Литмир - Электронная Библиотека

«Мини-купер» стоял на обочине там, где она его оставила. Трясущимися руками Габриэлла пыталась открыть дверцу, с ужасом понимая, что накачанный стероидами «солдат Джо» в любой момент может опустить ей на плечо свою могучую руку. Адреналин по-прежнему бурлил в корови. Рухнув на кожаное сиденье, Габриэлла вставила ключ и завела мотор. Сердце бешено колотилось. Нажав на газ, она резко выехала на дорогу и понеслась прочь.

Глава шестая

В середине недели в самый разгар летнего туристического сезона улицы и парки Бостона наводняли люди. Пригородные поезда привозили их на работу, в музеи, исторические места. Увешанные камерами ротозеи заполняли экскурсионные автобусы и запряженные лошадьми кареты и колесили по городу, в то время как остальные выстраивались в очереди за авиабилетами, чтобы попасть на дорогущий чартерный рейс, и сотнями отбывали на Кейп.

В двух шагах от городской суеты, на окраине города, в хорошо охраняемом здании, на глубине трехсот футов располагался бункер.

Лукан Торн склонился к плоскому монитору и выругался. С бешеной скоростью мелькали данные вампиров – компьютерная программа перелистывала объемистую международную базу, искала информацию о той шестерке, которую Габриэлла Максвелл сфотографировала у клуба в разгар пиршества.

– Есть что-нибудь? – спросил Лукан, бросив нетерпеливый взгляд на Гидеона.

– Не так быстро, дружище. Процесс идет. Нужно перебрать несколько миллионов персональных файлов. – Голубые глаза Гидеона внимательно посмотрели на Лукана поверх тонкой серебряной оправы очков. – Я вычислю твоих кровососов, не волнуйся.

– Я не волнуюсь, – ответил Лукан. Это состояние ему действительно было незнакомо. Он знал, IQ Гидеона превышает все возможные пределы, а помноженный на его невероятное упорство, увеличивается до бесконечности. Этот компьютерный гений был еще и бесстрашным охотником за Отверженными, и Лукан благодарил судьбу, что он – его союзник. – Гидеон, если ты не сможешь их найти, никто не сможет.

Опустив коротко стриженную белокурую голову, компьютерный гуру Рода довольно улыбнулся:

– Именно за это мне отваливают кучу баксов.

– С чем тебя и поздравляю, – ответил Лукан и отошел от раздражающе мерцавшего экрана.

Никто из воинов Рода, взявший на себя обязательство защищать расу вампиров от чумы, явившейся в облике Отверженных, не получал никакой оплаты. Так повелось со времен Средневековья по человеческому летосчислению, именно тогда была создана каста воинов. У каждого воина имелись свои причины выбрать этот опасный путь, и следует признать, что благородство было отличительной чертой многих из них. Например, Гидеон начинал как одиночка и присоединился к Лукану после того, как два его брата-близнеца – совсем еще мальчишки – были убиты Отверженными за пределами Темной Гавани в Лондоне. Случилось это около трехсот лет назад.

Но и тогда острый ум Гидеона соперничал с его искусством владения мечом, сразившим немало Отверженных. Позже, когда у Гидеона появилась Подруга по Крови, Саванна, ради нее он оставил меч, выбрав в качестве оружия новейшие технологии.

У каждого из шести воинов, входивших в команду Лукана, были свои особые таланты и, конечно же, свои демоны, с которыми они успешно справлялись без посторонней помощи. Разумеется, некоторых демонов следовало наглухо запереть в темных глубинах, лучше всех это понимал Данте.

Он как раз появился в технической лаборатории. Парень, как всегда, был весь в черном: байкерские кожаные штаны и облегающая майка, оставлявшая на виду татуировки и Родовые опознавательные метки, искусно сплетенные в узор на его внушительных бицепсах. Глаза людей видели в них всего лишь некий абстрактный рисунок густого желто-красного цвета. Глаза вампиров читали символы – дермаглифы, естественные кожные узоры, унаследованные от предков Рода, чью совершенно гладкую, лишенную волос кожу покрывал маскировочный пигмент, менявшийся в зависимости от обстоятельств.

