не слышу телефонных звонков? — спросил он, протягивая руку за вторым печеньем.

— Я говорила тебе, что после Нового года прекращаю проводить эти дурацкие поездки и возвращаюсь к экскурсиям. А пока надо заниматься приготовлениями к празднику, — сказала Элиз, перекладывая печенье на блюдо и убирая его подальше от дяди.

Будут прекрасные праздники, с грустью подумала она, несмотря на пустоту в душе.

— Если ты спросишь меня, то я тебе скажу, что ты сделала глупость, уйдя из компании. Этот парень имеет голову на плечах, — пробормотал, вздыхая, Брайс.

Девушка, оперев в стол руки и опустив голову, вздохнула, желая только одного, чтобы при ней пореже упоминался «этот парень». Она и так думала о нем слишком часто.

— Детка не спрашивала тебя о том, что ты думаешь, — сказала свое веское слово Хильда. — Лучше сходи и принеси елку со двора.

— Зачем нам елка, — пробурчал недовольно Брайс, — если подставка для нее не годится.

— Не глупи, — Хильда, будто бы желая ударить, замахнулась на него полотенцем. — И не забудь принести коробку с елочными украшениями из подвала, — скомандовала она и поставила форму с рулетом в духовку. В это время раздался звонок в дверь. — Дорогая, открой, пожалуйста. Это, наверное, соседка принесла арахис.

Но это была не соседка Лайза. На пороге стоял Талберт. От неожиданности сердце девушки подпрыгнуло. Мысли и чувства были в таком смятении, что она некоторое время не могла двинуться с места. В голове пронеслось: «Что он тут делает? А это не видение? Я, к сожалению, похожа на пугало». Ее смущение усилил Талберт, сказав:

— У тебя мука на носу.

Она тыльной стороной руки вытерла нос. Но что ей делать с полинявшей футболкой, растрепанными волосами и…

— Можно, я войду? — поинтересовался Талберт.

— Да… да, конечно. — Она посторонилась, пропуская его.

— Дорогая, неужели я на самом деле тебе так противен?

Моментально она забыла обо всех их стычках. Все резкие обвинительные слова, которые она придумывала, чтобы сказать ему, вылетели из головы. Их место заняла радость.

— Неси арахис сюда, — раздался из кухни голос Хильды. — И пригласи Лайзу войти.

— Это не Лайза, — прозвенел голосок девушки. — Это Талберт пришел.

— Хорошо, но почему же ты держишь его в коридоре? — Хильда вышла, на ходу вытирая руки о фартук. — Рада видеть вас снова, мистер Оксли, — сказала она, протягивая руку. — Входите и…

— Помогите мне с этой проклятой елкой! — воскликнул Брайс, застряв в дверях. — Как она поместится в нашей комнате, если даже в дверь не пролазит?

Элиз не сводила с него глаз, пока он снимал пальто, вешал его и помогал Брайсу втаскивать елку в гостиную. Как часто она наблюдала за его работой, оставаясь в стороне. Он все делал с увлечением и азартом, как будто именно это дело было для него самым важным.

— Подготовь новую порцию печенья. Рулет скоро будет готов, — крикнула Хильда, тем самым возвращая ее в реальность.

Элиз была рада скрыться на кухне, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Талбертом. Его присутствие держало ее в напряжении. Зачем он пришел? Что ему от нее надо? Одно она знала точно: в его компанию она не вернется ни за что! Девушка машинально замесила тесто, раскатала его, выдавила формочками различные фигурки и украсила их изюмом и цукатами. При этом она внимательно прислушивалась к каждому звуку из гостиной, где Брайс и Тал под руководством Хильды устанавливали елку.

— Правее… Теперь прямо… Брайс, не трогай… — слышался голос Хильды. — Теперь вы, мистер Оксли… Так, хорошо. Отлично! Вы молодец!

— А разве я не молодец? — послышался обиженный голос дяди.

— Вы оба молодцы. И оба заслужили подарок. Как насчет мясного рулета и устричного салата?

— Звучит неплохо, — сказал Брайс.

— Все будет на столе, как только вы развесите гирлянды…

— Ну уж нет! Это работа племянницы. За кого ты нас принимаешь, если предлагаешь выполнять чужую работу?

