Литмир - Электронная Библиотека

     Её супруг, который, в конце концов, перестал притворяться заботливым папочкой,  выглядел до неприличия счастливым, когда я настоял на срочной госпитализации обременявшей его теперь жены. Как он когда-то вожделел, чтобы любимая женщина зачала ребёнка, так теперь он с той же страстностью мечтал избавиться от неё и ещё не рождённого дитя.

     Я устроил Шукар в отдельную палату. Без разрешения заходить к ней не мог никто, кроме меня и опытной, надежной и не болтливой сестры-акушерки Марии Ефимовны. Она была женщина, проверенная во всех отношениях. Я надеялся на неё, как на самого себя. Ефимовна слыла человеком абсолютно беспринципным и страшно жадным до денег. К слову сказать, немалую их толику она бесперебойно получала от наших махинаций с абортными материалами и плацентой. Короче, тётушка целиком и полностью состояла на службе у дьявола.

     Так вот, Шукар находилась под должным присмотром, и я успокоился. Ничего не предвещало ужасного исхода, который не преминул произойти. Ещё хорошо, что разгребая горы документации, мне пришлось задержаться в клинике допоздна. Ближе к полуночи резкий звонок местного телефона буквально выбросил меня из служебного кресла. Ефимовна не говорила, а визжала в трубку. В издаваемых ей звуках уже слышались нотки зародившегося безумия. Я бросил совершенно бесполезную трубку и кинулся в бокс Шукар. Мчась по коридорам клиники, я знал, что уже не успею. Тот пульс, что я слышал с первой секунды, как отпустил семя извне, стал прерывистым и слабел с катастрофической быстротой. Я ворвался в палату и увидел повсюду кровь. Стены и пол, кровать и тумба рядом с ней – всё было запятнано кровавыми брызгами и мазками. Визг Ефимовны перешёл в еле слышный сип и доносился из примыкавшей к палате ванной комнаты. Дверь была прикрыта, и там горел свет. Я быстро подошёл к двери и распахнул её настежь. Монстр во мне завыл и взбесновался от злобы. Эта дрянь, эта неблагодарная девица всё испортила. Почему же у твари не было предчувствия, что она может замыслить что-то и исторгнуть «чёртов плод»? Когда вернулся прежний я, то много раз задавал себе этот вопрос, но ответ ведь лежит на поверхности: в мир должно было выйти не чудовище по внешности, а чудовище по внутренней сути. То, что вытолкнула из себя Шукар, проткнув чресла огромной вязальной спицей, оставленной ненадолго отлучившейся Ефимовной, невозможно представить человеку со здоровой психикой. Даже в самом страшном ночном кошмаре не привидится гадкое воплощение вселенского зла. Оно копошилось в луже крови меж ног умершей женщины, шипело, плевалось и непереносимо смердело. Ефимовна сидела, привалившись к стене, как большая дурашливая кукла с широко расставленными ногами. Её глаза, казалось, вывалились из орбит. Пора было заканчивать жуткое шоу. Я взял смрадный комок в руки, и острая ненависть к миру людей пронзила меня. Но я не мог дать волю отчаянию. Палату необходимо было привести в порядок. Ефимовна своё предназначение уже выполнила. Я не собирался оставлять свидетеля в живых, но для уборки помещения старушка послужила. А потом той же ночью тихо умерла от инфаркта. С патологоанатомом я договорился, и за бутылку хорошего армянского коньяка в заключении о вскрытии Шукар он зафиксировал смерть от аневризмы аорты головного мозга.

     Я тайком похоронил не рождённое дитя ада далеко за городом на Новорижском шоссе. Может, поэтому так часто по ночам там стали происходить автомобильные катастрофы.

      Каждую ночь в течение месяца в мегаполисе умирали женщины. Тупицы-врачи начали трубить о новом вирусе, но этим вирусом была ярость чудовища. Я мечтал умертвить всех вокруг, порой забывая об осторожности. Вот тут и ворвалась в мою жизнь сестра, несчастная София.

      О, Господи, зачем ты ей позволил найти меня в огромном городе? 

8.

 Как и говорил, я месяц бесновался от злобы и отчаянья, сея смерть в ночной столице. Будто невидимая пружина сорвалась и запустила адскую машину уничтожения. Только одно могло остановить зверя – женщина, но особая. Как в песне: «Я ищу в этом городе женщину –

 единственную, свою». Кто она, было известно только пришлому злу, жившему во мне. А пока все перепробованные особи оказались пустышками, негодными для его замыслов вместилищами человеческой плоти.

