— Ты всегда здесь жила? — спросил Талберт.
— Нет, с десяти лет. — Она рассказала ему о смерти родителей, после которой тетя и дядя удочерили ее.
Теплый воздух летней ночи обволакивал ее, гипнотизировал, погружал в состояние легкого опьянения счастьем. Ей хотелось не думать ни о чем и просто наслаждаться присутствием этого красивого человека. Поэтому на его вопросы она отвечала односложно. Да, она любила живопись… Да, умеет рисовать… Да, хотела добиться успеха…
— Я могу помочь тебе, — в который раз сказал Тал.
Элиз рассеянно покачала головой. Она не хотела говорить ни о живописи, ни о бизнесе. Легкое касание друг друга локтями завораживало ее. Она вспомнила поцелуй, его крепкие объятия, нежные прикосновения… Если бы он снова поцеловал ее, то она бы его не оттолкнула. Девушка была напряжена, как натянутая струна, остро реагируя на его малейшие движения. Она ждала…
Но он так и не поцеловал ее.
— Вижу, ты довольна тем, что присоединилась к этому «Инкубатору», цыпленочек, — с улыбкой сказал Брайс, складывая в сумку-холодильник продукты. Они с Хильдой решили отправиться на пикник и переночевать в пляжном домике их знакомых. Элиз в это время сидела, обхватив голову руками, ошалев от непрекращающегося потока звонков. Прошло всего три недели с того памятного свидания.
— Думаю, пора отключить телефон. У тебя заказов на год вперед.
Девушка кивнула:
— Энни, которая работает на коммутаторе компании «Удача», слишком хорошо справляется со своей работой. Несмотря на то что она обслуживает пять фирм, она успевает передать мне все звонки. Ну вот, опять!.. — Элиз поговорила с клиентом, сообщила нужную информацию и устало повесила трубку. Чтобы немного разрядиться, она начала помогать дяде собираться.
Поставив контейнер с десятком вареных яиц на огромный пакет с сандвичами, она не смогла скрыть улыбку.
— Вы что, собираетесь есть четыре часа подряд?
— С Хильдой?! Которая останавливается возле каждого цветочка, чтобы нарисовать его?! Часов шесть, не меньше. То есть есть буду я, чтобы не очень скучать.
— Девочка, ты не возражаешь, если мы возьмем это? — спросила тетя, входя в кухню с двумя бутылками шампанского в руках. — Мы откроем их, когда будем ужинать вместе с друзьями в пляжном домике.
— Берите, если хотите. Мне они все равно не нужны.
— А я думала, что ты их приготовила для завтрашней экскурсии…
— Нет, мне объяснили, что я несу ответственность за все происшествия, случившиеся с моими экскурсантами в результате опьянения…
— Господи, но ведь это всего лишь шампанское! О каком опьянении ты говоришь?
— Не все люди одинаково реагируют на него, тетя. А я не хочу садиться в тюрьму. Давай лучше посмотрим, поместятся ли бутылки… Ну надо же, поместились! — радостно сказала она, с трудом закрывая сумку.
— А про шампанское тебе сказал тот симпатичный и умный мистер Оксли? — спросил дядя.
— Нет, об этом мне сказали симпатичный мистер Отри и умная мисс Бек на моем первом собрании руководителей. — Под пристальным взглядом Хильды она покраснела и скороговоркой добавила: — Я узнала много нового и интересного. Например…
— Но я думала, мистер Оксли мог бы и сам объяснить тебе все это, — серьезно сказала тетя.
— Мистер Оксли слишком занят, чтобы терять время со мной. Он руководит этой компанией и ее филиалами в других городах. Не думаю, что он вообще помнит о моем существовании. С тех пор как я состою в «Удаче», мы с ним виделись всего один раз: он пригласил меня на ленч. И все. — Элиз задыхалась от разочарования и обиды. На ее глаза навернулись слезы, как всякий раз, когда она думала о Талберте. Улыбнувшись вымученной улыбкой, она сказала: — Теперь мои дела пошли на лад. Все хорошо. — Она убеждала скорее не тетю и дядю, а себя.
— Ну что ж, — взглянув на часы, сказал дядя, взяв сумку, — пожалуй, пора идти.
