Гремя по почерневшей лестнице ботинками, отряд спустился даже немного ниже уровня земли, ворвавшись в кухонные помещения. Никто себе никогда не отказывал во вкусной еде, тем более избранники народа. Столовая данного административного учреждения могла потягаться даже со столичными ресторанами, особенно в области цен. И помещения, где еду готовили, были соответствующие. Большие, полуподвальные помещения, разрезанные на небольшие ломтики выстроившимися в ряды печками, плитам, микроволновками и какими-то металлическими столами для готовки. Воняло здесь даже сильнее, чем где-либо. После того, как в городе отключили электричество, холодильники вышли из строя, и все продукты, там хранившиеся, начали портиться. Отсутствие вменяемой вентиляции не давало запаху выветриваться, и он постепенно скапливался здесь, сгущаясь в тошнотворный, пробивающийся даже через фильтры противогазов смрад. Здесь даже пришлось включить фонари, лучи заходящего солнца не проникали сквозь небольшие окошки под потолком, оставляя помещение в темноте.
Звук шагов смешался с металлическими звуками раскиданной по полу посуды и столовых приборов. Отрывочные картинки, попадавшие в лучи подствольных фонарей, заставляли внимательно следить за происходящим, не давая отвлечься ни на секунду. Мертвецы здесь появились, видно в самый разгар рабочего дня. Это вряд ли работа военных, они не стали бы размениваться на прислугу, когда выдалась возможность всадить пулю в гораздо более толстое брюхо. Здесь побывали зомби, даже вероятно, что уже отъевшиеся на наваленных наверху трупах. Про контрольный выстрел в голову не забывали, но вот мяса мутантам оставили много. Тем более, что тогда толком и не знали, во что может превратиться невинный на первый взгляд зомби. Может, даже не стали заходить в подвальное крыло, понимая, что там нет ничего интересного, а повара и официанты, пережив несколько очень страшных минут, запершись и слушая, как на верхних этажах идет бойня, попали потом в настоящий ад, потому что не обслуженные клиенты, плавно превратившиеся в мертвецов, пришли требовать книгу жалоб. Не найдя книги, заменили ее людьми.
Обглоданный костяк, разорванный почти пополам, с вырванными ребрами и обломанными руками, попавший случайно под ноги, едва не вызвал во мне приступ рвоты. В противогазе такое дело едва ли не в десять раз неприятнее, но я все же удержался. Труп рвали даже не руками, а когтями, судя по длинным царапинам на полу. И это могло значить только одно.
- Передай дальше, что тут могут быть мутанты, - похлопал я по плечу ближайшего солдата, и тихо передал сообщение. Он кивнул головой и предупредил соседа. Я же молча проклял нежелание командования пользоваться рациями. Логично, конечно, ведь у бандитов могли быть приемники, способные уловить сигнал, но связь теперь резко ограничивалась. Кричать ведь тоже было не с рук, зомби на шум реагировали гораздо быстрее, чем на все остальное.
- Справа! – предупредил кто-то, повысив голос. В пустом зале, расчерченном лучами фонарей, звук прогремел как взрыв петарды, но на ситуацию это не повлияло.
Прямо у черного входа, ошалело раскрыв глаза, стоял заметно мутировавший мертвяк, попав сразу в несколько лучей света. Он не делал попыток напасть, возможно, ослепленный светом, но скорее не зная, с кого начать.
Мутанты гораздо умнее простых мертвяков и вполне уже научились устраивать засады, и отлично знали, когда их надо захлопывать, а когда выждать. Здесь же он, наверное, не ожидал такого количества народа и такого яркого света. Солдаты же не стреляли сразу, боясь привлечь внимание возможных часовых бандитов. Только если мутант атакует, без стрельбы все равно не обойтись.
Пока повисла пауза, я воспользовался прикрытием товарищей, незаметный за их спинами, и достал трофейный пистолет с глушителем, давным-давно отобранный у бандитов. Хотя почему давно. Это же было всего несколько дней назад. По-другому время идет, когда каждую секунду рискуешь своей жизнью. Достав оружие, непривычно легкое после автомата, я прицелился, стараясь угодить точно в лоб мутанту. Так или иначе, он меня заметил слишком поздно. Рванулся в сторону, уходя с линии огня, Но я уже выстрелил, пулю обогнать не мог никто. Звук выстрела, смешавшийся с эхом, отразившимся от выложенных плиткой стен, был такой, словно кто-то открыл бутылку с шампанским. Пуля вошла чуть левее, чем я целился, немного зацепив левый глаз, пробив череп и выбив целый фонтан кровавых брызг. Пошатнувшись, он упал на ступеньки, бессильно открывая и закрывая челюсть, отказываясь умирать сразу.
