– Пока что новости хорошие, – сказала врач. – Очень хорошие новости. Анализы Роберта Нанна, наркомана, уколовшего вас своей иглой, показали отрицательный результат на ВИЧ и гепатит, а это, учитывая образ жизни этого мужчины, огромное облегчение.

Питер уцепился за эту крупицу надежды.

– Но ведь если он чист, то и я тоже? Я в порядке?

– Боюсь, это не точно, хотя теперь ваши шансы значительно увеличились. Нынешние данные показывают, что СПИД в анализе крови может не проявляться до трех месяцев, то же касается и гепатита С.

– Три месяца!

– Боюсь, это так. Поэтому есть вероятность, что, если Нанн заразился недавно, анализы этого пока не показывают. К сожалению, это не помешало бы ему заразить вас.

– Три месяца!

– Разумеется, это для полной уверенности. Но на самом деле мы считаем, что антитела появятся быстрее, поэтому каждую неделю, пока Нанн будет оставаться чистым, ваши шансы будут значительно возрастать. Но мы сможем быть абсолютно уверены в том, что для вас не существует опасности, только когда возьмем у вас анализы через три месяца.

– Господи боже мой.

– Я повторяю, что пока всё очень хорошо. Я бы также сказала, что укол иглой не входит в зону особого риска.

– Как это? – спросила Анджела. – Его укололи иглой наркомана.

– Ну, опасность не очень велика, конечно, но если представите кривую, где на самом высоком участке, например, находится медсестра, которая сядет на иглу, полную инфицированной крови, и эта игла на полную длину войдет ей в ягодицу…

Анджела поморщилась, услышав это. Питер, кажется, ничего не слышал.

– Такое случается, уж поверьте мне, – продолжила врач. – И если взять самый неопасный участок, например, выброшенная игла на пляже, которую много недель полоскало море и сушило солнце, то я бы сказала, что случай Питера ближе ко второму Нанн еще не укололся, когда произошел несчастный случай, поэтому с того момента, как игла контактировала с кровью, прошло несколько часов. Он надавил на поршень, чтобы удалить воздух из шприца, и таким образом любые остатки прошлого укола, которые остались внутри иглы, частично были уничтожены…

Питер прервал ее:

– В общем, три месяца вы ничего не можете сказать.

– Да, вы правы. Ничего.

Питер встал и вышел из кабинета, не сказав ни слова и оставив Анджелу попрощаться перед уходом.

Снаружи, в приемной, Саманта просто не могла сдержать себя. Не обращая ни малейшего внимания на Анджелу, она смотрела прямо на Питера.

– С вами все будет в порядке?

– Возможно, – ответила Анджела за Питера. – Его шансы намного лучше, чем мы боялись. Спасибо за беспокойство, Саманта.

– Ну… Мы все беспокоимся, Анджела.

– Другим, но отчасти связанным с предыдущим происшествием является арест поп-звезды Томми Хансена. Значительная часть Вест-Энда была полностью парализована, когда он попытался устроить незапланированное выступление в театре «Астория». Слух о предстоящем шоу был намеренно пущен накануне, и огромная толпа собралась у восточного конца Оксфорд-стрит, создав невероятный затор. Опасаясь за общественную безопасность, полиция отменила представление и уверяет, что Хансен намеренно спровоцировал опасную ситуацию, выйдя из машины в толпу и позволив пронести себя на руках. Несколько девочек-подростков получили незначительные травмы и находятся в шоке, но, к счастью, серьезных жертв нет.

– Общественность чертовски рада видеть, что члены парламента не все такие ублюдки, как считается. Питер Педжет оказал всей палате неоценимую услугу.

– Да, но один Господь знает, через что ему сейчас придется пройти, бедняге. Я хочу сказать, я видел, как входила игла, наверное дюйма на два. Явсе еще в шоке, а каково сейчас ему?

– Но держался он невероятным молодцом. Просто сказал: «Вытащи иглу». Не закричал, ничего такого, очень спокойно среагировал.