— Ох, еще столько дел впереди, — пробормотала девушка, провожая их до дверей. — Надо заехать в комплекс и взять у Мэги свежие булочки, забрать у Энни список экскурсантов, которые внесли аванс. — Она улыбнулась и подмигнула тете, которая смотрела на нее с беспокойством, видя, что что-то неладное творится с ее племянницей. — Это еще один полезный совет, который мне дали на собрании. Теперь я не теряю деньги, даже если кто-то из экскурсантов в последний момент отказался от поездки. Да, дядя, ты был прав. Я довольна тем, что присоединилась к компании.
По дороге к офису она продолжала вспоминать.
«Грусть, тоска и печаль — постоянные спутники человека. Но они настолько далеки от страданий любви, насколько туман далек от ливня».
Элиз не могла припомнить, когда впервые услышала это высказывание, принадлежащее американскому поэту Лонгфелло. Но никогда раньше она не понимала его смысл так, как сейчас.
Почему я так по-глупому сентиментально, спрашивала она себя, отношусь к человеку, которого знаю всего несколько недель? И сама же отвечала: потому что никто не целовал меня так, как он, никто не смотрел на меня такими глазами. Что из этого? К сожалению, это всего лишь увлечение, легкий флирт. Пора забыть о нем. И я забуду!
Но как можно забыть то, о чем болит сердце. Элиз мысленно вернулась к ленчу, который устроил Оксли в честь ее присоединения. Но что это был за ленч? Талберт старательно сохранял дистанцию между ними. Девушка чувствовала себя скованно и неуверенно от безразличия, веявшего от него. Он был заинтересован, увы, только бизнесом: «Как продвигаются твои дела?.. Ты довольна?.. Ты получила все оборудование?..» Его вежливый и официальный тон сбил с толку. Ведь ей казалось… Да, надо быть до конца честной перед собой: ей казалось, что он серьезно увлечен ею, что она нравится ему так же, как и он ей. А на деле все иначе. Даже по работе они стали редко видеться. Фирма «Экскурсии с Элизабет Пейдж» попала под юрисдикцию мисс Бек.
Мысль о ней заставила Элиз пригорюниться еще больше. Без всякого сомнения, Санди была компетентна и умна, она очень помогала ее фирме и была незаменима в работе всей компании. Но Элиз чувствовала к ней неприязнь, и, похоже, это чувство было взаимным. Было видно, что Санди заинтересована не столько в компании, сколько в Талберте Оксли. А в Элиз она видела возможную соперницу.
Девушка с такой силой сжала руль, что побелели костяшки пальцев. Я сама во всем виновата. Зачем, с грустью подумала она, я оттолкнула его? Сейчас было бы все по-другому… И встрепенулась: как по-другому? Радуйся, милая, что он отвернулся от тебя! Иначе тебе пришлось бы пережить еще больший удар, когда бы он бросил тебя. Как это происходит, вероятно, со многими женщинами, с которыми он встречается.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она стала думать о «Перестань хандрить, веселись!» — превосходном мюзикле, который они смотрели вчера вечером с Джейком.
Джейк… Справедливо ли продолжать встречаться с ним? Ведь он не теряет надежду, подумала Элиз, на более близкие отношения. В то время как меня устраивает просто дружба. Надо будет поговорить с ним, решила она.
Наконец-то она подъехала к офису. Энни уже приготовила для нее список пассажиров. Элиз, ни минуты не задерживаясь из опасения, что столкнется с Оксли или Бек, поспешила в первый комплекс к Мэги.
Но не успели они выпить по чашечке кофе, как в кабинет ворвалась Эрик с пылающими от гнева глазами, кипя от возмущения.
— Вы знаете, что сделал этот змей?! — с места в карьер воскликнула она.
— Змей? — в один голос спросили Мэги и Элиз.
— Я говорю про проклятого мистера Оксли! — пояснила она.
Элиз от удивления открыла рот: еще никогда она не слышала, чтобы о Талберте отзывались подобным образом.
Не переводя дыхания, перемежая свой рассказ проклятиями в адрес Оксли, Эрика поведала о том, что ее жениха лишили работы.
— Но при чем здесь мистер Оксли? — спросила Мэги.
— Как это при чем?! Билл выпрашивал новый контракт на строительство городской поликлиники чуть ли не на коленях. Вчера в мэрии его должны были подписать. И что? Сегодня он обнаружил, что его отстранили от дела! Билл уверен, что это из-за мистера Оксли, сына Сами-Знаете-Кого, который всегда желал его смерти. — Эрика чуть не плакала.