- Он сейчас срегенерирует! – взвизгнул один из солдат, отскакивая подальше от дергавшегося тела, как будто боясь, что мутант сейчас вскочит и бросится на него.
Оттолкнув мешавшегося солдата с пути, я подскочил ближе к мутанту, хрипящему и скребущемуся длинными когтями по кафелю, прижал его ногой и всадил, не останавливаясь, в голову еще четыре патрона, разбив череп почти пополам, каждым выстрелом выбивая все новые сгустки крови на лестницу. Мутант перестал дергаться спустя еще целую минуту, пока я стоял, тяжело дыша, держа голову под прицелом. Если бы это не прекратилось, плюнул бы на все и разнес бы тварь из автомата. Оставлять за спиной такого живучего мутанта мне было гораздо страшнее, чем возможность всполошить часовых, которых, может, и нет вовсе.
- Может, спецназа дождемся? – спросил кто-то, подходя к двери, - у них есть бесшумное оружие, не то, что наши автоматы. Если еще один такой вынырнет, у меня нервы не выдержат. Расстреляю его и все дела. Он тебя прямо жрет глазами, а ты сиди и жди, но не стреляй. Бред, а не приказ.
- Разговорчики! – сказал сержант, подходя к трупу, - раньше таких не было, сразу дохли. Мозг, типа, повредил…
- Так он же тупой, как пень, - сказал я, пытаясь снять напряжение, – мозг такой маленький, что под череп их несколько штук влезет.
- Спецназ ждать не будем, - продолжил сержант, продолжая движение отряда, - времени в обрез, - а ты, парень, раз с глушителем, иди впереди, может, твоя помощь еще пригодится. Не хочется сейчас людей терять.
- Так патронов с собой не вагон, - возмутился я, убирая пистолет обратно и уже жалея, что доставал его, - А мне они еще понадобятся.
- За это не волнуйся, пулек мы тебе подкинем, - пообещал сержант, но потом сразу посуровел, - а сейчас не замедляй движение.
Чтобы добраться до «Детского мира», нужно было пересечь внутренний двор, как колодец, зажатый между старыми домами. При этом по левую руку оказывался получивший дурную славу супермаркет «Перекресток», откуда даже сейчас доносились странные, воющие звуки, словно мертвяки пытались разговаривать. Поговаривали, что эпидемия началась именно там, и мертвяки там самые страшные. Туда никто даже под страхом смерти не полез бы, ибо есть вещи и хуже самой смерти. Оказаться там многие считали именно такой вещью. Пересекая двор, солдаты нервно поглядывали на черневшую на фоне закатного неба громадину магазина. Осколки стекол и витрин, торчавшие из рам казались зубами неведомого чудища, оскаленные в угрожающей усмешке. Зомби, казалось, и те старались обходить эти места стороной. И мне снова показалось, что выбрали не слишком удачное место для подготовки атаки. За спиной окажется едва ли не самый опасный район города, а как раз на этом направлении у бандитов будут самые сильные укрепления, если они только не банда мазохистов, желавших помереть как можно более страшной смертью.
Присев около подворотни, выходившей как раз на «Детский мир», прикрывая пробегавших мимо солдат, я внимательно всматривался в здание магазина, потому что в груди шевелилось неприятное ощущение сверливших спину глаз, смотрящих оттуда. Что-то очень страшное и злое смотрело из-за разбитых витрин на пробегавших людей. И не атаковало. Не потому что боялось, а было сыто. Именно сыто человеческими жизнями и сейчас просто ленившейся отнимать еще. Потом, все это будет потом. Голод возвращается снова и снова, каждый раз все сильнее и сильнее, сколько не объедайся. И мелкие человечки, пробегавшие сейчас мимо редкой цепочкой, утолить полностью его не смогут. Пусть копошатся, занимаются своими мелкими делишками, прежде чем послужат тому, ради чего рождены, утолять голод…
