— А что ты знаешь о мистере Оксли? — спросил Брайс.

— Почти ничего. Мы познакомились совсем недавно, — девушка почувствовала, что краснеет.

— Хм… — припомнил дядя. — В баре казино. И с тех пор он давит на тебя.

— Он на меня не давит! — возмутилась Элиз. — С чего ты взял? Наоборот, мистер Оксли помог мне арендовать автобус и…

— …И он уже успел побывать здесь. Кстати, с кем ты разговаривала вчера вечером? — спросил он, лукаво прищуриваясь.

— С мистером Оксли, — она опустила глаза как нашкодившая девчонка. — Но мы с ним толком не поговорили… Я имею в виду о деле. Просто он пригласил меня поужинать с ним сегодня вечером.

— Вот это замечательно! — радостно сказала тетя, которая всегда интересовалась романами своей племянницы. — Он приятный мужчина?

— Да, он…

— А ты спросила об оплате? — перебил ее дядя.

— Какой оплате? — не поняла Элиз.

— Сколько тебе надо заплатить за то, чтобы присоединиться к его компании?

— О, почти ничего. Как я поняла, надо будет только оплатить аренду офиса. Но он мне не понадобится. А в дальнейшем выплачивать определенный процент из прибыли. Но я в это особенно не вникала… — Она даже не взяла рекламный проспект.

— Ага! — Брайс ударил кулаком по столу. — Вот так всегда! Ты не вникаешь ни во что, а они этим пользуются и обманывают тебя. Я думал, у тебя есть голова на плечах.

— Но, дядя, Талберт… мистер Оксли не такой! — Элиз терпеть не могла, когда при ней незаслуженно обвиняли кого-либо. — Я не хочу, чтобы ты подумал, будто…

— Сегодня вечером я сам с ним поговорю, — тоном, не терпящим возражений, сказал Брайс. Он отодвинулся вместе со стулом и встал, показывая этим, что разговор окончен. Девушке осталось лишь безропотно вздохнуть: если дядя что-нибудь решил, его никто не сумеет переубедить.

— Но, милый, — сказала Хильда, облизывая пальчики, испачканные в соке дыни, — по-моему, племянница уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения.

— А кто спорит? Просто одна голова хорошо, а две лучше. Я должен сам заняться этим делом как опытный юрист. — Он наклонился и чмокнул свою обожаемую жену в нос. — А ты занимайся своими дынями и бананами.

— Не глупи! — отмахнулась от него Хильда, улыбаясь во весь рот. Затем она повернулась к Элиз. Ее глаза блестели живым интересом. — А что, он молодой, красивый?..

За полчаса до назначенного времени Оксли позвонил в дверь дома Элиз. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл низенький мужчина с пепельными волосами.

— Вы Талберт Оксли? — спросил он вместо приветствия, подозрительно оглядывая гостя.

— Да. Мы с Элизабет договорились поужинать…

— Я знаю, — перебил его мистер Пейдж. — Проходите. Я рад, что вы пришли пораньше. Мне надо о многом с вами поговорить.

Тал прошел в дом, невольно вспомнив свою юность и тот ужас, который он испытывал, когда ему приходилось сталкиваться с суровыми отцами своих подружек.

— Кстати, позвольте представиться. — Мужчина, встретивший его, наконец-то вспомнил о правилах хорошего тона. — Меня зовут Брайс Пейдж. Я дядя Элиз.

В гостиной, куда они вошли, царил беспорядок. Создавалось впечатление, что какой-то великан встряхнул этот маленький домик, в результате чего мебель и штукатурка остались на месте, но все вещи вывалились из шкафов и рассыпались в беспорядке по всей комнате. На всех креслах и диване была разбросана одежда, на полу лежали раскрытые пустые чемоданы. Посреди этого хаоса сидела миниатюрная миловидная женщина. Трудно было определить, сколько ей лет. Ее глаза блестели, как у молодой девушки, а волосы не тронула седина. Правда, Тал засомневался, были ли они натуральные или крашеные. Ее, казалось, совсем не беспокоил беспорядок в комнате. Она спокойно сидела за столом и перебирала фотографии и открытки, грудой сваленные на столе.

— Здравствуйте. — Она посмотрела на него восхищенным взглядом и воскликнула: — А вы действительно очень красивый!

