— Это специальный опыт, — одеваясь, скромно пояснила Мэри. — Он связан с большой рекламной кампанией.

— Как ты говоришь, называется этот крем?

— «Красотворец».

— Завтра, прямо с утра, побегу куплю.

— Его еще нет в продаже, — сказала Мэри. — Да и вряд ли он даст такой эффект. Суть этого опыта в том, чтобы показать, что может сделать «Красотворец», применяемый в концентрированном виде в клинических условиях.

— Да-а… я и сама бы с удовольствием искупалась в этом концентрате, — задумчиво произнесла Пенелопа.

На фабрике в Стенморе все причастные к опыту с восхищением следили за перевоплощением Мэри Стенз. Только доктор Рафф, он же Престон, оставался спокойным, невозмутимым. Ничем не выказывая своего удовлетворения, он педантично шел к цели. Фаберже постоянно наведывался в исследовательский отдел, желая собственными глазами увидеть чудо под названием «Красотворец», Клайв Роуз знал, куда применить свою неукротимую энергию. Мак-Кинли продолжал требовать косметику, и Роуз наконец уступил.

— Ладно, — согласился он. — Немного подкрасьте, но не увлекайтесь. Эффект нужно нагнетать постепенно…

На лицо Мэри нанесли немного косметики и одели ее в элегантное платье. Съемки велись ежедневно — черно-белые и цветные, кино- и фото. Продолжался и курс лечения — ежеутренние сеансы под наркозом, а затем утомительная суета в Павильоне. В конце четвертой недели Мэри подумала, что опыт приближается к завершению. Рассматривая себя в зеркале и на экране во время просмотра отснятого материала, она убеждалась, что стала совсем другой. Вместо неприметной, неуклюжей, небрежно одетой Мэри Стенз перед ней была ослепительная и элегантная красавица Лора Смайт.

Пол Дарк был просто ошеломлен быстротой и размерами этого перевоплощения.

— Эти кретины из «Черил», похоже, и не понимают, что из этого можно сотворить самую громкую сенсацию года, а не какой-то там рекламный трюк, — сказал он. — Готов поклясться, ничего похожего до сих пор не было.

— Их единственная цель — продажа «Красотворца», — заметила Мэри.

— Поэтому-то и все тайны, — бросил Дарк. — Этот опыт не имеет ничего общего с «Красотворцем» как косметическим средством. Это курс клинического лечения, и никакой «Красотворец», втирай ты его хоть трижды в день, не даст подобных результатов. Рекламировать и продавать косметическое средство, основываясь на таком сознательном обмане, просто неэтично.

Мэри улыбнулась и положила ему руки на плечи.

— Пол, мне нет дела до этических рассуждений, связанных с «Красотворцем», я предпочитаю думать о себе. Вы и в самом деле считаете, что они сделали меня красивой?

— Да, — без колебаний ответил он. — Они превратили вас в настоящую красавицу: я и предположить не мог, будто такое возможно. Честно говоря, не вижу, что еще в вас можно улучшить.

— Курс лечения продлится еще три или четыре недели. Дарк выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда небольшую фотокамеру и штатив. Установив штатив посреди комнаты, он прикрутил к нему аппарат. Мэри заметила, что он о чем-то напряженно думает.

— Сейчас встает вопрос, когда выпустить эту историю в свет Божий, — сказал он. — Конечно, самое большое впечатление она произведет перед самым началом рекламной кампании. В этом случае «Черил» обидится и почти наверняка снимет свою рекламу в «Наблюдателе». Мы потеряем порядочную сумму. Не скажу, что меня это так уж пугает, но материальные соображения тоже имеют определенный вес.

— А нельзя ли опубликовать репортаж после того, как начнется рекламная кампания, или же одновременно? — спросила Мэри.

— Почему бы и нет, — уклончиво ответил он. — Правда, они и в этом случае могут забрать свою рекламу, но придется рискнуть. Есть и еще одна причина. По номеру машины мы все-таки разыскали вашего доктора Престона. Его настоящая фамилия Рафф, и, боюсь, его биография сделает «Черил» плохую рекламу.

Мэри вопросительно посмотрела на него. Дарк сосредоточенно расставлял рефлекторы.

