Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Поцелуйте меня еще раз, Григорий. Вы такой скромный, знаете, как мне это нравится. Проводите меня домой?

А вот этого Шаранин делать не собирался. Двор наверняка кишит ментами, и появляться там совершенно ни к чему. Он поймал Вале такси и на прощание все-таки чмокнул ее в щеку. За дружеский поцелуй она, конечно, не обиделась, махала ему через заднее стекло, пока машина не скрылась за поворотом. Еще одна дурочка, мелькнуло у Григория, что ее-то ждет? Может, тоже закончит жизнь в багажнике, а может, ей повезет больше…

Домой он поехал на метро. Возвращаться за машиной не стал, даже приближаться к дому на Цветном было небезопасно. Собственно, и домой бы ехать не стоило. Стилет в кармане, документы с собой, жаль, денег маловато, можно было бы купить билет до Екатеринбурга, спрыгнуть на каком-нибудь глухом полу станочке… Руки есть, работу всегда можно найти, автослесарем на колхозной МТС, например.

Но хвоста за ним нет, а значит, домой можно все-таки попытаться, если осторожно. Надо было, конечно, вначале чемоданы собрать, а потом уже докладывать Деркачу о Коротаевой и не рассиживаться по ресторанам, а делать ноги. Ну да, задним умом все крепки. Что уж теперь. Может, Семен Семеныч еще и не в курсе, что он свободен?

Этого момента Григорий до сих пор так и не смог понять. Зачем Семен Семеныч попросил его уволиться из «Зари»? Если его собираются убирать, то какая разница, будет он при этом безработным или нет?

Наверное, это может иметь значение только в том случае, если Семен Семеныч как-то связан с Деркачем и хочет оградить «Зарю» от всяких подозрений. С одной стороны, Деркач в ФСБ никогда не работал, это Шаранин знал точно, но с другой — откуда такая осведомленность Семен Семеныча в его, Шаранина, служебных делах?

Григорий вдруг подумал, что бегство, даже в самую глухую деревню, не принесет ему успокоения. Все равно он будет вскакивать ночами от каждого шороха и бесконечно ждать, когда ему позвонят, когда за ним придут. Если уж бежать, то надо сжечь за собой все мосты. Если бы перестали существовать Деркач и Семен Семеныч, о его, Григория, существовании больше никто и не вспомнит. Разве что Наташа. Быстров, Клочко — они, в конце концов, просто приятели, и версия его отъезда их удовлетворит вполне, даже адреса не спросят и писем писать, конечно, не станут. После ухода из ФСБ он контактировал только с Семен Семенычем, зато Семен Семеныч курировал наверняка многих. Сгинь Семен Семеныч, начнут проверять всех подряд, пока разберутся, пока на него выйдут… А если очень постараться, можно выдать труп Деркача за свой. Только замочить их в одном месте и лучше всего подорвать, чтобы и опознавать было нечего.

На подготовку операции понадобится день, максимум два. С Деркачем вообще все просто, а Семен Семеныча тоже, наверное, можно как-то разыскать…

Автоматически проверяясь, Шаранин вошел в свой двор — чисто. Никого лишнего, ни подозрительных бомжей, ни влюбленных. В подъезде тоже было пусто. Значит, Семен Семеныч еще не в курсе. Григорий открыл дверь, вошел в темный коридор своей квартиры и потянулся к выключателю. Но руку словно сковал столбняк — за его спиной кто-то стоял.

Ну, вот и все. Он закрыл глаза, молитву, что ли, прочесть?

В коридоре вспыхнул свет, и двое или трое обступили его со всех сторон.

— Григорий Шаранин?

Руку, все еще тянувшуюся к выключателю, опустили за спину. Защелкнулись наручники. Ловкие пальцы ощупали его карманы, вытащили стилет. Что они делают, не понимал Григорий, зачем их столько?!

— Пройдите, пожалуйста, в комнату.

Он медленно, как во сне, шагнул в комнату. На подоконнике сидел хмурый Щербак, за столом — незнакомый, но тоже хмурый, мужчина лет пятидесяти с пегой взлохмаченной шевелюрой. Только тут до Шаранина начало доходить, что он все неправильно понял: и схватили его никакие не убийцы, а обыкновенные спецназовцы в камуфляже и масках, и отношения к бомбе около Минфина это никакого не имеет. А взяли его из-за Коротаевой, и присутствие Щербака это подтверждает, и этот «пегий», наверное, какой-нибудь милицейский чин или Машин родственник, или и то и другое одновременно. Двое в камуфляже толкнули его к дивану и стали по обе стороны.