— Здравствуйте, — ответил Талберт, смутившись от такой похвалы. Он чувствовал себя очень неловко, став объектом слишком пристального внимания.

— Я Хильда Пейдж, тетя Элиз, — представилась женщина, протягивая через стол маленькую сухую ручку.

— Очень приятно. Я Талберт Оксли. — Он осторожно, чтобы ничего не свалить со стола, пожал ее.

— Присаживайтесь, мистер Оксли, — сказал Брайс, освобождая для него кресло. — Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Милый, дай человеку отдышаться, — прервала его Хильда. — Вы хотите что-нибудь выпить?

— Да, спасибо, — Тал сел в кресло и про себя подумал, что неплохо бы выпить виски, чтобы чувствовать себя более раскованно. Вслух же он сказал: — Что-нибудь на ваш вкус.

— Хорошо. — Хильда удалилась на кухню.

Брайс тем временем разгреб часть стола, сдвинув кучу открыток в сторону, и сел на него, оказавшись выше Талберта. В таком положении он чувствовал свое превосходство над собеседником. Оксли не мог не восхититься его талантом психолога.

— Итак, мистер Оксли, — сказал Брайс строгим голосом, глядя на него проницательным взглядом опытного юриста, — надеюсь, вы поняли, что Элиз находится под моей опекой. Я вправе защищать ее.

— Конечно, — кивнул головой Талберт, не понимая, от кого или чего собрался защищать свою племянницу дядюшка. Если ему не изменяет память, девушка уже достигла совершеннолетия. И он уже успел убедиться, что она вполне может постоять за себя, не прибегая ни к чьей помощи. Теперь я понимаю, подумал Тал, в кого она такая подозрительная. Это наследственность.

Не успел Брайс продолжить свою мысль, как из кухни вернулась Хильда с огромной чашкой в руке.

— Вот, — сказала она, протягивая ее Талберту, — это чай, заваренный на рисе и особых травах. Он очень полезный и освежающий.

— Спасибо. — Тал взял чашку и попробовал чай. Он с трудом удержался, чтобы не скривиться от необычного вкуса напитка, понимая, что этим обидел бы радушную хозяйку.

— Итак, мистер Оксли, что у вас на уме? — спросил Брайс таким грозным голосом, что тот чуть не поперхнулся. Раньше точно таким же тоном отцы спрашивали ухажеров своих дочерей: «Какие у вас намерения, молодой человек?» Звучит немного старомодно, но трогательно.

— Вы когда-нибудь бывали на Гавайях? — поинтересовалась Хильда, не считаясь с тем, что вклинивается в мужской разговор.

— Несколько раз, — вежливо ответил Талберт.

— По-моему, это самое восхитительное место во всем мире! — восторженно произнесла леди. Ее зеленые глаза сияли. — Там столько фантастически красивых цветов! Лилии, орхидеи, олеандры, бегонии не выходят у меня из головы. Я обязательно постараюсь написать их маслом. Правда, боюсь, не смогу передать всю их природную красоту, но я все-таки попробую…

— Дорогая, ты расскажешь об этом позже, — настойчиво сказал Брайс.

— Вы только посмотрите на это чудо, — продолжала Хильда монолог, не обращая внимания на строгого мужа. Она протянула Талберту открытку с изображением очень красивой и эффектной композиции: цветы, названия которых он не знал, были собраны в красивый букет и искусно подсвечены.

— Очень красиво. А как называются эти цветы? — поинтересовался он из вежливости.

— Не правда ли, они великолепны? — спросила Хильда, игнорируя его вопрос. Она залюбовалась композицией, продолжая без умолку говорить. — Эти цветы растут на Гавайях в изобилии. Чем больше их срывают, тем в большем количестве они разрастаются. Я попробую изобразить в первую очередь их. Как вы думаете, у меня получится? — наконец-то она дала собеседнику возможность высказаться.

Но не успел он открыть рот, чтобы выразить вежливое восхищение ее художественным вкусом, как Брайс, воспользовавшись перерывом в речи жены, вновь привлек его внимание.

— И все-таки что вы собираетесь получить с Элиз, чтобы она попала в список ваших клиентов?

Талберт в недоумении уставился на мистера Пейджа. О Господи, что он имеет в виду? Неужели этот человек, подумал он, считает, что я… Нонсенс! Понимая, что дядюшка Элиз слишком серьезно относится к ее делам, он подавил улыбку.