– Вы нормально там?

– Да.

– А почему не встаете?

– Не хочется.

– Да ладно, поднимайтесь! Я направил эту бандуру вверх. И поставил на предохранитель.

Оставшиеся два члена команды выглянули из-за края стола.

У-у-уш-ш!

Вторая ракета взлетела к потолку и сделала большую дыру. Команда снова пригнулась, защищая головы от мусора. Лицо-со-шрамом посмотрел на открывшееся небо.

– Как это получилось?

Он пожал плечами и подзаправился кокаином. В конце концов босс приказал оставшимся все убрать. Слава Богу! Они поспешили к двери.

– Нет, стой! Ты останься, – сказал Лицо-со-шрамом. – Я тебе!

Обернулись двое. Тот, на кого смотрел Лицо-со-шрамом, неохотно ткнул себе в грудь.

– М-м-мне?

– Да, тебе.

– 3-з-зачем?

– Расслабься. Ты ничего плохого не сделал. Просто хочу поговорить.

Избранный член команды сглотнул и приблизился к боссу. Лицо-со-шрамом встал перед столом. Оба проводили взглядом уходящего третьего. Тот закрыл за собой дверь. Они снова посмотрели друг на друга. Босс злобно ухмыльнулся.

Второй дал ему сильную пощечину.

– Ай! – Лицо-со-шрамом схватился за лицо. – За что?

– Ты что вытворяешь!

– В смысле?

– Ты совсем спятил!

– Ты про, – указывая на потолок, – ракетницу?

– Да про все! Ты перестал собой управлять! Лицо-со-шрамом потер щеку.

– Я думал, тебе надо именно это! Ты сказал, чтобы я притворился главой твоей организации. Отвлекал внимание…

– Вот именно. Отвлекал внимание, а не занимался саморекламой. Ты отрезал голову Билли и поставил перед зеркалом!

– Это было неправильно? Еще одна пощечина.

– Ты вообще представляешь, сколько журналюг накинулись надело? Я прошу заняться парнем и ожидаю, что он получит две пули в затылок. А ты устроил «комнату ужасов».

– Ты говорил, что я хорошо работаю.

– Это было пять лет назад! До того, как кокс разъел тебе весь мозг, как термиты. Ты перестал видеть, где что. Как тот распятый вверх тормашками на башне. Что ты, блин, хотел показать?

– Это знак, – ответил Лицо-со-шрамом.

– Какой еще знак?

– Не помню точно, как расшифровывается, но очень серьезный. Особенно важно, что он висел вверх ногами. Нехороший знак…

Пощечина.

– Я тебе… – Вдруг выражение его лица изменилось. Он как-то странно посмотрел на щеку Лица-со-шрамом. – Шрам…

Тот гордо улыбнулся.

– Нравится?

– Отклеивается.

– Да? – Лицо-со-шрамом поспешно ощупал щеку и прижал шрам получше. – Вот. Нормально?

Пощечина.

Шрам полетел на пол. Лицо-со-шрамом поднял его с пола. Вернулся помощник с моющим средством и тряпками. Лицо-со-шрамом прижал фальшивку к щеке и повернулся к двери.

– Ты что, блин, пялишься?

Помощник не собирался ничего говорить. Однако был готов поклясться, что раньше шрам был на другой стороне.

После нескольких недель семейного блаженства Молли начала задавать Сержу все больше и больше вопросов о работе. Его ответы становились все более и более уклончивыми.

– Я понимаю, что это конфиденциально, – заговорила Молли. – И я не то чтобы тебе не доверяю. Просто так странно, что ты работаешь по ночам! Да еще эти звонки… А как ты забегаешь в дом и запираешься, а потом выглядываешь из окна? Если бы ты показал мне что-то конкретное, я бы успокоилась…

– Ладно, – наконец согласился Серж. – Ты очень мне помогаешь. Я бы не добился и половины, если б не твоя поддержка. Если ты действительно будешь спать спокойней, в следующий раз можешь пойти со мной.

– Ой, правда?

Вечер понедельника. Муниципальный центр на Шугарлоуф-Ки

С каждой неделей количество слушателей росло, кое-кто перебегал с соседних собраний. Они заняли одну из двойных аудиторий и раздвинули «гармошку», и все равно все сидячие места были заняты. У Сержа было особое умение – находить общий язык с молодежью. Группу малолетних преступников всосало к нему как пылесосом. Помощники шерифа хотели сообщить о непосещаемости в суд, но Гас предложил Уолтеру посидеть на лекции Сержа и послушать. Мол, переймем пару приемчиков, чтобы помочь детям.