     Поздний звонок в дверь не удивил меня, хотя я жил затворником и свёл скудное общение только к контактам с коллегами по работе и больными. Сладостная дрожь и ужас охватили всю мою сущность. Зверь знал, что за неоткрытой ещё дверью его ждёт вожделенная добыча, а меня ужасало озарение, что сладостная добыча – моя сестра! Что за жестокий жребий привёл Софию к порогу ада? Или то было предначертано, когда две наши бабки развлекались со старинными книгами и заигрались с чёрным колдовством? А может гораздо раньше сам нечистый, писавший дьявольские труды, заложил судьбы на жертвенный алтарь?

    Так что, поворачивая задвижку замка и открывая дверь, я знал, что на пороге стоит та, кого так жаждал спрятанный во мне монстр. Моя сестра София! От её вида моё дыхание сбилось. Она стала прекрасна. За годы разлуки из четырнадцатилетнего подростка сестра выросла в женщину чудесной красоты. Высокая стройная блондинка с прозрачными голубыми глазами на иконописном лице, которое будто светилось изнутри. Кожа была свежа и чиста, как у младенца, а запах сводил зверя с ума от охватившего вожделения. Он хотел прямо на пороге наброситься на неё и мучить, мучить молодое сладкое тело, причинять невыразимое блаженство, доводить до умопомрачения.

     Но  голос крови был сильнее, и тварь присмирела. Увы, не навсегда! Что мог сделать я – жалкое ничтожество для того, чтобы она ушла, исчезла, если чудовище во мне ликовало. Я мог только ненадолго отсрочить приближающееся несчастье, впитывать в себя радость встречи, излучаемую сестрой любовь и пытаться навсегда запомнить её счастливой.

     София долго пеняла мне, что я совсем пропал из жизни семьи. Рассказывала о родителях и о произошедших в местечке событиях. Я слушал в пол уха, просто наслаждался звуком её голоса, улыбкой, грацией жеста, которым она поправляла пряди роскошных длинных волос. До позднего вечера мы говорили и не могли наговориться. Усталость брала своё, а я боялся уснуть. Я пытался помешать дьяволу, но проиграл поединок потустороннему присутствию. Той ночью, как ни странно, чудовище проявило несвойственное ему сострадание и отключило моё сознание, так что очнулся я только ранним утром.

     София спокойно спала в комнате, где я оставил её. Спящая сестра выглядела ангельски прекрасной. На лице играл лёгкий румянец, губы приоткрылись, и зубы блестели матовым перламутром. София спала, а я сидел возле её постели, как часовой. А она спала, спала и спала. Вот тогда страх начал сжимать мне сердце. Сестра не просыпалась. Поначалу я осторожно попытался разбудить её. Затем всё сильнее. Я похлопал Софию по щекам, потряс за плечи – она спала. И тут с запозданием я почувствовал, что не ощущаю в себе больше чужеродного присутствия. Я – это я, а демон исчез! Ужас пробрал меня до костей. Что произошло с сестрой ночью? Почему нечто покинуло моё тело? Я терялся в догадках. Через двое суток тщетных попыток разбудить Софию, я начал понимать, что разум сестры не вынес встречи с инкубом. Она впала в летаргический сон.

     О летаргии до сих пор нет у медицины однозначных знаний. Она так и остаётся пока неразгаданной загадкой.  Забвение и бездействие – вот что значит летаргия. Врачи её называют заболеванием мозга, которое делает вас уставшим.

     Да, образование мне помогло. Я мог делать необходимые процедуры, чтобы поддерживать жизнь в теле человека в летаргическом сне. Вот чего добивался демон, когда заставил меня связать жизнь с медициной. Но самое ужасное открытие меня ещё ожидало впереди. Пока же моё существование ограничилось работой в клинике и уходом за сестрой. Зонды, капельницы, уколы – так и шла бесконечной изматывающей полосой череда дней. Я не имел возможности нанять сиделку. Впутывать в страшную историю, подвергать кого-то ещё опасности – нет, мне хватало жертв. А вдруг София очнётся в моё отсутствие? И останется ли она человеком? Мысли терзали меня постоянно. Я чувствовал – зло не исчезло. Оно вернётся, и возвращение его будет неожиданным и страшным.

8
{"b":"153719","o":1}