– Не знаю, смог бы я так.

– Ну, вокруг ведь были визжащие девки, так? Думаю, он не хотел напугать их. В смысле, они бы в истерике забились, и кто знает, кого бы еще могли насадить на иглу?

– Он и правда спас жизни этим девочкам.

– Да, и не забывай, что в игле было полно герыча. Такая доза и слона бы свалила.

Обсуждение наркотиков вдруг стало сексапильным. Все использовали слова типа «герыч», как будто много лет подряд были на линии огня.

– Господи, если бы большой палец этого наркомана надавил на поршень… Я даже такой мысли вынести не могу.

Качая головами в удивлении и шоке, члены парламента шли в зал заседаний. Премьер-министр назначил время сообщения о состоянии здоровья Питера Педжета. Следом за этим лидер оппозиции намеревался высказать свои самые искренние соболезнования и наилучшие пожелания Педжету и его семье. Лидер либерал-демократов собирался предложить представить Педжета к медали.

Милтон появился из мужского туалета как раз в тот момент, когда Паула выходила из женского. Он расцвел, завидев ее; крошечные кристаллы кокаина, растворяющиеся в его носовой мембране, привели его в нужное состояние, и он был рад еще немного поглумиться над потерпевшей поражение коллегой. Пауле, напротив, очень бы не хотелось потратить свой кокаиновый кайф на болтовню с такой мерзкой жабой, как Милтон.

– Паула! Наслаждаешься историей Педжета? Не очень, верно? Человек, которого ты чернила, вдруг оказался национальным героем. Наверное, это тяжелое испытание. Хреново тебе будет, когда придется изменять тактику. Но редактор настаивает на том, что Педжета нужно поддержать! Единственный человек, у кого хватило духу не только высказать мнение, но и реально действовать. Я порекомендовал, чтобы ты сделала большой обзор по его семье. Ну, поговорила с женой и дочерьми. Редактору очень нравится эта мысль, но он хочет, чтобы все было исключительно пышно и пафосно. Тебе нужно заставить весь мир полюбить их, как ты, должно быть, и сама их любишь, Паула, особенно своего старого противника по дебатам, его дочку.

Паула не удостоила его ответом. Вместо этого она как можно быстрее взбежала по ступенькам, оставив Милтона улыбаться за своей спиной. у него были все основания для ехидства. Паула была в шоке, когда обнаружила, что человек, которого она мечтала уничтожить, так высоко поднялся в общественном мнении. Когда узнала, что он запросто мог заразиться смертельным вирусом во время исполнения своих обязанностей. Несомненно, ей придется на время оставить свой план мести, возникший в засаде в гостиничном коридоре. Теперь явно неподходящий момент, чтобы объявить миру, что Питер Педжет, известный семьянин и защитник моральных ценностей, трахает свою ассистентку. Но время придет. Маятник всегда качается. Паула может подождать.

Сержант Сара Хоппер редко плакала. Специфика ее работы заключалась в том, что, позволь она себе плакать по мелочам, ей бы пришлось плакать каждую минуту своей жизни.

Но сейчас она плакала, не прячась. Плакали почти все собравшиеся. Сара была уверена, что Джо-Джо выживет. Казалось, она становилась сильнее, строила стену между собой и трагедией. Возможно, это должно было насторожить Сару и всех, кто пытался облегчить страдания Джо-Джо. Как можно построить достаточно высокую стену, чтобы забыть о таком ужасном насилии?

Джо-Джо определенно не смогла этого сделать, потому что однажды, когда этого меньше всего ожидали, она взяла нож из отцовского ящика с инструментами, налила в ванну горячей воды, села в нее и вскрыла вены у себя на запястьях. Она оставила записку, выражавшую такую общую для подвергшихся насилию людей эмоцию, отчаянное чувство вины.

«Дорогие мамочка и папочка. Мне очень жаль».

Разумеется, Джо-Джо не собиралась усиливать агонию родителей этой прощальной запиской, но именно этого она и добилась.