«Не надо, пожалуйста, больше не надо. Только не сегодня».

Внезапно Дженкс развернулся и неловко пошел прочь, опустив голову. Пирс положил руку ему на плечо и ушел вместе с ним, его голова была близко, пока он говорил. Испытывая беспокойство, я повернулась к Сидералу, вновь удивленная его высоким ростом. Представьте семифутового (≈ 2 м 14 см)худощавого вампира в белой рваной одежде и с двумя рядами острых зубов, и вы меня поймете.

Сидерал наблюдал, как горит дом Дженкса, его лицо выражало растерянность.

— Никогда бы не подумал, что он сожжет свой дом. Наверное, пикси все-таки могут быть цивилизованными.

Гнев заворочался во мне. Дженкс сжигал не свой дом, он сжигал свое прошлое.

Я прочистила горло, и Сидерал посмотрел на меня, его темные глаза отражали огонь и казались красными, как глаза демона, но с круглым зрачком.

— Должны ли мы уходить? — спросил Сидерал, когда наши глаза встретились. — Обрекаешь ли ты нас на медленную смерть? Смерть от голода или холода зимы?

Его внимание скользнуло к Дженксу и Пирсу. Вполне вероятно, они слышали нас благодаря подслушивающему заклинанию Пирса.

— Мммм, — сказала я, посылая Пирсу взгляд, заставивший того поежиться. — Ты не хочешь присесть?

Сидерал вздохнул.

— Должно быть, плохие новости, — сказал он. — Я никогда не прошу никого присесть, пока не собираюсь сказать что-то плохое.

Слабая улыбка скривила мои губы, и я направилась к лавочке размером с пикси. Неподалеку стояли ткацкий станок и цистерна, где Маталина вымачивала гнезда пауков для паутины. Это заставило меня упасть духом. Скамейка была слишком мала для Сидерала, и после того, как он посмотрел на нее и предпочел стоять, я села, задрав одну замерзшую ногу на лавочку, чтобы согреть ее. Ступни моих ног были черными, но меня это не волновало; главное, на них не было демонских меток.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, и вспышка боли пересекла лицо Сидерала, когда он передернулся. Я запоздало поняла, что он пытался пошевелить крыльями, в фэйрийской версии пожатия плечами.

— Уже лучше, я наелся и могу писать не на виду у людей, — сказал он сухо.

Я кивнула, воспоминания об Алькатрасе на мгновение всплыли в моем сознании.

— Если бы вы могли жить в безопасном месте, с жилищем по росту, вы бы могли остаться такими, какие есть? — спросила я, и Сидерал напрягся.

— Я не стану просить своих людей жить на милость пикси. Ты можешь вылечить нас. Ты задолжала нам…

— Ничего, — перебила я спокойно, опуская одну ногу, чтобы поднять вторую. — Я защищала свой сад. Вы напали, а я пощадила ваши жизни. Я ничем вам не обязана, кроме того, что требует моя совесть, и вы будете довольствоваться тем, что я вам дам.

Он зашипел на меня со своими длинными зубами, и я понизила голос — прежде чем Дженкс вернулся и перерезал бы ему горло.

— Я хочу попросить об услуге, — сказала я тихо.

Шипение Сидерала остановилось, и его серебряные брови поднялись.

— Услуге? У побежденного тобой?

Мои внутренности тряслись. Боже, надеюсь, он пойдет на это. Мне действительно необходимо, чтобы из этого вышло что-то хорошее.

— Что ты думаешь о ней? — спросила я, указывая подбородком на Кери, стоящую сейчас рядом с Айви и разговаривающую с тремя детьми Дженкса.

Выражение Сидерала стало осторожным.

— Она сплела проклятие, которое сделало тебя маленькой.

Я кивнула.

— Еще она была третьей в заклинании, которое должно было вас убить. Она злится на меня за то, что я остановила ее. Что ты думаешь об этом?

— Я бы тоже злился, если бы воин, которому я доверяю, остановил мою руку, — сказал он осторожно. Я могла понять его дилемму. Кери пыталась убить его, но она также могла излечить их, и он знал об этом.

— Я слышал, что когда-то эльфы были отважными войнами, — добавил Сидерал.

— Она мой друг, — сказала я, снова подтянув первую ногу, чтобы скрестить ноги, поскольку боль у меня в коленях совершенно пропала. — Она самостоятельно решила жить среди моих врагов, в качестве шпиона. Она хочет вернуться, но с собой ей нужны глаза. Я хочу, чтобы вы пошли с ней. Вы все.