— Я повешу, — с готовностью сказал Талберт. — Где гирлянды? Если рулет на вкус так же хорош, как на запах, то я готов украсить весь дом за один кусочек.

Девушка слушала их непринужденную беседу, пытаясь унять дрожь в коленках и быстрый стук сердца. Я, воскликнула она про себя, не увлекусь им снова! Хватит с меня! Его смех, блеск голубых глаз, фигура… Ей хотелось вычеркнуть все это из памяти.

Вскоре пришла Лайза, и Хильда выставила племянницу из кухни, отправив в помощь Талберту для развешивания гирлянд. Мысленно Элиз поблагодарила Бога за то, что они не наедине: из кухни слышались голоса Хильды и Лайзы, обсуждающих приготовление глазури для печенья. А в кресле-качалке перед камином сидел Брайс и просматривал газету. В этой обстановке напряжение ее слегка улеглось, и она смогла более-менее спокойно разговаривать с Оксли.

— Вы к каждому Рождеству так тщательно готовитесь? — спросил Талберт. Девушке послышалась зависть в его голосе.

— Да. На Рождество у нас всегда полно народу. На ужин придут Дугласы, Пауэры. К тому же Мэги и Пол обещали зайти. — Элиз немного смутилась. — Мы рады, что ты пришел. Конечно, если у тебя нет других планов, — сказала она, покраснев.

— Я счастлив, что ты меня пригласила. Спасибо, — поблагодарил он.

Элиз склонила голову, чтобы скрыть, как она покраснела от счастья. У него, наверное, дюжина приглашений. А он выбрал именно ее! Больше девушка не терзалась вопросом, зачем он пришел. Ей было достаточно того факта, что он рядом с ней.

Они сели возле елки и принялись разбирать елочные украшения. Элиз вытащила из ящика колокольчик, сделанный из консервной банки.

— Когда мне было восемь лет, мы с подружкой, Карен, сделали по колокольчику. Она хотела подарить его папе, который лежал в больнице. Но кто-то нечаянно наступил на него — видишь, какой он помятый? — и я отдала ей свой.

— Да, — сказал Тал, глядя не на колокольчик, а на нее. — Это на тебя похоже.

— Нет, — смутилась Элиз. — Просто Карен плакала, и я…

Он покачал головой.

— Нет. Просто ты это ты. Многие люди надевают костюмы Доброты только на Рождество, а потом снимают его до следующего праздника. Но ты носишь этот костюм всю жизнь…

— Ох… Но точно такой же комплимент я могу сказать и тебе. Ты Санта Клаус.

— А это комплимент?

— Безусловно. Я уже говорила тебе это, когда ты прислал мне чек. Раньше я никогда не слышала о подобных вещах.

Он улыбнулся.

— Ах, ты об этом…

— Да, об этом. Не надо забывать, что ты почти не знал меня. Интересно, а как ты поступил бы, если бы я не вернула чек?

— Ну, не знаю…

— А я знаю. Ты бы пришел и рассказал, как с помощью этих денег добиться увеличения прибыли.

— Ты считаешь, что я думаю только о деньгах? — с беспокойством спросил он.

— Ну что ты. Ты заслуженно гордишься своим бизнесом, в котором немало преуспел благодаря деловой хватке. Но это вовсе не означает, что ты думаешь только о деньгах.

— Если верить Полу… Ты бы видела его шарж на меня: богатый, жадный, деспотичный тип с замашками проповедника.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Элиз. — Это вовсе не то, что думает о тебе Пол. Он так счастлив тем, что ты для него сделал! И многие люди разделяют его мнение.

— Дорогая, милая Лиз! — Тал поцеловал кончики ее пальцев и прижал ладошку к своей щеке. — Ты такая добрая!

— Я считаю, что в каждом человеке от рождения заложено одинаковое количество хороших и плохих черт. И только от человека зависит, какие черты будут с годами преобладать. Как ты думаешь, почему компания «Удача» похожа на дружную и сплоченную семью? Потому что во главе ее стоит такой человек, как ты: в меру расчетливый и властный, но добрый и щедрый. Я не понаслышке знаю о твоей помощи, — сказала девушка запальчиво.