В ходе лейпцигских дебатов Лютера весьма хитроумно заставили выступить в поддержку Яна Гуса, сожженного на костре за ересь, после того как он появился в Констанце на соборе 1414 года. Узнав об этом, Лев X издал папскую буллу, проклинающую Лютера как еретика. В принципе это должно было означать конец, как означало конец для Яна Гуса; но на стороне Лютера все еще оставались влиятельные немецкие аристократы.

К этому времени уже был выбран новый император Священной Римской империи. Им стал под именем Карла V девятнадцатилетний внук покойного Максимилиана I, эрцгерцог Австрии. Его-то Льву X меньше всего хотелось видеть на этом престоле. В 1516 году умер король Испании и Неаполя Фердинанд, и Карл V унаследовал оба эти титула, и не только титулы, но и испанские Нидерланды. Если добавить к этому германские территории Священной Римской империи, то станет ясно, что власть нового императора стала большой угрозой для всей Европы. Его владения почти полностью окружали Францию — единственную из крупных держав, с которой Льва X связывали союзнические отношения.

В 1521 году папа издал буллу, отлучающую Лютера от церкви, но это только усложнило ситуацию. Лютер ответил публичным сожжением буллы в присутствии сочувствующих граждан и целой группы университетских профессоров. Фридрих III заключил Лютера в свой виттенбергский замок, но сделано это было скорее для его безопасности. Именно тут он начал переводить Библию на национальный немецкий язык — отныне людям не понадобится посредничество священства в общении с Богом, они сами услышат Его слово. Появилось у него и время привести свои мысли в связную форму, в нечто вроде альтернативного учения, и, подобно его знаменитым проповедям, оно звенело духоподъемным словом: «Ни папа, ни епископ, ни кто иной из церковников не имеют права навязывать верующему в Бога хоть малую часть своих законов...»

Всего четыре года прошло с тех пор, как Лютер вывесил свои тезисы, а они уже распространились повсеместно, достигнув Венгрии, Франции и Богемии (где многие все еще помнили Яна Гуса, тайно полагая его национальным героем и мучеником). Когда тезисы прозвучали в Англии, Генрих VIII пришел в ужас и написал «Защиту», в которой мысли Лютера предаются анафеме. Работу свою он посвятил папе Льву X как «декларацию веры и преданной дружбы» и послал экземпляр в Рим. Адресат был настолько тронут этим жестом, что направил в Англию послание, в котором отпущение грехов дается любому, кто прочитал трактат Генриха VIII. Помимо того, он присвоил ему титул Fidei Defenser (Защитник Веры), который и по сию пору в виде аббревиатуры FD чеканится на английских монетах рядом с изображением монарха.

Но тут выяснилось, что у Льва X есть дела более срочные. В конце ноября 1521 года испанские войска императора Священной Римской империи Карла V двинулись на Милан, где разбили французскую армию Франциска I, рассеявшиеся остатки которой бежали через Альпы. Сразу по получении известий об этом правитель Флоренции кардинал Джулио де Медичи направил гонца к своему кузену папе Льву X, который в это время охотился у себя на вилле, невдалеке от Рима. В ту ночь Лев X долго сидел у открытого окна своей виллы, беззаботно любуясь фейерверком, устроенным в честь великой победы Карла V. Наконец-то французы изгнаны из Италии, которая вернулась теперь к тому состоянию, в каком была при начале его понтификата. Никто не знает, что ждет впереди, но для папы, поклявшегося извлечь максимум удовольствия из своего понтификата, для торжества хорош любой повод.

По официальному сообщению, папа простудился на холодном ночном ноябрьском воздухе и слег; простуда быстро перешла в лихорадку, и через несколько дней Льва X не стало. Умирая, папа, по свидетельству присутствовавших, воскликнул: «О Боже! О Боже!», что одни сочли ясным опровержением его пресловутого агностицизма, а другие — чистым богохульством, этот самый агностицизм подтверждающим.

