— Оставь в покое мое финансовое положение и меня вместе с ним. — Элиз сбросила с плеч его руки. — Об этой работе я не мечтала. Я не хочу становиться роботом, рисующим карты и осматривающим мастерские.

— Неужели? — Он приподнял бровь. — Но когда ты присоединилась к компании, я думал, ты заинтересована в успешном бизнесе.

— Успешном? Безусловно. Но при этом делать то, что мне нравится. Экскурсии и…

— Боже мой! Дорогая, мы уже обсуждали это. Ты не должна заблуждаться. Это не…

— Стоп! — Она выпрямилась во весь рост, пылая гневом. — Ты говоришь об экскурсиях как о чем-то… — Она прищелкнула пальцами, подбирая нужное слово. — …О чем-то гнилом и деградирующем!

— Это не совсем так. — Его смутило ее возмущение. — Просто у тебя еще недостаточно денег, чтобы спокойно заниматься экскурсиями.

— Но в жизни, кроме денег, есть много других вещей!

— Конечно, но…

— Я занималась экскурсиями, потому что мне нравилось это. И я буду заниматься ими впредь. Возможно, я не стану миллионером, зато буду счастлива! — Девушка была настроена решительно. Талберт давно не видел ее в таком состоянии.

— Будь умницей, дорогая! Не уходи. Мы «Инкубатор»…

— Я знаю. Но я не желторотый цыпленок. Не желаю, чтобы меня «высиживали».

— Сейчас не время принимать такое решение! — Он использовал последнюю возможность переубедить ее. — Ты подписала контракт и не можешь уйти, бросив все. К тому же ты должна мне. Я вкладывал в твой проект много денег и времени…

— Можешь подать на меня в суд! — Девушка выбежала из кабинета, резко хлопнув дверью.

Пробежав несколько шагов, она только тогда осознала сказанное. Ужас охватил ее. А вдруг он и правда подаст на нее в суд? Ведь он выиграет… А что будет с ней?

Элиз замедлила шаги, с замиранием сердца ожидая, что он кинется за ней следом. Но этого не случилось. Девушка оглянулась, в коридоре никого не было. Эхо шагов раздавалось по всему этажу. Внезапно она почувствовала себя очень одинокой. Похожее чувство она испытала, когда узнала, что ее родителей больше нет в живых. Тогда ей показалось, что весь мир рухнул, и она осталась совершенно одна.

Комок подступил к горлу, слезы потекли ручьем. Всплакнув, она подумала о будущем. Что ее ждет? В компанию она не вернется, это точно. Значит, прощай, поддержка. Прощай, Талберт…

Девушка шла к своей машине как во сне, не видя перед собой ничего, кроме его улыбки и глаз; не слыша ничего, кроме его радостного смеха. Сев в машину, она положила голову на руки, скрестив их на руле. Вот и все… Их отношения закончились, не успев начаться. Чтобы не расплакаться при народе, она начала думать о постороннем. Но мысли постоянно возвращались к нему.

Скоро День Благодарения… Какое счастье, что я наконец-то заплатила за ремонт автобуса мистера Дугласа… Если бы не компания «Удача»… О Господи! Опять он… Почему, когда Мэги подала заявление об уходе, ей никто не препятствовал? Она даже сказала, что Тал… мистер Оксли отнесся с пониманием к ее проблемам с сыном-подростком. Конечно, это большая ответственность — воспитывать его одной.

Глубоко вздохнув, Элиз включила зажигание. Хорошо, подумала она, что у меня нет такой ответственности, как у мисс Фишер, но я тоже не хочу управлять огромной фирмой с большим штатом и горой бумажной работы. И я хочу отказаться от нелюбимого дела.

Спазм снова возник в горле. Подаст ли он в суд на нее за нарушение условий контракта? Девушка не помнила, было ли там сказано о возможности выхода из компании по собственному желанию. Ей не хотелось сейчас об этом думать. Лучше отложить это на потом.

Во всяком случае, настраивала она себя, у нее есть право возненавидеть Оксли и все, что с ним связано. Говорят, от любви до ненависти один шаг. Элиз поспешила сделать его. Теперь она ненавидела уже и Тала за все: за рутинную работу, которой ей приходилось заниматься в последние месяцы; за радость встреч с ним, ее эмоции, которые она испытывала при его поцелуях; даже за то, что совсем недавно она не представляла своей жизни без него.

