Литмир - Электронная Библиотека

     Немного подлечившаяся и успокоившаяся Анна не смогла заставить себя выйти на работу. Она даже близко не хотела подходить к больничным корпусам. Янко уговаривал её отдохнуть, найти какое-нибудь занятие по душе. Даже предлагал поехать вместе в санаторий на Черноморское побережье. Но девушка не хотела портить ему отдых. Она опять полюбила в одиночку гулять по Москве. В шуме города голос в  её голове звучал намного тише, и страх не грыз сердце так сильно. Она часто заходила в маленькую церковь на Старом Арбате. Только там на неё опускался покой, окутывал её оболочкой защищённости и дарил ощущение счастья. Церковь стала единственным местом, где девушка чувствовала себя в безопасности. Анна решила уйти в монастырь. 

8.

 Анна набралась решимости оставить мирскую жизнь в прошлом. Она схватилась за веру, как умирающий больной за любую сомнительную возможность на исцеление. Дни напролет девушка проводила за чтением Библии и молилась, молилась. Страх отпускал ледяную хватку, дышать становилось свободнее и легче. Она уже не вздрагивала от каждого шороха и не прислушивалась к себе: не зазвучит ли вкрадчивый голос в подсознании. Анна уверилась, что обязательно осуществит обдуманное намерение, но в жизни всё задолго решено за нас.

     С сестрой Янко происходило нечто странное. В последнее время Аннушка не сильно вникала в рассказы  друга, просто ей было дело только до себя. Страшное происшествие с Анной в больнице пошатнуло их взаимоотношения – они отдалились друг от друга. А всё из-за того, что Янко не одобрял её погружения в религию. Но однажды поздним вечером парень пришёл к ней с твёрдым намерением – заставить устроиться на работу в одну из престижнейших клиник города. Анна не понимала, зачем ему это надо. Янко юлил, отводил взгляд и объяснял причину сбивчиво, со сплошными недомолвками. Наконец, он решился и рассказал девушке правду.    

     Муж Шукар так рьяно хотел сделать ребёнка молодой красавице жене, что трудился на этой почве «не покладая рук». Но Господь явно бойкотировал его затею. То ли дело было в возрасте мужчины, то ли в чём ещё – не получалось у Шукар забеременеть. И тогда он повёл жену в самую лучшую клинику в столице, чтобы профессионалы им помогли ребёнка зачать. Опытные врачи – асы экстракорпорального оплодотворения, преуспели в этом. Только с Шукар непонятное твориться стало, словно женщину подменили после подсадки эмбриона. Конечно, Янко знал, что беременные становятся капризными и раздражительными. У них изменяются запахи и вкусы, и тошнит постоянно. Пусть бы так, но у сестры совсем по-другому беременность проявлялось. Странная она стала, чужая. А ещё все окружающие рядом с ней неуютно себя чувствовали. Поэтому и пришёл он к Анне – просить её устроиться на работу в клинику и понаблюдать, может эксперименты какие-нибудь запрещённые на женщинах там ставят без их на то согласия. Анна долго отнекивалась. Янко настаивал на своём, как никогда. Но решающую роль сыграли грубые слова цыгана: «Мало я для тебя сделал? Считай, что пришла пора платить по счетам». Наверное, именно тогда это стало началом конца их дружбы и несостоявшейся любви. Увидев глаза девушки, полные обиды и боли, Янко попытался сгладить ситуацию, говорил в оправдание цветисто и витиевато пустые ненужные фразы. Анне от них стало ещё противнее. «Помогу.  Теперь, прошу тебя, уйди». – Только и смогла сказать в ответ. Янко подошёл к двери, постоял немного на пороге, словно ждал, что она передумает, потом махнул рукой и ушёл. Так, от необдуманно сказанных слов, рухнула их дружба.

     Огромные связи стареющего мужа Шукар и немалые деньги цыганской диаспоры сделали должное дело. Анна в недельный срок оформилась в реанимационное отделение самой престижной клиники акушерства и гинекологии Москвы. Она должна была внимательно наблюдать и попытаться выяснить, нет ли странностей в работе врачей, и не проводятся ли на базе клиники сомнительные эксперименты над беременными женщинами. Но больше других, её просили следить за Андреем Григорьевичем Смирновым – вашим покорным слугой, прошу любить и жаловать. Да, да, именно так. Анна устроилась на работу, буквально, чтобы шпионить за моей профессиональной деятельностью. Надо отдать ей должное, девушка делала это с похвальной осторожностью. Даже демон, угнездившийся во мне, не заподозрил за собой наблюдения. Хотя о чём я, невежественный смертный рассуждаю? Скорее всего, оккупировавшее моё нутро чудовище, прекрасно знало про и Анну, и про то, какова её роль во всей этой истории. Как бы то ни было, я Анну не замечал, разве что при встрече изредка кивал на бегу. Зато она пристально следила за мной, за посещавшую клинику Шукар, выспрашивала у лаборанток результаты анализов моей подопечной клиентки. Девушка пыталась войти в доверие и к моему верному оруженосцу – Ефимовне. Но та была тётка прожжённая, к людям недоверчивая, так что все попытки Анны подойти ко мне ближе со стороны ушлой бабы, с треском провалились. Девушке не нравилось то, что она делает, ей претила вынужденная слежка, постоянное напряжение и ложь. Она мечтала о монастырском покое, о погружении в себя. Она хотела, чтобы всё быстрее уже закончилось, и Шукар родила здорового нормального ребёнка. А Янко перестал беситься в непонятной братской ревности и отстал от неё, в конце концов. Но по мере увеличения срока беременности его сестры, увеличивались и странности, окружавшие процесс. Отстраненным видом Шукар напоминала живого мертвеца, как в фильмах ужасов о зомби. С ней было не только страшно находиться рядом. Окружающих охватывало чувство гадливости, будто находишься рядом со зловонным отстойником. Непосредственно запаха не было, но подспудно чувствовалось именно так.

