— Ты чего? Рехнулся, дегенерат? — О! Голос прорезался! Справа от костра поднялся вой, — А ну заткнулись, малолетние придурки, пока не прирезал к такой-то матери. Ты чего творишь? — закричал на Тора. И, распаляясь: — Решил дорезать меня, чтобы не мучился? Чтоб тебя прихлопнуло…

Потом я ругался матом, ругался долго и самозабвенно, причем в полной тишине. При этом постоянно тыча мечом в сторону Торрена. Вначале меня слушали в страхе, потом в смятении, под конец, когда мат мягко перешел на восьмиэтажные построения, восхищенно. Торрен даже пару раз цокнул от удовольствия языком.

Выговорившись, я успокоился.

— А теперь по порядку. Что случилось, почему ты на меня набросился?

— Ты это, живой, что ли?

— Нет, мертвый! — Спокойствие начало улетучиваться.

— Ты бы на себя со стороны посмотрел, — мягко начал Тор. — у тебя одежда вся в крови, шея в крови, лицо окровавлено…

— И что? Я тут не в бирюльки играл. Какого органа ты на меня кидаешься?

— Честно говоря, я подумал, что ты нежить, — стал оправдываться Тор, постепенно переходя в наступление. — Я, кстати, до сих пор не уверен, что ты не нежить. С разорванной глоткой не каждый маг выживет!

— Ты не выкобенивайся, меч у меня в руках. Отрублю ноги, будешь на паперти деньгу зарабатывать. — И продолжил спокойней: — Я вообще не понимаю, что произошло.

— Э-э-э, как так? — удивился Торрен.

— А вот так! Повторяю на общем: «Я не знаю, что произошло и почему я жив». Доходчиво?

— Э-э-э, вполне. — Тор немного помялся и спросил: — Меч можно подобрать?

— Фигней страдать больше не будешь? — вежливо поинтересовался я.

— Нет, ты вроде как не нежить. Я слыхал о случаях, когда сразу после умерщвления трупы поднимались и нападали на всех подряд.

— Вранье. Наверно, подобную ситуацию оправдывали. Увидели хороший меч, подумали: убить без причины — некрасиво, по причине — можно стать героем, — не удержавшись, я подколол своего спутника: — Так и скажи, что понравилось мое оружие.

— Дурак ты, Сен! — рявкнул Тор. — Я тут как последний идиот, чуть не поседел, дескать, друга потерял. А ты меня обижаешь.

Концовка речи Торрена прозвучала немного по-детски, но меня проняло. Парень и вправду расстроился, а я его обидел. Я убрал меч, подошел к Тору и легонько стукнул его по плечу.

— Не обижайся, сам понимаешь… Нервы ни к черту от таких передряг. — Я взял флягу и прополоскал пересохшее горло. — Давай без обид. Мы же с тобой оружием менялись.

Тор кивнул, сходил за своим мечом и вернулся назад.

— Расскажи, что произошло за время моего вынужденного «отсутствия», только вкратце.

— Когда тебя подстрелили, я подумал: все, конец, отлетался орел, — мрачно проговорил Торрен. — Подскочил к тебе, а у тебя уже даже кровь не хлещет. Я приметил, где гнида скрывалась, стрельнул навскидку, попал в плечо. Тот арбалет выронил, я на дерево залез и рубанул в висок. А потом вниз сбросил. Наскоро его скрутил, и к тебе. Ни пульса, ни дыхания! Я посидел рядом, потом о рабах вспомнил. Сходил, развязал, посадил у костра. Снайпера тоже к костру подтащил, связал покрепче, а то еще развяжется. Ну а дальше ты в курсе.

— Сколько времени прошло?

— Не знаю… Минут пятнадцать — двадцать, может. — Тор снова уточнил: — Ты точно не нежить?

— Ты утомил этим вопросом. На, потрогай, — сказал я и протянул ему руку, — теплая же, значит, живой.

— Ну бывает нежить теплокровная, — возразил Тор, но руку пощупал.

— Мне сколько раз повторить, чтобы ты понял? Десять, двадцать? Сто? Давай я сразу тебе все разы скажу. Тогда перестанешь доставать?

— Да что с тобой? Чего ты взъелся?

— Угадать сложно, что ли? — съязвил я. — Может, потому что меня едва не убили? Извини, нервишки пошаливают… — Я глотнул из фляги. — Сделаем так. Я поговорю с рабами, а ты проверь, мертвы ли те трое. А эту падаль… — я кивнул на снайпера, — посмотри, чтобы как следует связан был. У него сегодня бессонная ночь будет… и очень длинная.

