— Позволите мне включить диктофон? — спросил Гордеев, воспользовавшись паузой. Он не владел темой и опасался, что упустит что-нибудь важное.

Но, выслушав невинный вроде бы вопрос, Иванов на какое-то время оцепенел. Как заигравшийся мышонок, увидавший перед самым носом хищные кошачьи глаза. Видимо, опасаясь слежки, он в то же время и мысли не допускал, что адвокат сам может записывать их разговор. Гордеев понял, что собеседник лихорадочно вспоминает свои слова, силясь понять, не сболтнул ли чего-нибудь лишнего.

— Все, прощайте, Юрий Петрович! — прохрипел наконец Иванов в крайнем раздражении, — вы меня не видели, я вас не видел. И настоятельно прошу больше ко мне не обращаться! И никого не подсылать! Иначе я дам такие показания, которые вам и Попкову со-о-всем не понравятся! Пусть они не будут подтверждены ни документально, ни показаниями других свидетелей, но в вашем положении и этого хватит.

Все уже собрались и в ожидании Дениса, как всегда, травили байки.

— …Ага, американцы с компьютером в боеголовке бомбу придумали, а наши с целым искусственным интеллектом, — размахивая руками, рассказывал Сева Голованов. — Закладываешь ей в башку, например, фотку того же Бен Ладена, запускаешь, и она летает себе, пока его не найдет или топливо не закончится. Киношку видели, «Обмен телами» называется, про подобную ракету? Говорят, наши эту фантастику давно уже переплюнули.

— Я по этому поводу анекдот вчера в сети прочитал, — хмыкнул Макс. — Разработку интеллектуального оружия в России пришлось полностью свернуть. Опытный образец думающей бомбы так и не удалось выпихнуть из самолета.

Все дружно заржали, Денис тоже не смог скрыть улыбку. Но байки в рабочее время — вообще-то непорядок, поэтому он не стал дожидаться, пока отсмеются все.

— Ладно, докладывайте, — скомандовал он, наливая себе кофе.

Щербак нехотя снял ноги со стола. Его ковбойские ботинки, оказывается, лежали на уже отпечатанном отчете. Отчет он перебросил Денису и изложил суть своими словами:

— Завьялов Олег Иванович в данный момент в Канаде. Я разговаривал с его мамашей. Милая такая тетенька, очень радуется за сына. Уверена, что даже если в зарплате он и не много выиграл, зато приобрел душевное спокойствие. Канада, по ее мнению, культурная страна, там нет бандитов. А если есть, то не такие страшные, как тут у нас. Поговорили мы о бандитах, выяснилось, что дня через три после ареста нашего уважаемого Попкова Олега Ивановича Завьялова встретили в подъезде двое неизвестных и серьезно начистили ему морду. За что они его так, он объяснил мамаше путано и невнятно, вроде бы требовали кошелек, но потом почему-то передумали или их, нападавших, кто-то спугнул. Мамаша тут же бросилась звонить в милицию, но Завьялов ее удержал, пояснив, что наши менты все равно злодеев не поймают, а у него на то, чтобы с заявлениями бегать, потом побои снимать и на прочую чушь, времени нет. Она в принципе с ним согласилась, и еще сдается ей, что этот инцидент сыграл свою замечательно положительную роль в судьбе сына. Его, мол, давно в Канаду приглашали, а он все не хотел. Однако после избиения тут же подал на работе заявление об уходе и съехал с родной отчизны. Дальше можно с ним поговорить по телефону, если клиент оплатит, номер я записал.

Хомченко Людмила Ивановна, по мнению московских соседей, вместе с мужем отдыхает на даче, на границе с Калужской областью. Отдыхает уже почти месяц и в Москве не появляется. На дачу я съездил. Дачи как таковой с некоторых пор нет, в конце июля, более точно дату узнать не удалось, дача сгорела до основания. Хомченко там побывала сразу после пожара, но тут же уехала и тамошние соседи уверены, что она как раз в Москве, на работе. Пока все. Можно попробовать расковырять ее родственников.

— Что у тебя, Сева? — Денис развернулся к Голованову.