Сидерал посмотрел на Кери, потом на меня.

— Зачем мне помогать ей? — сказал он, в его шепелявости слышалась злость.

— Об этом вас прошу я, а не она.

Сидерал провел рукой вдоль своего подбородка, и догадываясь, что фэйри спросит про условия, я сделала вздох:

— Она живет в садах Каламака.

Его серебряные брови снова поползли вверх. Он был заинтересован, и я почувствовала пробуждение надежды.

— Там нет птиц, нет пикси, ничего, — сказала я, и Сидерал поднял взгляд на дерево, явно желая поделиться этим с кем-то. — Вы можете жить там незамеченными, занимаясь шпионажем для Кери. В мою пользу.

Неприятная усмешка Сидерала заставила меня задрожать.

— Это может быть приемлемо для моих людей, — прошепелявил он. — Однако я хочу оставить кого-то здесь.

«О, неужели?»

Испытывая любопытство, я держала свои грязные ноги, пытаясь их согреть.

— Зачем?

Плечи фэйри поднялись и упали, он сделал попытку пожать плечами по-человечески.

— Чтобы убить тебя до того, как ты запланируешь предательство.

Я улыбнулась, мне понравилась его честность, и спустя мгновение он улыбнулся в ответ. Это был честный ответ. За его спиной Кери учила детей Дженкса песне потери, чтобы помочь им справиться с горем. Созвучия из четырех частей было достаточно, чтобы разбить ваше сердце.

— Я не смогу попросить Дженкса пойти на это, поэтому оставь того, кто умеет хорошо прятаться, — сказала я, и он зашипел. Я посмотрела на него с тревогой, пока не поняла, что он смеется.

— Поговори со своими людьми, — сказала я, поднявшись, и от пальто донесся запах пикси и колдуна. Я протянула руку, и он уставился на нее.

— Я должна стать большой, — объяснила я. — Скорее всего, это последний раз, когда я вижу тебя своего размера. Большие люди пожимают друг другу руки, когда встречаются и расстаются, выказывая расположение.

Его рука приблизилась, и мы коснулись друг друга.

— Расположение, — сказал он, наморщив лоб.

Пальцы Сидерала были слишком большими в моих и необычайно грубыми. И мне показалось, что я пожимаю руку моему отцу.

— И доверие, — сказала я, и наши руки разъединились.

Фэйри улыбнулся, заставив меня задрожать. Отойдя, он опутал свою ногу шелковой нитью, но потом остановился.

— Когда мои люди расстаются, они говорят «мягких восходящих потоков».

— Мягких восходящих потоков, Сидерал, — сказала я тихо. — Я бы хотела, чтобы этого никогда не случилось, но, может быть, из этого может выйти что-то хорошее.

Длинное лицо изогнулось в ужасающей улыбке, и он посмотрел вверх на дерево.

— Кому судить, что выбирает Богиня, — он дернул за шелковую нить, и по сигналу его подняли вверх.

Я не смотрела ему вслед, вместо этого я повернулась, чтобы найти Дженкса. Я была уверена, что они пойдут на это. Все, что мне надо будет делать, так это волноваться о последствиях приглашения крылатых, клыкастых фэйри на задний двор Трента. Боже, они выглядят устрашающе. Ну и поделом ему.

— Дженкс? — позвала я, желая сказать ему «пока».

Пряди моих распустившихся кос разлетелись, когда Дженкс опустился рядом со мной. Очевидно, он наблюдал за нами. Его лицо было болезненным, но злость все еще окрашивала его.

— Мне не нравится, что они ползают по всему саду, как пауки, — сказал он, его ноги по-прежнему не касались земли, когда он смотрел на деревья. Его лицо повернулось ко мне, и гнев сменился почти паникой, когда он увидел мое выражение.

— Ты уходишь.

Мое сердце заколотилось.

— Я просто собираюсь стать большой. Я все еще здесь.

Направление его эмоций изменилось, и ноги коснулись земли. Глаза заблестели, и он вытер их, испытывая к самому себе отвращение.

— Тинкины титьки, я не могу перестать изливать пыльцу, — он перевел дух и выдохнул. Мое увеличение будет тяжелым событием для него. Мне хотелось, чтобы он пошел со мной.