Благодаря не вполне целесообразным распоряжениям японцев, до полудня 15-го июня с их стороны введены были в бой всего только 2 дивизии (3-я и 5-я), а от 4-й дивизии в бой могла вступить только одна бригада, а другая бригада вовсе не прибыла на поле сражения, поэтому до полудня 15-го июня превосходство в силах пехоты было даже на стороне русских, не говоря уже вовсе про значительное превосходство в силах русской кавалерии[ 4 2].
Если бы ген. Штакельберг и его помощники были воодушевлены смелой решимостью и энергией, то они, безусловно, могли бы достигнуть важных успехов. Но в Манчжурской армии не было вовсе начальников, которые решались бы брать что-нибудь на собственный риск и страх; да и нельзя упрекать ген. Штакельберга за то, что он, согласно полученному им приказанию, хотел непременно дождаться полного выяснения обстановки, не решаясь вводить в бой все свои силы, и, конечно, упустил, благодаря этому, благоприятную минуту.
Совершенно те же причины, которые привели к несчастному исходу боя на Ялу, — недостаток инициативы, отсутствие готовности брать на себя ответственность, отсутствие самостоятельности начальников, неясные и противоречивые приказания, неудовлетворительная служба связи и передачи приказаний, пренебрежение разведывательной службой, — привели также и ко второму тяжёлому поражению армии Куропаткина, и под Вафангоу.
К вечеру 12-го июня к сосредоточившимся у Вафангоу главным силам 1-го Сибирского корпуса — 1-я и 9-я. Восточносибирские стрелковые дивизии — присоединилась также 2-я бригада 35-й пехотной дивизии (полки 139-й и 140-й, 3 батареи 35-й артиллерийской бригады — 8 батальонов и 24 орудия) под начальством генерал-майора Гласко. Корпусу Штакельберга недоставало только 34-го и 35-го Восточносибирских стрелковых полков, находившихся на охране побережья между Инкоу и Синьюченом, где около этого времени они были сменены полком 4-го Сибирского корпуса и должны были присоединиться к отряду Штакельберга в течение 14-го июня. В ожидании окончательного сосредоточения своего отряда, в случае наступления японцев, ген. Штакельберг намеревался оказать сопротивление на избранной им позиции к югу от станции Вафангоу, по обе стороны железной дороги. Войска работали над укреплением этой позиции, которое давалось очень трудно вследствие каменистого характера местности.
Кавалерия была выдвинута вперёд в местности севернее Вафана. В состав этого кавалерийского отряда под начальством ген. Симонова входили 20 сотен при 1 конной батарее, поддержкой которым служили 1-й и 2-й Восточносибирские стрелковые полки с 1 полевой батареей…
18-го июня ген. Штакельберг предполагал начать наступление на юг. Японцы его, однако, предупредили, 13-го июня 2-я армия генерала Оку начала своё наступление на север, двинувшись из района около Порт-Адамса. Донесение об этом ген. Штакельберг, а также и командующий армией получили в тот же день от ген. Симонова; но самое важное в этом наступлении японцев, как сейчас увидим, ускользнуло от внимания русской конницы.
Генерал Оку наступал на правый фланг ген. Штакельберга, имея 3-ю дивизию к востоку от железной дороги по долине Ташахе, 5-ю дивизию вдоль по железной дороге, где направлялась также и кавалерийская бригада Акияма, усиленная пехотным батальоном. Одновременно командующим 2-й японской армией был предпринят обход крайнего правого фланга ген. Штакельберга; для этой цели он направил 4-ю дивизию на Фудчжоу с тем, чтобы по достижении этого пункта эта дивизия охватила справа русскую позицию.
Этот марш 4-й японской дивизии, вступление которой в бой 15-го июня решило участь этого сражения, осталось совершенно скрытым от русской конницы. Правда, утром 13-го июня русский кавалерийский разъезд, под начальством офицера, заметил движение неприятельской колонны вдоль морского берега севернее Порт-Адамса, направлявшейся на север, но вскоре колонна эта скрылась в долине. След этой колонны после того был совершенно потерян, а русская конница со своей стороны ничего не сделала, чтобы. разыскать её и войти с нею в соприкосновение. Когда русские сторожевые посты, находившиеся к западу от железной дороги, стали отступать под давлением неприятеля, наступавшего вдоль рельсового пути, вслед за ними стали отступать также русские заставы со стороны Фудчжоу, находившиеся у Чензанчилипу, хотя против них никакого неприятеля не было и никто их не теснил. Таким образом, 4-й японской дивизии путь на Фудчжоу был совершенно открыт.
