Нами заревел, продираясь сквозь пряди застывающего тумана. В ответ закричал Аль-сид, огненной стрелой обозначив свое местонахождение. И в этот миг туман рассыпался дряхлой шалью.
На удивление, все оказались живы и даже не ранены. Буря Тысячелетия Кшанэ окрасила каменные своды радугой. Шакры увеличились до размеров Элиноры и вырывались из рук хозяйки, готовясь рвать и метать. Посланник тяжело дышал, прислонившись к валу. Аль-сид раскидывался огнем, словно фонтан брызгами; он вообще сам стал походить на пламенный фонтан.
И Рафаил оказался жив. И не ранен. Целый, будто и не валялся только что разбросанным по клочьям пространства.
Улыбался, ублюдок.
— Теперь шансы равны, — любезно сообщил он Аль-сиду.
— Что ты сделал? — плавя камень под ногами, Аль-сид двинулся к Рафаилу. Правильно. Лучше быть поближе, чтобы не дать ему воспользоваться Кровью.
Нами только сейчас заметил, что уже находится в Облике. Ну и хорошо. Меньше времени на перевоплощение, точнее, вообще не надо тратить драгоценных мгновений на трансформацию.
Приближаясь к Рафаилу, Нами ощутил, что чего-то не хватает. Он не сразу сообразил: Мощь, чье присутствие незримо напоминало о невообразимых иерархиях Сил, пропала. Храм Метаона исчез. Ядро Поля Силы, заклинание для уничтожения Меча и Посоха, мерно стучало, но Микдаша больше не существовало. Кажется, Посланник упоминал, что для создания заклинания воспользовался проходящими сквозь Равалон потоками межмировой магии, а не Силой приславшего его Космократора.
— Абхава, Храм Укона… — донесся голос Посланника. Морщась от боли, слуга Метаона пытался подняться на ноги. Лучше бы не вставал. Так он привлекал внимание Рафаила.
— Сила Змея… — Посланник скривился, опираясь на валун. — Пожиратель Миров, Отрицающая ипостась Создателя Мультиверсума… Он властвует над Уконом, Абсолютным Ничто… Его Сын подавил мой Храм своим… Никто и не подозревал, что Абхава Змея так же могущественна, как Наос и Микдаш…
— Век живи — век учись, телеолог, — отозвался Рафаил, щурясь, словно довольный кот. — Папаша вам еще покажет, как мешать его Задумкам. И вам, телеологам, и меонщикам,и Ангелам, и Семье. Всем покажет. — Он пригнулся, пропуская волну пламени над собой, схватил за шею вырвавшуюся из волны огненную кобру, нацелившуюся ему в горло. — Эй, Алушка, так не честно! Я же не нападаю, и вы пока успокойтесь! Я к вам с предложением!
— Сначала пытаешься убить, а потом поговорить? — Ифрит замер в трех метрах от Дитя Змея, опасаясь подступить ближе.
— Да я знал, что ты не умрешь, — беспечно отмахнулся Рафаил, разглядывая кобру. — Моей отрицательной доминанты для Микдаша маловато. Короче. Последняя возможность для вас, гомункулусы. Верните Меч и Посох — и вам позволят уйти в любой мир по вашему желанию. Брат и Сестра не станут вас преследовать. Они чтят силу, а вы показали себя сильными.
— Скажи, Рафаил, — неожиданно спросила Кшанэ, — почему вы служите им? Ты, София, Ялдабаот — Кровавая Троица владеет Силой, после объединения которой можно не страшиться Брата и Сестры. Так почему Дети Змея не повергнут тех, кто посмел называть себя их хозяевами? Почему вы терпите власть над собой?
— Кшаночка, — расстроенно ответил Сын Змея, сдавливая шею кобры, — ты же умная. Разбудив, меня предупредили, что из всех гомункулусов ты самая умная. Даже слишком умная. И не понимаешь такой простой вещи? Если мы служим Брату и Сестре, значит, так надо. Понятно?
Кобра приглушенно зашипела и рассыпалась огненной пылью.
— Давай, Нами! — рыкнул Аль-сид.
Ручейки огня стремительно протянулись к Рафаилу, вычерчивая Фигуру из пламенной магии. Сын Змея, издевательски усмехаясь, вытянул руку, вонзил ногти в ладонь, но пять чешуйчатых Нами призрачными фантомами замелькали вокруг него, пять мечей просвистели, вонзаясь в вытянутую руку Рафаила. Дитя Змея толкнул воздух, разошедшийся, словно круги по воде от брошенного камня, но Нами скользнул в тень, отбрасываемую мечом, и полностью погрузился в нее, выскочив позади Рафаила из тени другого меча.
