Таким же призывом к бдительности будет его следующая работа с Аденом Жессюа в 1976 году – «Армагеддон», в которой Делон снова играл врача – но на сей раз психоаналитика, столкнувшегося с патологическим случаем, когда психически неуравновешенный, но обладающий недюжинным умом человек объявляет войну всему свету.
…Скромный ремесленник, занимающийся ремонтом телевизоров, Луи Каррье (Жан Янн), получает крупную сумму по страховке. Теперь он может больше не работать. Но деньгами он намерен распорядиться по-своему: снедаемый честолюбием, желая прославиться на весь мир, Каррье решает вызвать панику в городе. При помощи своего слабоумного приятеля по кличке Эйнштейн (Ренато Сальватори) он получает фотоснимки, на которых запечатлен с сильными мира сего. Снимки Каррье направляет в полицию, обещая расправиться с фигурирующими на них персонами. Себя он называет Армагеддоном, библейским именем, с которым связана война «детей Божьих» с «детьми Сатаны», как сказано в Апокалипсисе. Такую же войну Каррье ведет с ненавистным ему обществом. Ему противостоит комиссар Жак Вивьен (Мишель Дюшессуа), привлекающий на помощь своего друга психоаналитика Мишеля Амброза (Ален Делон). Убежденный в том, что чем более человек агрессивен, тем более несчастен, тот хочет спасти Каррье и таким образом жизнь тысяч людей. Олицетворяя борьбу Добра со Злом, они сталкиваются в разговорах по телефону и начинают даже уважать друг друга. «Как жаль, что два таких умных человека, как мы с вами, вынуждены вести борьбу друг с другом», – говорит Каррье. Задумав нанести последний удар, он посылает ничего не подозревающего Эйнштейна в переполненную студию телевидения с бомбой, которую грозит взорвать на расстоянии, если не покажут фильм его собственного изготовления, в котором говорится, что подходит конец света. Его требование выполняется, но аудитория принимает фильм с насмешкой. Это вызывает ярость Каррье. Но он не успеет нажать копку, ибо ворвавшаяся в дом полиция безжалостно уничтожит его.
Картина «Армагеддон» была встречена нападками части критики. Наиболее дальновидные, впрочем, увидели в ней весьма болезненную проблему терроризма – независимо от причин для его проявления. Они же подчеркивали, что впервые кинематограф показал роль телевидения в современном обществе. Но демагогия Каррье не встретила отклика у зрителей и даже вызвала их насмешки. Что касается Делона-Амброза, то его напыщенные речи и анализ «казуса Каррье» оставили всех равнодушными. Зрителям больше понравился раскованный Делон – врач в «Лечении шоком». Кстати, на одном из порнографических сайтов Интернета появились кадры купания голышом актеров. Но Ален Делон и Анни Жирардо не стали передавать дело в суд. И правильно сделали. Иначе они бы лишь привлекли к себе ненужное внимание любителей «клубнички».
Продолжая чередовать «белое с черным», Ален Делон сразу после «Лечения шоком» охотно принимает предложение старого знакомого Хосе Джиованни, который после успешной карьеры сценариста перешел в класс режиссеров и решил поставить по своему сценарию картину «Двое в городе». Он предлагает Алену Делону сыграть роль бывшего уголовника, который хочет «завязать» с прошлым, но которому отказывается верить полицейский инспектор, доводя его до преступления. В чем-то схожую роль он сыграл в 1965 году в американском фильме Ральфа Нельсона «Рожденный вором».
Сюжет фильма «Двое в городе» был «бродячий», и интерес картина вызвала составом актеров. Помимо Алена Делона в нем дал согласие сниматься Жан Габен. Более того, согласился участвовать «под проценты» от сборов, что существенно облегчало положение Делона-продюсера.
Как мы уже видели, его всегда интересовали люди с авантюрным прошлым, с сильным характером. Сам же Хосе Джиованни напоминал ему Франсуа Маркантони. «Рисковую жизнь» участника Сопротивления он продолжал и после войны, был связан с уголовным миром, побывал в заключении, а потом решительно «завязал». Его первый, во многом автобиографический, роман «Дыра» рассказал историю неудавшегося (из-за предательства) бегства посредством подкопа группы заключенных одной камеры. Роман был гениально экранизирован Жаком Беккером в 1960 году. Потом Хосе Джиованни сам поставил несколько картин, во многом автобиографических, имевших изрядный успех – «Последнее известное место жительства», «Скумун» («Человек, приносящий несчастье») и др. «Двое в городе» на 70 % финансировался Делоном и на 30 % – итальянской компанией «Медуза».