Глифы являлись предметом гордости для членов Рода, уникальной идентификацией родословной и социального статуса. П1, воины ранга Лукана, носили на своем теле большее количество опознавательных меток, по цвету более темных, чем у остальных. Дермаглифы покрывали грудь и спину Лукана, спускались по бедрам, обвивали плечи и по задней поверхности шеи переходили на голову. Глифы меняли цвет в зависимости от эмоционального состояния вампира.

Сейчас глифы Данте были красновато-коричневого цвета, что свидетельствовало о его сытости. Вне всякого сомнения, расставшись с Луканом после успешного завершения битвы, Данте отправился на поиски теплой постели и добровольного Донора женского пола.

– Как идут поиски, Ги? – спросил Данте, сел на стул и положил ноги в тяжелых высоких ботинках на стоявший рядом стол. – Ублюдки уже на крючке?

В его речи явно слышался итальянский акцент, доставшийся ему от благородных предков восемнадцатого века, хотя сегодня он демонстрировал нарочитую грубость, за которой скрывал горячий темперамент и жажду нового боя. В доказательство этому он вытащил свои стальные клинки и принялся лениво поигрывать ими.

Слово «malebranche» относилось к демонам, населяющим один из девяти кругов ада; иногда, находясь среди людей, Данте сам представлялся так. Это было единственным проявлением поэтичности в его натуре, в действительности мрачно-холодной и безжалостной.

Именно эти качества восхищали Лукана, он должен был признать, что в сражении молниеносный, сверкающий клинками Данте был прекрасен, не каждому художнику хватило бы таланта запечатлеть эту красоту.

– Отлично поработали прошлой ночью, – сказал Лукан, скупой на похвалу, даже заслуженную. – Ты спас меня.

Он имел в виду не смертельную угрозу со стороны Отверженных, а то, что произошло позже. Лукан слишком долго терпел голод, длительный голод был столь же опасен, как и Кровожадность. Взгляд Данте подтвердил, что он понял, о чем идет речь, но холодно-бесстрастное выражение лица свидетельствовало: ему нет дела до того, что в силу обстоятельств Лукан изменил своим принципам.

– Черт, – усмехнулся Данте, – а сколько раз ты меня прикрывал? Просто я вернул долг. Не стоит об этом.

С тихим шорохом раздвинулись стеклянные двери, и в лабораторию вошли еще двое собратьев Лукана по оружию – полная противоположность друг другу. Николай – высокий, атлетического телосложения, с русыми волосами, резкими чертами лица и ледяными синими глазами, которые были холоднее, чем снега его родной Сибири. Он, самый молодой в группе, присоединился к ним в разгар «холодной войны», как ее называли люди. Совсем юный, в голове ветер, он неустанно искал бодрящих кровь приключений и был в авангарде, когда дело касалось огнестрельного оружия и прочих подобных игрушек новой эры.

Конлан – его полная противоположность – был блестящим тактиком; он говорил тихо и серьезно, из-под черной шелковой банданы торчала рыжая грива волос, и на фоне мускулистого, дерзкого и самоуверенного Николая он делался похожим на большого грациозного льва. Конлан принадлежал к молодому поколению вампиров – юноша, с точки зрения Лукана. Его матерью была земная женщина, дочь шотландского вождя. Парень держался с поистине королевским достоинством.

Черт возьми, к этому горцу даже его Подруга по Крови, Даника, обращалась с глубокой нежностью и не иначе как «мой господин», а ее трудно было назвать бесхарактерной или подобострастной.

– Рио сейчас придет, – сообщил Николай, его губы растянулись в лукавой улыбке, и на щеках обозначились две симметричные ямочки. Кивнув Лукану, он добавил: – Ева просила передать тебе, что отпустит его, как только закончит с ним.

– Если от него что-нибудь останется, – подхватил Данте, в знак приветствия ударяя кулаком в ладони своих приятелей.

Лукан встретил Нико и Конлана с равным уважением, но известие о том, что Рио задержится, вызвало у него легкое раздражение. Причина была не в том, что Лукан испытывал зависть к собратьям, имевшим подруг. Он не считал нужным связывать себя обязательствами и кровными узами. Представителям Рода разрешалось вступать в отношения с женщинами и тем самым давать начало новым поколениям, но для немногочисленной касты воинов, которые добровольно покинули спасительные пределы Темных Гаваней ради боевых действий, кровные связи с женщинами Лукан считал по меньшей мере ненужной сентиментальностью. Беды начинались тогда, когда привязанность к женщине воин ставил выше долга.

14
{"b":"154588","o":1}