Они давно просчитали этот бой. После Ялдабаота и Софии естественно было ждать появления Рафаила. Правда, с ним ожидалась армия Брата и Сестры, но о ней должны были позаботиться Кшанэ и Элинора.
Отражение выплескивалось из Тени Меча, входя в приготовленные Аль-сидом магические формы. Что главное в схватке с Рафаилом? Не дать его Крови активироваться. Кровавый Танец Ялдабаота и западня Софии многому научили гомункулусов. Одно дело листать хроники, созданные слугами Сестры и восхваляющие деяния Кровавой Троицы, а другое дело сойтись с разрушителями мирозданий лицом к лицу. И Нами отлично понимал, что без силы Меча, которой он уже был отравлен, не обойтись.
Когда тебе противостоят те, кто видел бессчетное количество мертвых миров, кто превратил эти миры в мертвые, не стоит кривить душой и уверять, что одолеешь врага собственными силами. Не одолеешь. И погибнешь без толку. Убив Софию, Нами понял: как бы он ни хотел, но когда явится Рафаил, Меч придется употребить по назначению. Главное, не потерять голову и не позволить задействованной Силе использовать тебя, не обращать внимания на ликующий хор Меча и отказывать, отказывать, отказывать…
Нами не знал, что и как сплел Аль-сид, не пытался понять, каким образом действует его заклинание. Он видел — оно действует. Отражение, пронзив тело Рафаила клинками, созданными из Тени, вводило в него магию, как маг-лекарь лечебные чары в больного.
Хотя, тут правильнее было бы сказать: как убийца яд в жертву.
Капельки крови из ладони Сына Змея замедлили падение, замерли в воздухе, изменяясь. Они стали похожи на снежинки, малиновые снежинки. И, как настоящий снег, таяли при высокой температуре, испускаемой огненной Фигурой Аль-сида.
— Нет! — крикнул Рафаил. Крик предназначался не Нами, занесшему Отражение Меча над головой Сына Змея, не Аль-сиду, подпустившему к Фигуре новые струи пламени. Дитя Змея кричал, смотря на Посланника, взобравшегося на вал, и поддерживающую слугу Метаона Кшанэ. Посланник шептал Слова, протянув сложенные руки к разгоревшемуся сильнее Ядру. С ладоней его медленно взлетела фигурка слоноголового существа с щупальцами вместо рук и ног. Материальный активатор Посоха уходящей от шторма галерой помчался сквозь неистовствующие, словно наемники в захваченном городе, протуберанцы Ядра. И, на миг зависнув над оглушительно загудевшим заклинанием, рухнул вниз.
— Нет! — снова завопил Рафаил.
И лопнул.
Нами почудилось, что ошметки прекрасного тела разлетелись по всему городу кобольдов. Материальное бытие Рафаила прервалось. Но магическое…
Тонкая нить насыщенно-красного цвета протянулась от пола до свода пещеры. Кровавая нить, окруженная пургой кровавых снежинок, — все, что осталось от старшего Сына Змея. Кажется, ее так просто перерубить. Но затухает огненная Фигура вокруг нити, языки пламени, цепляясь за дарящий им жизнь кислород, как утопающие за протянутую руку, все равно гаснут — рука отталкивает, обрекая уйти на дно…
Дигур сотрясся, грохот, перекрывший рев Ядра, прокатился по пещере, за ним поспешила воздушная волна, снося мастерские и дома, кроша големов, уничтожая то, что в свое время пощадила магия вулкана.
Тошнотворное чувство неправильностипроисходящего накатило на Нами. Он увидел: покрывало облаков там, наверху, вокруг Дигура, скручивается, словно выжимаемая тряпка, и устремляется в жерло вулкана. Он знал: еще глубже Ядра, уничтожающего сейчас Посох, у самых Костей Мира шевелятся древние могучие существа, недовольные тем, что кто-то посмел потревожить их вековой сон.
Он понимал: Рафаил не умер.
Ялдабаот пал от стрелы Кшанэ. София убита Отражением Меча.
Но с Рафаилом так просто не справиться.
Грохот усилился. Нить крови разбухла, увеличиваясь до размеров настоящего смерча. Магическая Фигура Аль-сида погасла окончательно, а огненные копья, обрушенные на вихрь, исчезли без следа.
— У вас был шанс вернуться! — грохот и биение Ядра перекрыл исполненный презрения голос Рафаила. Его услышали все. Смерч чудовищной кровавой колонной пробивал свод, а спереди, сзади и по бокам начинали раскручиваться новые воронки, свивающиеся вокруг пробивающих пол нитей крови. По рдяным потокам пробегали молнии, воронок становилось все больше, от них тянулосмертью, мучительной смертью от клыков лесных чудовищ, страшной смертью от рук неупокоенных, неожиданной смертью от разбушевавшейся Стихии, в приступе ярости выпустившей на деревушку элементалей.
