- Ага... А можно мне его в руках подержать? А я тебе взамен вот что дам, - порывшись в болтающейся сбоку сумке, извлекла я свою деревянную свистульку, что привело ребенка в полный восторг, а мне позволило немедля приступить к делу. - Брата твоего как зовут? - сквозь громкий свист прокричала я.

   - Его то? - прервавшись, отозвался ребенок. - Танасом.

  Отклик на посыл, запущенный через игрушку неожиданно сильно отрикошетил мне в сжатую ладонь. И уже через несколько мгновений в людском потоке показался высокий запыхавшийся парень, как две капли воды, схожий с собственной маленькой сестрой. Лишь с двумя существенными различиями: был он, примерно, моим сверстником и еще...

   - А вот и мой брат... Мама говорит, что такие как он, между глаз нос постоянно теряющие, в Прокурате лишь в курятнике должны служить - грифонам клювы пориловать... А это, Евсения. И она - полукровка.

   - Полировать, Шурик, - смущенно расплылся рыцарь Прокурата, подхватывая сестру на руки. - Здравствуйте, Евсения. Это вы мне призыв запустили?

   - Ага, - выпрямилась я в полный рост. - Здравствуйте, Танас.

   - А вы ведь, не местная?

   - Нет. Я здесь ненадолго и вообще-то... спешу, - проявила и я чудеса собственной памяти. Парень же в ответ понятливо усмехнулся:

   - Ясно. И очень жаль. А я хотел предложить вас проводить.

   - Чтобы и Евсения не потерялась? - догадливо уточнил с его рук ребенок.

   - Чтобы... да... Ну что ж, Шурик, отдавай Евсении ее... ого! Кентавра. Забирай своего Гришу и пойдем домой на экзекуцию. Или может, договоримся на этот раз?

   - Может, и договоримся, - по-деловому скривилась многоопытная Александра.

  И после обмена игрушками они вместе с братом скоро влились в густой людской поток. Я же постояла немного, глядя им вслед, а потом, вдруг, словно подброшенная внезапно принятым решением, ринулась вдогонку:

   - Танас, постойте!

   - Да, Евсения? - едва заметно улыбнулся он.

   - Вы ведь в Прокурате служите?

   - Да-а.

   - А что такое "хамровая живопись" знаете?

   - Да-а, - а вот теперь он уже удивился по-настоящему. И даже сгрузил Александру на землю, рискуя потерять ее вновь. - Что такое хамровая живопись и почему она запрещена на всей территории Бетана я в курсе.

   - Замечательно. Значит, если я вам скажу, что ее владельцем сейчас является Ольбег Бус из Букоши и вся эта коллекция развешена в его доме, вы точно будете знать, что делать дальше?

   - Точно буду знать, - мелькнул, вдруг, в серых глазах мужчины азартный огонек. - Только, Евсения, можно и вам вопрос?.. Я даже не буду спрашивать, можно ли доверять такой информации. Просто, ответьте: вам это зачем надо? Сдавать Прокурату Ольбега Буса? Ведь вы же должны знать, чем ему это грозит?

   - Конечно, знаю, - отвела я в сторону взгляд. - А почему сказала вам?.. Да потому что, это - правда. По-моему, такой причины вполне достаточно?

   - По-моему... да. 

   - Ну, так, прощайте, Танас. И больше не теряйте свою сестру, - развернувшись, пошла я обратно к прилавку с большими и сочными, так любимыми моей лошадью яблоками. И ни на миг не усомнилась в правильности своего поступка... Хотя, лучше пока о нем помолчать...

   Медянск был отсюда уже совсем не виден. И наша тропинка, сначала петляющая меж высоких предгорных валунов, похожих на стертые зубы великана, а потом круто пошедшая вверх, вскоре целиком завладела моим вниманием. А про старый город с цветущей в саду черемухой и щекочущим душу колокольным перезвоном я вскоре и вовсе перестала вспоминать. Да, наверное, так и надо. Ведь вернусь ли я туда когда-нибудь? Гораздо интереснее было узнать, что ждет меня на другой стороне Рудных гор, своими снежными вершинами, слившихся сейчас с размытым предзакатным небом. А еще то, что раскинулось сейчас по обе стороны от узкой, выбеленной будто мелом, полоски, по которой медленно двигалась наша компания.

   - Евся, а что это за цветы? Они так вкусно пахнут.

   - Не знаю. Самой интересно.