Тот не стал утруждать себя перепечаткой рапорта и просто вручил Денису два листка, вырванных из блокнота:

— Добрынина Ольга Сергеевна. Совсем из системы она не ушла, перевелась в Минфин Татарии, переехала в Казань, мотивируя это необходимостью ухода за престарелыми родителями, которые именно там и проживают. Ее тамошний адрес я пока не выяснил, но это уже элементарно. А Бровкина Антона я так и не нашел. Он уволился двадцать седьмого июля и с тех пор как в воду канул. Опрос его коллег ничего не дал, домашний адрес неизвестен. Единственное, на что мне удалось наткнуться, — протокол ДТП, жертвой которого стал пешеход А. Бровкин. Причем наезд на него был совершен двадцать первого июля, и он с увечьями средней степени тяжести был госпитализирован. Где именно он был госпитализирован, неизвестно, и еще, если увечья были достаточно тяжелыми, как он мог заниматься увольнением? Из больницы, что ли?

— А это точно наш человек? — спросил Денис.

— По описанию соответствует.

— Значит, пока продолжай с больницами, может, он до сих пор не выписался.

— А у тебя что? — поинтересовался Щербак.

— Немногим лучше, чем у вас. Одного вообще не нашел, второй послал меня в далекие дали. Демидыч, что у нас с Коротаевой и клиниками?

— Глухо, как в танке. Объехал штук пять заведений, показал фотографию. Никто ее не опознал. Врут или нет, поди разбери, у них же тайна личности — закон. На всякий случай оставил везде телефон нашего офиса, может, сдать мне ее они не решились, а ей, если она все-таки там, номер передадут. Но еще неизвестно, захочет ли она позвонить. Короче, могу завтра еще походить, у меня около десятка адресов осталось, хотя, по-моему, это дохлый номер.

— Дохлый, не дохлый — будем проверять, — подытожил Денис. — Ладно, на сегодня свободны.

Гордеев как заправский телепат абсолютно точно угадал момент окончания разбора полетов и именно в этот момент позвонил.

— Ну как?

— Кроме Иванова, никого пока реально не обнаружили, — отчитался Денис. — Завьялов в Канаде, Добрынина в Казани, остальные неизвестно где. Зато обнаружилось, что практически на всех твоих минфиновцев до того, как они разбежались, осуществлялся квалифицированный наезд.

— Им угрожали?

— Хуже, сейчас скомпилирую отчет, ознакомишься в подробностях. Сдается мне, твоего Попкова квалифицированно подставляют, чтобы отмазать кого-то другого.

— Это я и так понимаю, — хмыкнул адвокат, — мне нужно узнать, кто его подставляет и кого другого собираются отмазывать. Идеи есть?

День удался, и вечером, довольный жизнью, Шаранин уплетал горячие пельмени с майонезом. Получилось вычислить Гешеньку. Прослушав разговор Грязнова с охранником из «Богемии», Григорий больше не сомневался: Гешенька — не кто иной, как Герман Александрович Вюнш, первый замминистра финансов.

Видимо, они с Коротаевой часто пересекались в министерстве, и их роман имеет служебные корни. По всей видимости, это его голос на автоответчике повторялся дважды. Но кто бы мог подумать?! Человек ранга замминистра как-то не слишком вписывался в атмосферу Коротаевской квартиры. Скорее всего, там он и не бывал, но звонил. Первый раз оставил довольно строгое сообщение: «Не испытывай мое терпение, я тебе не мальчик», второй раз был помягче: «Ну хорошо, я волновался, я очень волновался. Довольна? Можешь уже появляться. Или хотя бы позвони».

Эти фразы позволяли думать о том, что Вюнш не причастен к пропаже Коротаевой, но это с одной стороны, а с другой, он умный и опытный человек и обеспечить себе алиби таким простым способом не составило бы для него особого труда.

Однако Родя из того же министерства финансов: Это обстоятельство, по меньшей мере, удивило Шаранина, закрутить параллельный роман под носом у своего босса… на это требовалось определенное мужество или, по крайней мере, нахальство.

Хотя, собственно… У Вюнша кроме Коротаевой тоже была еще, по крайней мере, одна любовница. Может, все они там проповедуют свободную любовь и плевали на старомодные понятия «верность», «ревность» и прочие?