Я снова приложился к фляге и направился к рабам. Они следили за мной испуганными глазами.

«Наверно, ты и вправду неважно выглядишь».

Угу, меня на их глазах убили, а я взял и воскрес. Есть повод для беспокойства.

Я сел напротив и снова сделал глоток. Пить хотелось нещадно.

«Давай коли их, пусть режут правду матку!»

Да подожди ты, не спеши.

Оглядел троицу. Два парня лет пятнадцати-шестнадцати и девушка чуть постарше. Одежда изрядно потрепана. Парнишки, похоже, братья-погодки, высокие, крепкие. Девушка — стройная черноглазая брюнетка. Симпатичная. Отбою от женихов, наверно, нет.

«Не о том думаешь!»

Да, ты прав. Перейдем к делу.

— Успокоились? — спросил я и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Меня зовут Сен, моего друга Торрен. Сейчас я задам несколько вопросов, вы отвечаете быстро и кратко. Ясно?

Они дружно ответили «да».

— Еще раз: отвечаете быстро и кратко, по порядку. — Я сделал упор на последнем слове. — Ясно?

— Да.

— Да.

— Да.

— Уже лучше. Первый вопрос. Этих, — небрежный кивок назад, — было четверо?

— Четверо.

— Четыре.

— Больше никого не было, — последней ответила девушка.

Это хорошо, что больше никого нет. Еще один такой бой мы с Тором не выдержим уже чисто психологически.

— Как зовут?

— Родигес, — ответил парнишка помоложе.

— Фериш. — Это постарше.

— Джула. — Ну и девушка после всех.

Дискриминация в действии.

— Сколько лет?

— Тринадцать.

— Четырнадцать.

— Шестнадцать.

«Что-то парни не выглядят на свой возраст…»

— Не похоже, — усомнился я.

— С нами отец занимался воинским искусством, — ответил Фериш, — с Джулой, конечно, меньше. Но тоже занимался.

— Ясно, о вашем отце позже поговорим. Может, завтра.

То есть она их сестра. Ладненько. Чего бы еще спросить?

«Спроси, не насиловали ли их, а то мало ли… В таком возрасте от этого башку сносит легко…»

Дельная мысль! Молодец! Пока не буду просить Ботана тебя убрать. И вправду, иметь возле себя малолетнего психа, которого научили пользоваться оружием, приятного мало.

— Вас насиловали эти?.. — Кивок назад. — Или не эти. Неважно.

Троекратное «нет», но Родигес опустил глаза.

— Не врать, — повысил голося. — Кого-нибудь насиловали?

Опять троекратное «нет», но теперь Родигес, не мигая, смотрел мне в глаза.

— Что ж, спрошу иначе: кого пытались изнасиловать?

Попал. Родигес ответил:

— Меня. Но не вышло! Мразь!

— Кто? — спросил я Джулу.

— Тот арбалетчик. — Джула показала рукой на пленника, которым занимался Торрен.

— Подожди, — сказал я Джуле и, повернувшись, крикнул: — Тор, допроси эту гниду.

Услышав в ответ «ага», повернулся к ребятам.

— Как только нас привели, он начал приставать к Роду. — Джула всхлипнула.

— Не реветь, уже все хорошо, — рявкнул я. Сейчас я как-то не настроен успокаивать женщин. — Продолжай.

— Ну, пытался он, а их главный, ну, тот, которого вы зарезали, сказал, чтобы не портил товар, и велел залезть на дерево, а потом вы… — под конец она уже тараторила.

— Так, стоп, — остановил ее жестом. — Готовить в походных условиях умеешь?

— Конечно, — ответила она. — Папа…

— Про папу завтра. Сейчас берешь братьев, припасы и готовите ужин, а мы пока поговорим с одной личностью. Вас не обидим, обещаю. Все ясно?

— Да.

— Тогда выполнять.

Я сходил за своим мешком, который бросил в начале боя, и вернулся к костру. Достал сигариллу, прикурил, подошел к Торрену.

— Разговорил? — спросил я, затягиваясь.

— Нет… молчит, тварь.

Я достал нож, подаренный Торреном, и разжал пленнику челюсть.

— Хм… язык вроде есть. Не немой, кажется, — пробормотал я вслух и ласково обратился к работорговцу: — Что же ты молчишь? Выговорись, легче станет. Может, душу облегчишь, а?

Пленник молчал. Зря он так.

— Торрен, можешь принести свой точильный камень и пару палочек по пять миллиметров в диаметре, — спросил я, так как мне камень был без надобности, кермит не точится.