— Когда-то его осудили по довольно грязному делу — подпольный аборт, — сухо сказал он. — Его исключили из медицинской корпорации и посадили в тюрьму, поскольку он погубил пациентку.

— Вот как, — ошеломленно прошептала Мэри. — Тяжело даже представить себе: доктор Престон, и вдруг…

— Подобное всегда тяжело представить. Просто ему не повезло. Но это усложняет мое задание и ставит перед «Наблюдателем» настоящую проблему с точки зрения редакционной политики. Мы всегда пишем всю правду, невзирая на возможные последствия. Своим успехом наш журнал обязан именно беспристрастной правдивости.

— А вы… не считаете, что это повредит доктору? — нерешительно спросила она. — Я имею в виду — вытащить на свет его прошлое. В конце концов, Пол, каждый может ошибиться.

Дарк включил осветительные лампы и, замерив экспонометром освещение, опять выключил их. После яркого света показалось, что в комнате на мгновение стало темно.

— Мэри, — произнес он с едва заметным недовольством, — я не могу утаивать факты в угоду рекламодателя. Вся эта история с «Красотворцем» достаточно непривлекательна. Клинический опыт они сделали основой шумной рекламы косметической продукции, хотя она явно не обладает приписываемыми ей качествами. Тот факт, что доктор Рафф-Престон был лишен звания и осужден, лишь ухудшает дело. Возможно, я ошибаюсь, но считаю, что интересы общества требуют напечатать в «Наблюдателе» всю правду. Мы и раньше теряли рекламодателей, иногда очень солидных, однако журнал не обанкротился, а постепенно стал еще популярней.

— Не знаю… — с сомнением в голосе откликнулась Мэри. — Даже не знаю.

Хмурый взгляд Дарка остановился на ней, потом журналист сказал:

— Я теперь жалею лишь об одном: что втянул вас в эту историю.

— А я вот нет, Пол, — с улыбкой ответила она. — Я рада, что это выпало именно мне.

— Впрочем, — невесело прибавил он, — мы все-таки напали на интересный материал, и я очень благодарен вам за помощь. — Он решительно взвел затвор фотокамеры и отступил назад. — Давайте-ка примемся за дело, Мэри. На важные решения времени еще хватит — у нас, по крайней мере, три недели в запасе.

Мэри стала готовиться к уже знакомой процедуре фотографирования.

Не веря сама себе, казалось бы, вопреки всем законам реальности, Мэри Стенз с каждым днем становилась все красивее. Регулируя деятельность эндокринных желез и применяя сложные органические вещества, формирующие тело девушки изнутри, доктор Рафф деловито и педантично совершенствовал каждую черту ее внешности. Как ни странно, но всем, кто наблюдал за перевоплощением, казалось, что она не столько меняется, сколько делается сама собой, словно бы избавляясь от невидимых оболочек, до этого времени скрывавших ее подлинное естество. Мэри начала замечать, что на мужчин, с которыми ей приходилось общаться, ее присутствие действует гипнотически: Дэйв Блант слонялся по павильону как завороженный, и даже Клайв Роуз, вопреки всей своей женственности, проявлял чисто мужские качества.

Ее красота была неоспоримой. Достаточно было взглянуть в зеркало, чтобы осознать всю значимость чуда, совершенного биохимией Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была настолько красива, что дух захватывало. Это была не просто поверхностная красота, которую можно сфотографировать, — казалось, она излучает неуловимое сияние, что-то вроде мощных потоков женственности, и выходит далеко за пределы внешней красоты. Теперь и Мэри, так же как за неделю до этого Пол Дарк, не могла представить себе еще каких-либо изменений, но доктор Рафф день за днем методично продолжал свой опыт, и ее очарование становилось все ярче, совсем как свет при восходе солнца.

На этой стадии эксперимента фирма «Черил» в лице Аманды Белл начала украшать почти готовое произведение модными нарядами и незаметным слоем косметики. Мэри Стенз привлекала внимание на улицах, и это чем дальше, тем больше беспокоило ее. Мужчины и женщины разглядывали ее, словно известную кинозвезду, а однажды какой-то спортивного вида юноша, сидевший за рулем старенького автомобиля, не в силах отвести от нее взгляда, врезался прямо в фонарный столб.