Я рада, убеждала себя Элиз, что ушла из его компании. Теперь нас ничего не связывает. Я свободна и счастлива!

Но почему на сердце у нее камень? Она не чувствовала себя счастливой и свободной, а наоборот, одинокой и неуверенной в завтрашнем дне.

Оксли некоторое время стоял без движения. Стук двери болью отозвался в его сердце.

Хорошо, значит, так тому и быть.

Он глубоко вздохнул, сунул руки в карманы пиджака и подошел к окну. Глубокая складка прорезала его лоб между бровями. Он покачал головой.

Черт знает что такое! Эта девчонка не видит ничего дальше собственного носа! Перевозка — это совершенно новая индустрия. Она была на пороге ее развития. И что? Бросила все. Из-за чего?

Талберт задумчиво пересек комнату. Объяснил ли он все ее возможности?

Да, он пытался. Это была нелегкая задача. Но он должен был требовать, льстить и, да, манипулировать ею — все это ради ее же блага. Неужели она этого не понимала?

Оксли рассеянно звякнул связкой ключей, лежащей в кармане. Он старательно гнал от себя слова, которые сказала ему напоследок Элизабет: «Возможно, я не стану миллионером, зато буду счастлива» Но он не мог не признать, что именно в них заключалась разгадка ее поведения. У девушки не было ни желания, ни склонностей заниматься тем делом, которое он предлагал. Для нее гораздо важнее были такие вещи, как искусство, домашняя готовка, огород, отдых…

Подать на нее в суд? Зачем? Талберт понимал, что, выиграв, проиграет.

Он снова подошел к окну и, глядя в серое небо, затянутое облаками, пробормотал:

— Дорогая, мне будет тебя не хватать.

Он вытащил руки из карманов, взял кейс и вышел из кабинета. У него много других дел. Если он собирается лететь с Джеком Охарой в Монте-Карло, то надо успеть собрать и уложить вещи.

пело радио веселыми детскими голосами.

Талберт выключил его. Он мрачно изучал бумаги, лежащие перед ним. Он устал. Четыре недели ему пришлось крутиться как белка в колесе. После поездки в Монте-Карло он три раза побывал в Филадельфии. Потом слетал в Детройт, чтобы поужинать с родителями в День Благодарения. После этого провел четыре дня в Портленде, где должен был открыться новый филиал компании «Удача», и отправился в Финикс, где отцы города убеждали его в целесообразности открытия филиала именно у них. Что же выбрать: штат Орегон или штат Аризона? А может, и там, и там? У Оксли голова шла кругом от этих проблем. Многие люди интересовались услугами по перевозке, которые оказывала фирма мисс Пейдж. Что он мог ответить? Каждый раз в его воображении возникало ее лицо: чистые глаза, счастливая улыбка, ямочки на щеках… Тал стукнул кулаком по столу. Сейчас не время впадать в депрессию!

Он открыл досье фирмы «Инструменты Кейла». Похоже, их дела шли отлично. Кредит, предоставленный им, не пропал даром. Финансовая компания «Коннорс и Коннорс» тоже хорошо развивалась, получая неплохую прибыль… Талберт ждал, что его настроение улучшится, как бывало всякий раз, когда он видел успехи своих подопечных. Но сейчас этого не произошло. Он чувствовал пустоту в душе. Ничего его не радовало. Впервые он думал о своей работе с отвращением. Он оттолкнулся от стола и встал со стула.

Возле его стола стоял ящик, в который Санди сложила открытки с поздравлениями по случаю Рождества, присланные на его имя. Сверху лежала красивая музыкальная открытка. Тал открыл ее, раздался мелодичный перезвон колокольчиков, наигрывающих песенку «Поздравляю с Рождеством». На открытке был изображен маленький Санта Клаус в санях, запряженных оленями. Когда ее поворачивали, он махал рукой и подмигивал. Он с безразличием захлопнул открытку.

Оксли сам был удивлен тем, что находился в депрессии, и, главное, не мог понять ее причины. Как-то так сложилось, что он не испытывал в этот праздник больших эмоций даже в детстве. Обеды с родителями в шикарных ресторанах и дорогие подарки не шли ни в какое сравнение с предпраздничными волнениями и суматохой в доме Дина Отри. Каждый раз, приходя к нему в гости, Тал задавался вопросом, почему он завидует своему помощнику.