…Жермен Казнев (Жан Габен) занимает пост тюремного воспитателя, мы назвали бы его социальным работником. Когда-то, будучи полицейским, он часто имел дело с преступниками и хорошо изучил их нравы. Постарев, Казнев пытается их перевоспитать. Ему симпатичен Джино Страбличи (Ален Делон), он верит ему, когда тот говорит, что хочет жить честно. Вопреки возражениям комиссара Куатро (Мишель Буке), который не верит в «перековку» экс-преступников, он берет Страбличи под свою опеку, находит для него работу в типографии и издали наблюдает, как начинает Джино жить по-новому. У Куатро своя теория: сколько волка ни корми, он все равно смотрит в лес, и он тоже пристально наблюдает за Джино, уверенный, что тот рано или поздно возьмется за старое. Тем временем Страбличи знакомится со служащей банка прелестной Люси (Мимси Фармер), они мечтают создать семью. Но пресловутая «среда» не намерена так просто отпустить Джино. Его бывшие дружки Марсель и Жанно перехватывают его на улице, но тот решительно отказывается помочь им проникнуть в банк, в котором работает Люси. Однако полиция засекла их встречу и видела, как Жанно сунул ему в карман записку. Теперь Куатро больше не спускает с него глаз. После того как бывшие дружки все же «берут» банк, Куатро убежден, что это сделано с помощью Джино. Застав Куатро в своем доме, куда тот явился с обыском и нашел в кармане Джино записку с телефоном Жанно (что укрепляет его подозрения), Джино набрасывается на него и, видя, что комиссар не желает ничего слушать, в отчаянии убивает его.
Съемки фильма происходили на фоне «Дела Марковича». Делон нервничал, обращая свой гнев против правосудия, судопроизводства. Это помогает ему еще сильнее и ярче сыграть свою роль. Особенно последнюю сцену – шествия на казнь.
Ален Делон в третий и последний раз снимался с Жаном Габеном. Он словно чувствовал, что старуха с косой уже поджидает «старика». Во время съемок у него случился небольшой удар, все всполошились, но по прошествии трех дней Габен «очухался» и вернулся на съемочную площадку, словно ничего не произошло. Но это был сигнал. Ален Делон настаивал тогда, чтобы тот прошел тщательное медицинское обследование. Но Габен решительно отказался. Он еще снялся в двух картинах – «Вердикт» и «Святой год», но все видели, что он сдает, быстро устает, становится еще более придирчив. Видит это с грустью и Ален Делон. Поэтому, когда ему сообщили по телефону 15 ноября 1976 года о смерти «старика», это не было для него неожиданностью. Забросив все дела, он помчался к вдове и детям и взял на себя все хлопоты по похоронам. В соответствии с завещанием покойного его прах должны были развеять над водами Атлантики. Габен всегда вспоминал свою службу на флоте сражающейся Франции. Он хотел найти успокоение в этих водах, которые бороздил его корабль, сражаясь с немецкими подлодками. По доверенности вдовы Ален арендовал военный катер, с которого и была сброшена урна с прахом великого актера. Он еще долгое время потом осуществлял своеобразный патронаж за Флоранс Габен и девочками. Это, повторяю, очень в характере Алена Делона.
Вспоминая советы «старика», он теперь все чаще отказывается играть одних гангстеров и полицейских. Ему хочется, чтобы зритель видел его и в ролях благопристойных буржуа.
«Я финансировал фильм „Двое в городе“, – говорил он в одном интервью, – по двум причинам: во первых, потому, что он давал возможность сыграть большую роль, а во-вторых, потому что картина направлена против несправедливости в обществе. Это также фильм, осуждающий медлительное и бесчеловечное правосудие. Ну и, наконец, это был способ заявить протест против смертной казни, против омерзительной гильотины, внушающей панику и ужас». И вот еще что он говорил в связи с этим фильмом: «Никогда больше я не смогу смотреть на суд, как прежде. Я увидел его скрытое ото всех лицо (…). В газетах часто пишут о тюрьмах, о бунтах заключенных. Но нет никакой попытки сказать правду о чьей-либо ответственности за эти трагедии».
