Не успевал Петька закончить последнее слово, как Ванька начинал свой разговор с девицей:
— Девица, девица,
Где твоя водица?
— Нет моей водицы,
Я боюсь грозицы.
— Ты не бойся, девица,
Ни волка, ни грозицы:
Гроза — на болоте,
А волк на работе,
Он ямы копает,
Воду добывает
И тебе, девице,
Добудет водицы.
Переговорив с девицей, Ванька делал передышку и переходил к «воробьевой жене и старосте».
Воробьева жена
Пирогов напекла.
Воробей — за пирог,
Она скалкой его в лоб.
Он оскалился,
Пошел к старосте,
А у старосты
Три радости:
Сыновей поженил,
Потом снох схоронил,
Потом начал поминать
И ну сам околевать.
За Ванькой отводил очередь Егорка:
Поповы ребята
Горох молотили,
Цепи поломали,
Попу не сказали.
Поп осердился,
С полатей свалился,
Попадья у печи
Распрямляла плечи.
— Стой, поп, не вались!
Пироги уж испеклись.
Поп все же свалился,
Богу помолился,
Стал тушить свечи.
Баран из-под печи
С крутыми рогами,
С голыми ногами.
Попадья бежит, орет,
Свои волосы дерет.
А баран кричит,
Ногами стучит:
«Стой, баба, не беги,
Где там мои пироги?
С лучком, с мачком,
С пересыпочкой».
Игру заканчивал Мишка. Свою неправдушку он произносил не торопясь, нараспев:
На печи петух объягнился,
Сковородник нарумянился,
Кочерга плясать пошла.
Как безрукий-то арбузы воровал,
Голопузому за пазуху пихал.
А слепой-то подглядывал,
А глухой-то подслушивал.
Сито-вито, два корыта,
Три поганых решета.
…После получки отец съездил в Протасовку и привез обещанное — книги и еще одну штуку — какую-то бумажную трубку. Одна книга была новенькая, тоненькая, с красивыми разноцветными корками. На корке стояло несколько больших букв. Две из них, «А» и «Б», Егорка сразу распознал, остальные были неизвестны. Вторая книга была очень толстая, растрепанная, с черными, как сажа, корками.
Подавая Егорке тоненькую книжку, отец сказал:
— Это «Азбука». В ней нарисованы все буквы. Я тебе потом расскажу про каждую. Ты их запомнишь и будешь складывать и читать слова.
— А эту тоже надо запоминать? — указал Егорка на толстую книгу.
— Эта книга называется Пушкин, — ответил отец, — в ней много всяких интересных сказок. Я буду читать ее вам вечерами на досуге.
— Ну, а тут что? — поинтересовалась мать, трогая трубку.
— Эту штуку я привез для себя.
— Все же, что это такое? — допытывалась мать.
— Карта.
Егорка слышал о существовании только одних — игральных карт. Их он несколько раз видел у крестной и даже раскладывал. Те карты маленькие, а эта — ишь, какая!
— А она какая — туз или король? — спросил Егорка.
Отец улыбнулся и объяснил:
— Не туз и не король. На этой бумаге нарисованы разными красками все державы и страны. Когда разверну — расскажу.
— Азбука нужна, а вот на эти штуки, — мать ткнула пальцем сначала в толстую книгу, а затем в трубочку, — ты зря потратил деньги.
— Купил я только азбуку, а книгу и карту мне дал Матвей Николаевич.
— Ты был у него? — забеспокоилась мать.
Отец отвел глаза в сторону:
— Встретились нечаянно… Я шел, а он навстречу…
— Это что же — он все время так и ходит с этими картами и толстыми книгами?
— Не знаю, не спрашивал.
— А я знаю, — мать нахмурилась, — не доведет нас до добра твое знакомство с этим Матвеем Николаевичем, не доведет. Ему что? Он да Настя — вот и все, а ведь у тебя дети.
Матвея Николаевича Егорка ни разу не видел, но из разговоров родителей знал, что он живет в Протасовке и работает слесарем в депо — исправляет паровозы. Отец называл его настоящим человеком и своим старым другом, а вот матери Матвей Николаевич почему-то не нравился, и она всегда, когда упоминалось его имя, настораживалась и даже беспокойно озиралась, а если отец собирался в Протасовку, непременно наказывала: «Прошу тебя, не ходи ты к этому Матвею Николаевичу». Сейчас вот тоже. Матвей Николаевич подарил им карту, толстую книгу, а мать недовольна и даже рассердилась на него. А за что? Непонятно.
Учить буквы и складывать слова Егорка не любил, уж слишком нудное это занятие: сиди, води пальцем, запоминай. А из-за чего? Да все из-за каких-нибудь уже давно известных слов: «осы», «бабы», «гуси» и т. п.
Вот толстая книга — это да. При каждом чтении ее открывалось столько всяких чудес, что мать даже забывала о своей неприязни к Матвею Николаевичу и говорила: «Большое ему спасибо за эту книгу».
Отец рассказывал сказки хотя и интересно, но не складно, а в книге все сказки были очень-очень интересные и складные:
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет.
Или:
Жил был поп,
Толоконный лоб.
Вскоре Егорка запомнил многие стихи наизусть.
БАРАК
Не всегда удавалось хорошо и весело проводить время вечерами, когда отец был свободен от дежурства. Иногда, управившись с домашними делами и поужинав, отец направлялся к порогу.
— Ты куда? — спрашивала мать.
— Туда, — кивал отец, в неопределенном направлении.
Мать морщилась и начинала уговаривать отца, чтобы он не ходил.
— Не пойму, чего ты боишься, — возмущался отец, — съедят меня там, что ли?
