Томми показал Тони ладонь.

– Скажи это руке, потому что голова не слушает.

Спид, который он принял, приносил желанный эффект. Томми пришел в приподнятое расположение духа. Он чувствовал себя могущественным, уверенным, энергичным.

Тони, напротив, будучи абсолютно трезвым, чувствовал себя неуверенным, нервным и не владеющим ситуацией.

– Глотни немного, Тони, – успокаивающе сказал Томми. – Почувствуешь себя куда лучше.

– Мы недооценили твою привлекательность, Томми. Там просто бедлам.

– Я никогда ничего не недооценивал. Я думал, именно так и будет, и так оно и случилось. Я гений?

– Полиция говорит, что ты стал причиной нарушения общественного порядка. Они говорят, что тусовка отменяется.

– К черту. Кем они себя возомнили?

– Они себя никем не возомнили. Они знают, кто они такие. Это столичная полиция.

– К черту.

Томми нажал кнопку и опустил стекло. Приветственные вопли и крики почти моментально разнеслись по толпе. Словно все сразу узнали, что Томми был среди них. Конечно, видели его далеко не все, но он все же был с ними.

Томми вылез из окна лимузина и с помощью многочисленных жадных женских рук вскарабкался на крышу машины, где встал, раскинув руки, как Мессия. Приход от амфетамина и адреналина достиг сейчас такой силы, что страх ему был неведом. Его окружала толпа. Люди приветствовали его из каждого окна на площади. У Томми было ощущение, что он парит над толпой.

– Я здесь! Я здесь, черт возьми! Да! Я пришел к своим людям! Я здесь! Я здесь, черт возьми\

Толпа продолжала напирать, поскольку те, кто был далеко или за углом, пытались протиснуться на площадь Сохо, чтобы увидеть Томми хоть одним глазком.

– Идите ко мне, мои люди. Идите! Потому что я здесь, черт возьми.

Сидящий в машине Тони почти ощущал, как металл внешней обшивки лимузина начал мяться и прогибаться под усиливающимся напором молодых тел. Он снова полез за сотовым телефоном.

– Добрый день. Да, полицию, пожалуйста… Меня зовут Тони Дей. Я нахожусь рядом с Томми Хансеном, я его управляющий… Мы на площади Сохо, и Томми здесь заметили. Вы должны оттащить толпу, здесь давят людей, давят молоденьких девушек. Я вижу, что некоторым уже невмоготу…

Теперь на лицах девушек была боль; их рты были широко открыты, но уже не для крика; теперь они молили о воздухе.

– Вы должны убрать толпу… Да, я знаю, кто это начал, офицер, я знаю… Но я вам говорю, что вы должны остановить людей, чтобы они не напирали сзади…

Вдруг из толпы раздался оглушительный вопль.

– О, черт. Его понесли.

– Спид, видите ли. Идиотский порошок Я не всегда так напарываюсь, чесслово. Не забывайте, насколько это был сильный приход. В смысле, я знаю, что мы все здесь пытаемся соскочить, но – ладно вам).Все с любовью вспоминают отличные приходы! И этот было просто супер. Я был неуязвимым, я был Богом. Меня подхватила толпа и понесла с Сохо-Сквер прямо по Саттон-роуд и мимо центрального входа в «Асторию». Вы знаете, я почти уже попал на тусовку. Если бы они просто в тот момент протолкнули меня через барьер из толпы, я бы оказался внутри и выпил бы с Лиамом и Ноэлем. Разве это было бы не круто?Пройти по толпе на собственную тусовку! К сожалению, они слишком уж хорошо развлекались, и я, если честно, тоже, поэтому меня понесли прямо мимо театра на Сент-Джайлз-сёркус и налево по Оксфорд-стрит. Гениально. Плыву я, значит, себе мимо Уотерстоун, передаваемый из рук в руки, и думаю, что если я смогу завернуть обратно на Сохо-стрит и вниз по площади, то вернусь в лимузин и немного нюхну кокса, чтобы заполировать спид. Великолепная мысль. Безумная.