      Анна не могла понять, что за человек Андрей Григорьевич. Он выглядел холодным и безразличным ко всему, кроме работы, как фантастический биоробот. Никаких чувств, никаких сантиментов, никаких проявлений человеческих слабостей. Всегда ровное и равнодушное общение. Тема одна – гинекология. Анна выпытывала у коллег - медсестёр подробности о жизни Андрея вне клиники, но они были скудны, почти одни домыслы. На женщин доктор внимания не обращал, хотя внешностью Бог его не обидел. Да, честно говоря, врач оказался очень привлекательным молодым человеком, а ореол таинственности и вовсе делал его этаким супер красавцем. Анна сама не заметила, как он стал интересовать её не только, как объект слежки. Её окатывало горячечной волной при виде Андрея, какое там, при одном только упоминании о нём. Она не находила себе места, видя доктора, разговаривающего с другой женщиной, пусть даже на порядок старше его. Девушка думала о нём постоянно, постепенно позволяя грешным мыслям заходить слишком далеко. Анна влюбилась. Воистину говорят, что влюблённые слепы или обладают выборочным зрением. Отныне Анна видела только достоинства Андрея. Он умён, красив, успешен, всегда предельно вежлив и предупредителен. И, вообще, он самый-самый лучший.  

      Тем не менее, состояние Шукар продолжало ухудшаться с каждым днём. Беременную перевезли в клинику под постоянное наблюдение. Суровая и неприступная Ефимовна день и ночь держала круговую оборону в палате, куда поместили сестру Янко, не допуская никого – ни мужа, ни мать, ни того же Янко. Хотя муж Шукар не особо горел желанием видеться с ещё так недавно горячо любимой женой. Он всякий раз облегчённо вздыхал, когда Ефимовна отправляла его прочь, не допуская их свиданий. Анну же теперь злили подозрения друга об Андрее. Она убеждала Янко, что лучше врача не найти. Андрей Григорьевич осматривал Шукар по нескольку раз в день, нередко оставался в клинике далеко за полночь, беспокоясь о её самочувствии. Ей делали все самые совершенные и новые обследования и анализы. Просто Янко страдал ерундой – вот к какому убеждению пришла Анна. Хотя в какой-то мере и была благодарна цыгану. Если бы тот не настоял на унизительной просьбе, кто знает, пересеклись бы их с Андреем пути-дорожки.

     В ночь смерти Шукар, девушка дежурила в отделении. И абсолютно ничего подозрительного не заметила. Смена прошла спокойно – ни суеты, ни реанимационных процедур. После дежурства она приехала домой, приняла душ, выпила чашку чая и легла спать. Разбудил её настойчивый звонок в дверь. Человек, находившийся за разделявшим их дверным массивом, без отрыва давил на кнопку звонка. Очумевшая спросонок Анна распахнула дверь, и  разъярённый цыган ворвался в квартиру. Он бросился к девушке и, схватив за грудки, начал трясти. Глаза его при этом были совершенно остекленевшие. Юноша не говорил, просто злобно сипел: «Я же просил, я же просил тебя, сука! Глупая, шалава, ты тоже с ним заодно? Все вы шлюхи, продажные низкие стервы! А теперь она умерла, а ты жива. Лучше бы ты, умерла, дрянь. Ведь я просил тебя, я же просил тебя, сука!» Он тряс её всё сильнее, без конца повторяя свой монолог. Ничего не понимающая Анна тихо плакала в его жестокой хватке. Но парень не обращал внимания на её слёзы, взор Янко застилала ярость. Девушка поняла, что говорить что-либо бесполезно, он всё равно не услышит. Наконец, жестокая тряска прекратилась. Юноша со злобой и отвращением отшвырнул её от себя, как ядовитую гадину: «Надеюсь, ты скоро тоже сдохнешь, тварь. Ты и твой драгоценный Андрей. Вы расплатитесь за мою сестру вашими мерзкими душами». Уходя, он с таким остервенением хлопнул входной дверью, что с потолка в коридоре обвалился огромный пласт штукатурки. Больше Анна никогда не видела Янко. На похороны Шукар она, естественно, не пошла. После визита к ней Янко идти туда девушка откровенно боялась.

17
{"b":"153719","o":1}