Уолтер опросил всех, кто был в ресторане. Никто ничего не видел. Он нашел менеджера.
– Сегодня не происходило ничего странного?
– Трубы прорвало. – Менеджер вспомнил, что один из его посудомойщиков курил возле мусорных баков и что-то слышал. – Альфонсо! Иди сюда!
К ним подошел субтильный юнец в сетке для волос и с пушком на верхней губе.
– Нет, я слышал только какую-то возню, удары и крики.
– И вы не пошли посмотреть?
– На стоянке всегда такие звуки.
Гас собрал троих пьяных продавцов крыш, которых обнаружил возле тики-бара. Они бродили там, спотыкаясь и оглашая ночь громкими призывами пропавшего товарища.
– Когда вы его в последний раз видели?
– Кто-то нашел на паркинге кучу бабла, и он захотел забрать.
– А деньги принадлежали ему?
– Вообще-то нет.
Криминалист в хирургических перчатках бросил в прозрачный пакет грязный дорогой мокасин.
– Это его туфля! – закричал один из продавцов.
– Не уходите никуда, – сказал Гас. – У меня еще будут вопросы.
Уолтер привел служебного фотографа к брызгам крови, обнаруженным на стене здания.
– Вот сюда.
По темной стене прыгали синие и красные огоньки мигалок.
Подошел Гас:
– Скорее всего мы установили личность жертвы. Фотограф перестал снимать. Уолтер посмотрел на напарника, потом на красные брызги – и засмеялся.
– Тебе весело?
– Извини! Я никак не могу забыть рожицу на твоем члене. Ты бы тоже смеялся, если б видел фотографии.
– Фотографии?
– У официантки в кафе были распечатки. Твоя жена сфотографировала, пока ты спал.
– Распечатки?
– Из Интернета.
Передние фары освещали туман и соленую дымку, висевшую над дорогой. В это прекрасное полнолуние перед осенним солнцестоянием «бьюик-ривьера» неспешно ехал по Кис.
Приборная панель винтажного «бьюика» отбрасывала на лицо Сержа зеленоватый блик. Он небрежно придерживал руль одной рукой, а вторую положил на спинку сиденья, медленно приближаясь к Молли. Та съежилась у противоположной двери. Серж обратился ко всем пассажирам:
– Я подумал, может, завершим этот прекрасный вечер стаканчиком в Безымянном? Что скажете?
Молли промолчала. С заднего сиденья донеслись странные звуки.
– Эй, детки, что вы там делаете? Он обернулся и вытянул шею.
– Ой.
Темные острова бежали из-под колес. Серж то и дело поглядывал на Молли. Что за ангел! С этой зеленой патиной на лице она почти как живая. Серж притворно зевнул, потянулся и придвинул руку к Молли. Она прижалась к противоположной двери, как герои фантастического фильма, когда тираннозавр просовывает голову в пещеру, но никак не может до них дотянуться, а потом один из второстепенных персонажей неосторожно ступает вперед, и динозавр хватает его, орущего и пинающегося, за голову и вытаскивает из пещеры.
– Я не кусаюсь, – сказал Серж. – Может, сядешь поближе?
Он похлопал по виниловой скамеечке между сиденьями. Молли не сдвинулась с места.
– Так ты выпадешь из машины, – предостерег Серж. – «Бьюик» довольно дряхлый. За замки не поручусь.
Молли перестала цепляться за дверцу и напряженно выпрямилась. Пальцы Сержа крадучись направились к ней. Молли смотрела прямо перед собой. С очередного моста открывался великолепный вид на ночной океан и мигающие огоньки домов. Рука Сержа заскользила к Молли. Так, еще немного… Звуки на заднем сиденье стали громче. Серж покосился на руку краешком глаза: она зависла над плечом Молли, как Нил Армстронг, выбиравший место посадки в Море Спокойствия. «Бьюик» качнуло. Серж опустил руку. Два дюйма, один дюйм. Спокойно…-
Ладонь Сержа легла на плечо Молли. Та вздрогнула, но не отодвинулась. Серж облегченно выдохнул. «Посадка мягкая, «Орел» прилунился».
На заднем сиденье Брэнда закричала:
– О боже! Да, да! Трахни меня!..
– Ой! – Серж отдернул руку и лихорадочно закрутил верньер приемника. – Может, музыку послушаем?
«О-о-о-о-о-о, так люблю любить тебя, детка, о-о-о-о-о, у-у-у-у, о-о-о-о!..»