Без пяти семь. Почти все места заняты. Полицейские встали в конце аудитории у чаши с пуншем. Приехали Серж, Коулмэн и Молли, державшая в руках поднос. Она улыбнулась помощникам шерифа и отодвинула целлофан.

– Печеньице? Гас взял два.

Серж промаршировал к доске и мелом что-то крупно написал, а затем повернулся лицом к слушателям. Все замолчали. Над его головой была тема сегодняшнего урока:

Двенадцать шагов назад:

как добиться максимума

от своего внутреннего маньяка

На этот раз Серж не стал говорить сразу. Он долго ходил из стороны в сторону, сцепив руки за спиной и сердито глядя на присутствующих. Некоторые заерзали, отводя глаза.

– Зачем вы сюда ходите? – Вопрос повис в воздухе. Серж вернулся к доске и вдруг упал на пол, замахал руками и ногами, завыл громким голосом: – Потому что я жертва! Ах, пожалуйста, помогите мне! Я в такой ж…пе!..

Девочка в переднем ряду хихикнула. Серж вскочил на ноги.

– Я что, разрешил смеяться? – Он быстро подбежал к ней и уставился прямо в лицо. – Заткнись, черт побери! Ты еще ребенок. И ни хрена не соображаешь! Ты думаешь, взрослые с проблемами – это смешно? А ты знаешь, как они такими становятся? Сначала они были как ты, хитрож…пая пан-куш ка, и не уважали бедных учителей, которые пытались дать им ключи от всего мира. Они тоже думали, что жизнь расцветет сама по себе и розами вытрет им задницу! Ты даже не знаешь, что тебя ждет. А я – знаю… – Он повел руками над воображаемым хрустальным шаром. – Вижу как на ладони. Женщина средних лет с обхватом бедер тридцать дюймов, без медицинской страховки. После работы на кассе идет домой в запущенное стойло, заваленное телевизионными программами, беременными отпрысками и ружьями отпейнтбола. Муж-неряха не хочет искать работу и пытается успеть допить пиво, пока не приехала полиция, чтобы прервать вашу еженедельную свару в загаженном собаками саду перед домом. Ты снова идешь на кассу, и так год за годом, и твоя злость растет прямо пропорционально успеху людей, которые стоят в очереди. Почему они так счастливы? Они дурят тебя, вот почему! Ты точно не знаешь как, потому что у них тайный сговор. Жизнь проходит. После ужина переключаешь каналы и однажды случайно узнаешь, почему ты ни в чем не виновата. Ты жертва! Ты не сделала ничего плохого, не заслужила наказания. Это правда. Ты действительно ничего не сделала. А однажды ты проснешься на одном из собраний, которые сейчас тебя так забавляют.

Девочка вся дрожала. Серж увидел, как некоторые взрослые закивали, шепча: «Какой он строгий!» и «Шоковая терапия!»

Серж взорвался.

– Нет! Нет! Нет! Ненавижу строгость! К чертям шоковую терапию! Вы что, с ума сошли? С детьми нельзя так поступать ни в коем случае! Им нужна любовь! Столько, сколько вы можете дать! – Он подошел к девочке, на которую только что кричал. – Судя по твоему виду, тебя надо обнять.

Она кивнула; ее глаза остекленели. Серж поднял девочку за руку и крепко прижал к груди. Она села на место с дрожащей улыбкой, вытирая слезы.

– Вот, – сказал Серж. – А теперь иди и становись ядерным физиком.

Он повернулся к аудитории и развел руки в стороны.

– Вся проблема в менталитете жертвы. С чего это началось? Жизнь оказалась не такой, какую вам обещали в первом классе. Вы не президент, не кинозвезда и не играете центральным нападающим за «Янкиз». А знаете что? Вам наврали! Забудьте и идите дальше! В ваших жилах невероятная кровь! Иммигранты, которые все прожевали и выплюнули: остров Эллис*, избранность нации, зоны пыльных бурь, десантную операцию в Нормандии – и ради чего? Ради современного общества, которое позволяет выбирать себе оправдания: у меня плохая память; я часто нервничаю и устаю, а если меня обижают, расстраиваюсь; в школе меня прозвали тугодумом, хотя на самом деле я просто ленился; диета из картошки-фри превратила меня в дирижабль, ваша честь, поэтому дайте мне много денег…