В этой смерти осталось много неясного. Говорят, это было убийство, во всяком случае, врачи, пользовавшие папу, утверждают, что умер он от яда, хотя кто его подлил, неясно: за восемь лет своего понтификата Лев X нажил много врагов как в Риме, так и далеко от него. Рыцарственной натуре Франциска I отравление было чуждо, но, конечно же, он остается под сильным подозрением, ибо после долгих лет союзнических отношений, подкрепленных брачными узами, Лев X его предал. Так или иначе, он умер, оставив папскую казну почти опустошенной, Италию — в состоянии неопределенности, а римско-католическую церковь — на пороге распада.

Через месяц после смерти Льва X в Риме собирался кардинальский конклав для выборов нового папы. По широко распространенному мнению, стать им должен был кардинал Джулио де Медичи, все знали, что он был наиболее способным из советников Льва X, а также вел все финансовые дела понтифика. То, что последний нередко просто отмахивался от советов кузена, как раз и объясняло, по мнению многих, плачевное состояние Ватикана — влияние Джулио де Медичи тут было ни при чем. Как раз наоборот, кардинал Джулио представлял собой полную противоположность Льва X — он был привлекателен на вид, вдумчив, замкнут, наконец, одарен тонким вкусом. И все же у него обнаружилось много оппонентов.

Правда, и мощная поддержка была, ибо в течение долгих лет Медичи обзаводились в Риме влиятельными друзьями, однако за те же годы и врагов появилось немало. Взять хотя бы кардинала Содерини — он был преисполнен решимости не допустить в Ватикан еще одного Медичи. В этом смысле он нашел неожиданную поддержку в лице кардинала Помпео Колонны, одного из тридцати новых назначенцев Льва X, — этот решил, что второго такого шанса быть избранным самому может и не представиться. А когда выяснилось, что на сторону этих двух стали все французские кардиналы, не забывшие измены Льва X по отношению к своему королю, ситуация зашла в тупик.

И тогда кардинал Джулио предпринял тонкий тактический маневр. Он заявил, что не достоин столь высокого сана, и предложил избрать папой малоизвестного фламандского ученого — кардинала Адриана Деделя, самоуглубленного аскета, бывшего некогда домашним учителем нового императора Священной Римской империи Карла V. Кардинал Джулио был убежден, что эта кандидатура будет отвергнута — по причине неизвестности претендента, недостатка политического опыта, ну и иноземного происхождения: считалось, что папой должен быть итальянец. А то, что столь бескорыстное предложение прозвучало из уст Джулио де Медичи, должно убедить всех, что именно он-то и является идеальным кандидатом. Но Джулио просчитался. Блеф не прошел, и кардинал Адриан Дедель был избран новым папой под именем Адриана VI. Когда его имя было объявлено во всеуслышание, толпа, собравшаяся перед дверьми, за которыми заседал конклав, встретила известие удивленно-недоверчиво — никаких приветственных возгласов, глухое молчание, за которым последовал нарастающий ропот и свист.

Простой люд явно понимал лучше кардиналов, что означает избрание папы, который ведет себя так, как папе и положено, — катастрофу для города Рима. И действительно, не последовало никаких выгодных назначений, никаких карнавалов и маскарадов, пышных застолий. Богобоязненный Адриан VI занял самое скромное помещение в папских апартаментах, продолжал жить на флорин в день, вставал до рассвета и долго молился, ел одну лишь жидкую овсяную кашу, которую ему подавала злобная старуха экономка, вывезенная из Фландрии. Подобного рода примерное поведение воспринималось и кардиналами, и обычными гражданами как варварство, какового только и можно ожидать от неотесанного североевропейца, там все такие. Но худшее было впереди: новый папа велел всем кардиналам и архиепископам, давно осевшим в Риме, оставить его и переселиться в свои приходы (а многие там раньше вовсе не бывали). Начался угрюмый исход из Вечного Города.

Экономика города резко пошла на спад, и, по словам Вазари, многие художники «только что от голода не умирали». А о низших слоях что уж и говорить: у головорезов не осталось жертв, и они стали попрошайничать, карманники тоже стали нищими, проститутки голодали, и даже священники были вынуждены вести благочестивый и воздержанный образ жизни. Неудивительно, что Адриан VI не прожил и двух лет после избрания. Официальной причиной его смерти стала болезнь почек, но почти наверняка это было отравление — профессиональный риск, жертвой которого скорее всего стали шесть последних понтификов.