   - Нарциссы. Это "Чаша обманных надежд". Потому что нарциссы эти надежды собой символизируют. Мне про нее Феофан в детстве рассказывал.

   - Ну, значит, мы уже рядом. И если верить моей карте, за ней, через ущелье - наш очередной промежуточный пункт.

   - Аф-фх-хи. О-ох... Новая напасть на мой длинный нос.

   - Да ну тебя. Лучше, глянь, какая тут... красота. Хоть и обманная.

  Нет, я бесу, конечно, сочувствовала, но... Красота то какая. Маленькие, будто восковые цветы с белыми, заостренными лепестками и желтой, закрученной веером, сердцевиной волнами ходили под ветром, заполняя собой и своим дурманяще - сладким ароматом все пространство вокруг. Хотя, чашей это место назвать было сложно. Оно, скорее напоминало дно длинной лодки, застеленной цветочным ковром. А мы сейчас, спустившись по тропке с "борта", двигались вдоль ее "хребта". Пока, наконец, действительно не въехали в ущелье, круглой аркой отделяющее, оставшийся за нашими спинами "ковер" от узкого каменного коридора. Я задрала вверх голову, куда сейчас, гулким эхом уносилось цоканье лошадиных подкованных копыт, и увидела кружащих высоко - высоко в небе птиц. И свисающие к нам со склонов деревья, зацепленные за скудную горную землю корнями. А еще закатное солнце...

   - Любимая.

   - Да?

   - Не бойся. Солнце везде одинаково, - будто мысли он мои прочел. - Я уверен, ты полюбишь Тинарру.

   - Ты мне это уже говорил. Правда, сейчас я твоим словам верю больше... Скажи, а почему ты сам столько странствовал, если она так прекрасна?

   - Это сложный вопрос, - задумался, вдруг, Стахос. - И если я скажу, что, все это время я искал тебя, это тоже будет правдой.

   - Ага... Значит, у тебя их несколько, твоих "правд", - сделала я для себя вывод, заставив мужчину громко рассмеяться, уносясь эхом ввысь.

   - А вот мне интересно, Стах: как ты определил, что Евся - именно та, которую ты искал? Печать на ней какая стоит? - развернулась к нам на ходу Любоня.

   - Как я это понял? - с прищуром посмотрел на меня мужчина. - Мне сначала, вдруг, очень сильно и впервые в жизни захотелось, чтобы мои будущие дети были похожи именно на нее. Только на нее.

   - Дочка? - выдохнула я перехватившим голосом.

   - Все-все-все, любимая, - с улыбкой качнул он головой. - Это произошло после того, как ты выкинула меня из своего окна. А потом хлопнулась рядом на колени и испуганно заглянула в глаза.

   - Ну-у, от такого полета все что угодно может... навеяться, - скорчил скептическую гримасу Тишок. - Мужики, может у вас и Любоне достойный жених найдется? Извини, госпожа души моей, но, я по натуре ветреник и не смогу сделать тебя счастливой. А значит, считаю своим долгом пристроить в надежные руки, пока ты еще не иссохлась по мне окончательно.

   - Это ты чёй-то языком мелишь? - попыталась та дотянуться до нахала. - Я сама себе уже нашла. Единственно любимого... Теперь осталось лишь его у судьбы выдернуть. Чтобы тоже... много детей. И все, как положено.

   - Вот и правильно, - обменялись мы с подругой "важными" взглядами. И какая ж она у меня, все-таки, молодец. Хоть и с опозданием...

   Ущелье вскоре закончилось и с последним порывом гудящего в нем ветра, вынесло нас в спрятанную глубоко в горах, маленькую зеленую долину. И сначала я увидела водопад. Будто Тихий ручей, берущий свое начало из каменной расщелины в заповедном лесу, вдруг многократно умножил свои водные силы. Но, нет. Это был не ручей. Это был бойкий и шумный поток, который брызгами отлетая от выступов, рассыпался вниз - в маленькое мутно - голубое озеро, окруженное густыми кустами. Да, сначала я увидела именно его. А уж потом...

   - Это и есть старое пещерное поселение?

   - Угу, - сначала привстал в своих стременах Стахос, а потом и вовсе спрыгнул с Капкана в густую траву. - Это оно. Древнее обиталище моих предков - "Город золотой подковы". К нему со стороны Ладмении ведет множество троп, хотя, основную дорогу давно завалило. Но, выход на другую сторону - всего один. Так, Хран?