Генерал Симонов к вечеру этого дня отступил к Уитзятуню и совершенно определённо доносил «о наступлении двух бригад японских по долине Ташахе — одной между этой рекой и железной дорогой, а другой непосредственно к западу от рельсового пути».
Ген. Штакельберг был, таким образом, уверен, что против его фронта наступают только 2 бригады, по обе стороны железной дороги. Об обходном движении 4-й японской дивизии ген. Штакельберг узнал лишь тогда, когда части этой дивизии вступили в бой 15-го июня, появившись совершенно неожиданно для него на поле сражения.
Разведывательная служба русской кавалерии снова оказалась совершенно несостоятельной. Хота 4-я японская дивизия в ночь на 14-е июня бивакировала в трёх километрах от сторожевых постов русской конницы к юго-востоку от Чензанчилипу и на другой день продолжала свой марш на Фудчжоу, тем не менее всё это осталось совершенно скрытым от русской конницы. Ген. Штакельберг, вообще, начиная с вечера 3-го до 14-го июня, не получал от кавалерии ни одного донесения, так что он вынужден был послать разъезды для того, чтобы выяснить, где находится ген. Симонов. Находившаяся в самом Фудчжоу сотня 5-го Сибирского казачьего полка не только ничего не доносила о появлении японцев, а поступила ещё лучше: при приближении охранительной кавалерии 4-й японской дивизии казачья сотня быстро отступила на север, удалившись на 30 километров по направлению к станции Ванзелин, не только не подумав о соприкосновении о неприятелем, но бросив связь и с собственными войсками.
После непродолжительной арьергардной схватки у Уитзятуня, утром 14-го июня, между передовыми войсками 3-й и 5-й японских дивизии и пехотой ген. Симонова, эта последняя отступила в северо-западном направлении на Вафанвепон, где вошла в резерв 1-й стрелковой дивизии, в то же время кавалерия отряда ген. Симонова собиралась у Тафаншина. Никакого наблюдения за правым флангом, куда направлялась 4-я японская дивизия, остановившаяся в это время в б километрах к югу от Фудчжоу, организовано не было вовсе. Начальствование над русской конницей после полудня, вместо заболевшего ген. Симонова, снова принял ген. Самсонов.
Тем временем ген. Штакельберг приказал войскам своего отряда занять предназначенную им позицию западнее линии Сизан-Вафанвепон. К западу от железной дороги расположились 33-й и 36-й Восточносибирские стрелковые полки с 3 батареями 9-й Восточносибирской и 1 батареей 35-й артиллерийской бригады; из этих войск 3 батареи и приданные им для прикрытия 3 роты 33-го полка образовали особый средний участок в долине Фучухе под начальством генерал-майора Лучковского; правый участок был. вверен генерал-майору Краузе. К востоку от железной дороги начинался левый участок, оборонявшийся 1-й Восточносибирской стрелковой дивизией под начальством ген. Гернгросса, причём 3-й Восточносибирский полк и горная батарея пограничной стражи были выдвинуты на полкилометра уступом влево вперёд. Крайний левый фланг позиции упирался в высоту западнее Вафанвепона.
Как упомянуто было выше, стрелковые полки, входившие в отряд ген. Симонова, после предшествовавших стычек были отведены в резерв и находились непосредственной за левым флангом на расстоянии одного километра к северо-западу от Вафанвепона, прикрытые высотой. В общем резерве у ген. Штакельберга, у Сизана, находилась 2-я бригада 35-й пехотной дивизии. Прибытие 34-го и 35-го стрелковых полков ожидалось по железной дороге к вечеру 14-го.
Выбранная ген. Штакельбергом оборонительная позиции для своего отряда имела, бесспорно, важные недостатки: оба фланга не были прикрыты и обстреливались неприятелем. Долиной Фучухе позиция делилась на два участка; высоты, находившиеся перед левым флангом, препятствовали обзору и обстрелу. Укрепления позиции состояли из стрелковых окопов и разных закрытий для стрелков и орудий. Вследствие каменистого грунта местности все эти укрепления к началу боя не были ещё закончены; но именно это обстоятельство, казалось, должно было служить побудительной причиной к тому, чтобы не придерживаться пассивной обороны, а переходить самим к наступательным действиям[ 4 3].