Серж покрутил дальше.
«Я вижу рай в свете автоогней…»
Еще одна станция.
«Эй, попляшем буги, скажем: «А-а-а-а! Ха-а-а-а!» Вам вставляет, а-а-а-а?..»
Серж выключил приемник, откинулся назад и нервно улыбнулся.
Наконец «бьюик» перестал качаться. Стало тихо. Но ненадолго.
– Тормози! – заорала Брэнда. – Меня сейчас вытошнит! Серж вывернул на обочину, как сотню раз делал для Коулмэна. Брэнда открыла дверь. Серж повернулся:
– Коулмэн! Будь джентльменом! Придержи девушке волосы!
Дверь Безымянного бара распахнулась.
– Серж!
Он пробежал вдоль табуретов, шлепая всех по ладони. В конце обернулся:
– Молли, это ребята. Ребята – это Молли. Коулмэна вы уже знаете. За кадром Брэнда, которая торчит из машины.
Коулмэн и Молли сели рядом с бильярдным столом. Щелкнули шары, «семерка» закатилась в боковую лузу. Из кухни принесли пиццу.
Серж пошел к музыкальному автомату и вставил монеты в щель.
– Ну-с, посмотрим… Такой большой выбор… Главное – не ошибиться. Нужно выбрать идеальную мелодию. Музыка – это все. Она влияет на эмоции и меняет поведение. Неправильная песня может все испортить. Какую, какую, какую? Посмотрим, что у нас есть… – Он провел пальцем по стеклу. – Она ждет у телефона, ему нужна свобода, она ударит тебя в спину, он плачет внутри, ее тело – зона опасности, его сердце горит, ей нужно больше любви, его часы поставлены на время обмана, она больше никогда не танцует, ему нужен еще один шанс, она садится на полночный поезд… В конце кто-то погибает. А в этой всегда идет дождь. В этой не идет, но и солнце не светит. В этой есть соло на трубе, от которого у меня сосет под ложечкой, словно я забыл подготовиться к экзамену. Эта напоминает мне о дорогостоящих ошибках в нашей международной политике…
– Выбери любую! – крикнул Коулмэн.
– Ладно, ладно! Вот хорошая песня о любви. – Серж нажал В-12. Шесть раз.
Он присоединился к остальным за столом и сел боком, одобрительно глядя на обстановку и постукивая в такт музыке.
– Saturday night’s all right for fighting…*
* «В субботу вечером можно подраться» – строчка из одноименной песни Элтона Джона.
Молли изучающе смотрела на его счастливый профиль, однако видела только кошмар за рестораном. И все потому, что ее, как обычно, оскорбил какой-то идиот!
– Да.
Сначала Серж ее не услышал.
– Я сказала «да». Он обернулся.
– Что – да?
– Я выйду за тебя замуж.
– Ур-р-р-р-ра!!!!!..
От крика все посетители вздрогнули. Серж подпрыгнул и начал отплясывать твист, подпевая музыкальному автомату.
– Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-dayL Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-day!..
Услышав шум, из задней комнаты вышел владелец.
– Серж! А ну слезай с бильярдного стола! Ты что себе думаешь?
Серж спрыгнул на пол и изобразил лунную походку, ручной джайв, танец цыплят, ковыляние Игги Попа.
– Sat-ur-day! Sat-ur-day!..
Он бросил воображаемые кости и забросил мяч в невидимую корзину. Упал на колени и воздел руки к потолку.
– Она сказала «да-а-а-а»!!!
Соп Чоппи подошел к Коулмэну.
– Что случилось?
– У меня был секс.
– Нет, я про Сержа.
– А, он вроде как обручился.
– Без шуток?
Когда новость разошлась, и без того праздничная атмосфера в баре стала просто ликующей. Люди ставили друг другу выпивку, чокались, шумели, подходили пожать Сержу руку. Потом заставили свежеобрученных танцевать. По крайней мере Сержа. Молли стояла, а он скакал вокруг нее, как чертик на пружине.
Молли встала на цыпочки и на прощание клюнула Сержа в щеку.
«Бьюик» мчался на юг по автодороге номер один. Серж высунул голову из окна, подставив ее ночному ветерку. Потом залез обратно.
– Это лучший день в моей жизни!
– У меня был секс.
– Да, да! Поздравляю! Когда это было в последний раз?
– Что именно?
– Секс. Ты же раньше занимался им?
– А, конечно.
