Всего своеобразнее было организовано командование арьергардами: общим начальником над арьергардами 1-го Сиб. корпуса был назначен ген. Гернгросс, которому был подчинён также и правый арьергард 4-го Сиб. корпуса и конница Самсонова, которые получили новых начальников; правый же арьергард 4-го корпуса был подчинён ген. Мищенко. Получилась редкая в командном отношении картина: корпус выставил арьергарды, которые подчинены не командиру корпуса, а двум посторонним генералам.
66Очень сомнительно, чтобы три батальонаяпонских войск могли незаметнопробраться до самого перевала перед рассветом: в 8 ч. утра от отряда полковника Павлова из Сутзиапудзы была выслана сотня, которая в течение 2-х часов беспрепятственно держалась на тыловых высотах покинутого перевала, наблюдая оттуда находившиеся около Янчугоу японскую пехоту и артиллерию и двигавшиеся на север и к западу от этого пункта, но на самом перевале никаких японцев эта сотня не обнаружила.
67Между тем 17-й корпус в течение нескольких дней уже был назначен для мобилизации на случай осложнений на Дальнем Востоке; одна из бригад этого корпуса уже с 1903 г. находилась на Дальнем Востоке. Кроме того, с объявления мобилизации до отправления корпуса на театр войны прошло свыше пяти месяцев, — так что имелось достаточно времени для снабжения корпуса соответствующим образом. Это видный показатель для крайней беззаботности и отсутствия самодеятельности у русских начальников.
68В виде курьёза можно привести следующее донесение, посланное командиром 2-го Читинского казачьего полка, находившегося на пути в Фынхуанчен, почёрпнутое им из китайских источников: «в последние дни неприятельские колонны направляются частью на Кайпинг, частью в Фынхуанчен, а некоторые войска направляются в Квантун, где садятся на суда и направляются неизвестно куда».
69Злой шуткой звучит изложение одного факта в истории русского генерального штаба: две заставы Уссурийского казачьего полка обратились в дикое бегство из-за возвращавшегося разъезда 2-го Верхнеудинского казачьего полка, принятого за японский разъезд; разъезд пустился следом в карьер, чтобы показать заставам их ошибку, но не мог нагнать уссурийцев.
70Этим приказом имелся в виду, главным образом, ген. Кашталинский, который часто выказывал распоряжениям гр. Келлера пассивное сопротивление. Начальник штаба 3-й дивизии ген. Кашталинского после оставления перевалов донёс непосредственно ген. Куропаткину, что «почитает служебным долгом» донести, что «его штаб» не преувеличил силы японцев и на военном совете высказался против очищения перевалов.
71Достойно внимания, что все сведения о противнике, «заслуживающие доверия», в эту войну получались не с фронта со стороны противника, а с тылу из Петербурга или даже из Пекина, и затем постепенно достигали действующей армии через главную квартиру. В действительности же все эти сведения заслуживали не больше доверия, чем доставлявшиеся разведывательным отделением.
72Дальнейшей причиной остановки было то, что перед выступлением полк. Лечицкий получил сведение от начальника разведки корпусного штаба, что у кумирни находится 3000 японцев при 14 орудиях, занимающих сильно укреплённую позицию; поэтому полк. Лечицкий считал необходимым получить новое приказание для дальнейшего наступления.
73Это не вполне понятно, потому что, по русским источникам, боевая линия полк. Лечицкого (её правый фланг) находилась всего лишь на расстоянии 1000 шагов от позиции японцев (её левого фланга). Если же конно-горная батарея, бьющая на дистанцию 2500 метров, оказалась бессильной против японской батареи, то она могла бы всё-таки поражать японскую пехоту.
74Потери, правда, были значительны, но не настолько, чтобы оправдать отступление; находившийся на правом фланге 1-й батальон 24-го полка потерял ¼ своего состава убитыми и ранеными, правее его расположенный 2-й батальон всего лишь 86 чел. Объяснение находим в истории русского генерального штаба, что, независимо от потерь, «значительное число людей выбывало при выносе раненых».
75Русские начальники никогда не стремились уравновесить неудачу встречным ударом: отступление какой-нибудь части войск в бою служило всегда для соседей не сигналом для встречной атаки, а для того, чтобы, в свою очередь, начать отступление. Впрочем, согласно истории русского генерального штаба, отступление 10-го полка обусловливалось ещё охватом его левого фланга японской ротой. Подумать только, какал опасность! Целый полк ведёт бой с тремя ротами и отступает назад, потому что охватывают его фланг… Печальный показатель!
76Местность к северу от Сяокаолинского перевала ещё с начала войны не была нанесена на план.
77Каким образом ген. Куропаткин насчитывает 43 батальона, не вполне ясно; по-видимому, он к силам Восточного отряда прибавляет ещё всю бригаду ген. Гершельмана. Последняя, правда, была предоставлена в распоряжение графа Келлера, но так как она имела против себя 12-ю японскую дивизию, то для участия в атаке на Мотиенлинский перевал может быть принят в расчёт только небольшой отряд Ждановского (2¼ батальона). Тогда все силы, которые могли участвовать в атаке, составят только 35¼ батальонов.
78Разведочное отделение главной квартиры исчисляло силы армии Куроки в 3 пехотные дивизии, 3 пехотные резервные бригады, 1 отдельную кавалерийскую и 1 отдельную артиллерийскую бригады общей численностью в 76 батальонов, 18 эскадронов, 180 полевых и З6 горных орудий, т. е. численность предполагалась вдвое больше против действительной.
79Ген. Романов склонен был обороняться на второй позиции, а исправлявший вместо него должность предпочитал обороняться на передовой позиции. Это разногласие взглядов начальников войскам было отчасти известно.
80В особенности сильный бой кипел на скалистой высоте на правом фланге полка, занятой сначала полуротой и двумя охотничьими командами под начальством капитана Волкобоя, впоследствии усиленных до 3½ рот; все усилия японцев овладеть этой высотой, командовавшей над всей позицией полка, были безуспешны.
81Согласно телеграмме, полученной ещё около полуночи от командующего армией, полковник Громов был отрешён от должности, а 23-му полку ген. Куропаткин даже пригрозил расформированием, так как «полк не имеет более права на существование в среде армии».
82На прибытие войск из Европейской России возлагались большие надежды. 10-й корпус принадлежал к первым войскам, прибывшим из Европейской России и вступившим в бой с японцами. Надо, однако, признать, что мобилизация как 10-го, так и 17-го корпусов, которые годами уже числились предназначенными на Дальний Восток в случае войны с Японией, велась весьма легкомысленно и поверхностно, что не могло не повлиять на боевую годность этих войск.