— Рассказывай, — устало сказал «пегий».

Шаранин не знал, что именно они хотят услышать, что им уже известно. А «пегий» взял со стола ежедневник Коротаевой и слегка потряс им:

— Это ее?

— Ее.

— Откуда он у тебя?

— Из ее квартиры.

— Что еще ты оттуда унес?

— Сообщения с автоответчика.

«Пегий» вдруг вскочил и схватил Григория за грудки:

— Когда узнал, что она мертва?!

— Вячеслав Иванович, — подлетел Щербак. — Не надо, он сам все расскажет.

«Пегий» Вячеслав Иванович тряхнул Шаранина еще раз и отпустил:

— Когда?

— Сегодня, когда нашел машину.

— Врешь.

— Не вру. До сегодняшнего дня думал, что она жива и просто от кого-то прячется. И Деркач тоже так думал. Она же позвонила пару дней назад Дер-качу. То есть теперь-то я понимаю, что звонила не она, но тогда думал: она. Был уверен, что она в Москве и вот-вот на нее выйду.

— А Гмызу почему пытались убить? — спросил Щербак.

— Родю? Мы не собирались его убивать. Деркач сказал: только машину изуродовать, а водитель должен был остаться жив-здоров. Но это не имело отношения к поискам Коротаевой, Деркач, по-моему, не знал, что Родя имеет к ней отношение…

— Кончай мямлить: по-моему… я думаю… — оборвал «пегий». — Давай для протокола: только факты. С подробностями и датами.

Григорий рассказал все: и про слежку за Щербаком, и про девушку Валю, и про то, как прослушивал Грязнова, не скрыл ничего, что касалось Коротаевой. Грела мысль, что, может, все и к лучшему. Отберут лицензию, скорее всего даже посадят. Проникновение в квартиру Коротаевой, кража вещественных доказательств, даже с учетом того, что он действовал по приказу Деркача, потянет годика на два — на три. Может, колония и есть лучшее место, куда можно сбежать от Семен Семеныча.

«Пегий» слушал молча, и было непонятно, верит он или нет. Щербак, похоже, поверил, а когда услышал про «жучок», прицепленный к куртке Грязнова в прачечной, чуть не кинулся на Григория с кулаками.

— Ладно, — «пегий» поднялся, видя, что Шаранин закончил. — Забирайте его, ребята. О том, как ты замминистра минировал, не я с тобой буду разговаривать.

— Что? — Григорий подумал, что ослышался, но «пегий» не удостоил его ответом.

«ВАЖНЯК» ТУРЕЦКИЙ

— Фамилия, имя, отчество: Шаранин Григорий Иванович, — сказал подследственный, увидев, что Турецкий пододвинул к себе бланк протокола допроса.

Турецкий кивнул.

— Хорошо. Продолжайте в том же духе. Что вы делали двадцать пятого сентября сего года в первой половине дня?

— В 9.53 я вошел в здание Минфина. В 10.05 проник на министерскую автостоянку и прикрепил к днищу красного «БМВ-850», номерной знак Н387ЕС 77, со стороны водителя коробку, после чего покинул территорию министерства. Больше ничего представляющего интерес для следствия я в тот день не совершал.

— Каким образом вы проникли в Минфин и на охраняемую автостоянку?

— У меня были пропуск и план здания. Я знал, что на стоянку можно попасть через служебный вход с 10.05 до 10.06: в это время заменяется кассета, на которую записывается изображение с видеокамеры наблюдения.

— Вы успели за одну минуту прикрепить взрывное устройство к автомобилю Вюнша и вернуться в здание через служебный вход?

— За сорок секунд. Расстояние от служебного входа до машины составляло примерно тридцать метров, устройство было магнитным, и установка его заняла не более двух секунд, а деловым шагом за минуту можно преодолеть сто метров. Прошу занести в протокол: кому принадлежит красный «БМВ», я не знал.

— Но то, что ваше «устройство» — бомба, вы знали?

— Не знал. Но догадывался.

— Как вам пришла в голову идея подложить взрывное устройство в красный «БМВ-850», № Н387ЕС77?

50
{"b":"154604","o":1}