Да, поразительно, что наркотики могут сделать с чувством реальности. Я кричал: «Налево! Налево! Придурки! У меня в тачке отменный кокс!» – и вдруг меня схватили около двадцати рук в нарядных белых хлопковых рубашках. И там же безо всяких разговоров меня арестовали, мать их.

– Питер Педжет, член парламента от Северо-Западного Далстона и борец за полную легализацию наркотиков, с сегодняшнего вечера опасается за свою жизнь – после случайно полученного подкожного укола иглой во время его посещения бездомных наркоманов в лондонском Вест-Энде. Несчастный случай произошел в толпе, которая собралась в предвкушении ожидаемого появления поп-звезды Томми Хансена. Многочисленные девочки-подростки оказались в центре толпы. Нам стало известно, что, когда наркоман, с которым разговаривал мистер Педжет, начал размахивать иглой, мистер Педжет закрыл собой шокированных молодых девушек. Салли Уорд – медицинский корреспондент Би-би-си.

Мойра, ведущая новостей, повернулась к сидящей в студии Салли.

– Не подлежит сомнению, что это не было умышленным нападением на мистера Педжета или на девушек. Наркоманы, страдающие от ломки, не могут полностью контролировать свое тело или свои эмоции, и в такой плотной толпе людей, разумеется, это было практически неизбежно. Учитывая сопутствующий риск заражения, мистер Педжет заслуживает высшей похвалы за то, что бросился на защиту девушек.

Салли повернулась обратно к Мойре.

– Нариндер Куман находится сейчас на месте происшествия.

Бойкий молодой репортер стоял в проходе, который еще недавно был местом драмы.

– Спасибо, Мойра. Я нахожусь сейчас с Фредом Голайти из благотворительного общества «Трезвость»… Мистер Голайти, вы полагаете, что этот ужасный случай лишь подтверждает точку зрения, которую мистер Педжет пытался отстоять своей широкой кампанией?

– Несомненно. Питер Педжет – очень отважный человек, и теперь он может поплатиться за слепоту и глупость британской страусиной политики касательно наших проблем с наркоманией. Если бы человек, чья игла воткнулась в Питера, имел доступ в безопасное, чистое место, где мог бы уколоться, подобное никогда бы не случилось. Каждый день тысячи людей колются героином на улицах Британии. Они бы предпочли оказаться в безопасном месте и иметь доступ к чистым иглам, но закон это исключает. Не имея положения в обществе, эти люди становятся совершенно антисоциальными и безответственно обращаются со своими иглами. Неизбежен тот факт, что более широкое сообщество все чаще будет вступать в контакт с этим окровавленным и опасным мусором – на игровых площадках, в общественных туалетах, в общественных лифтах и у крупных магазинов. Мистер Педжет стал общеизвестной жертвой явления, которое пытался изменить, и это, несомненно, очень грустная ирония.

К тому времени, как утренние газеты попали на улицы на следующее утро, Питера провозгласили истинным национальным героем. Защитник невинности, упорный борец против диких маниакальных наркоманов, бесстрашный голос разума в мире политических слепцов и дураков. Иногда дело раскручивается в одну сторону, а иногда в другую. Тем утром раскрутка в сторону Питера шла так быстро, что казалось: один этот случай пробудил всю нацию от глубокого сна.

Сам Питер, разумеется, даже и не думал спать, убежденный, что умрет от СПИДа.

Анджела Педжет была немного удивлена, когда Саманта вошла с ними в кабинет доктора Уэллборн. Даже в это напряженное и отчаянное время она не могла не подумать, что разговор, который будет там вестись, определенно касается только ее, Питера и врача. Она ничего не сказала, но ее взгляд сказал всё.

Саманта съежилась, словно ужаленная.

– Вы хотите, чтобы я… подождала снаружи, Анджела?

– Ну, Саманта, я правда не знаю, это всё так дико… Но полагаю – да, я этого хочу.

Вместо того чтобы немедленно уйти, Саманта повернулась к Питеру:

– Питер, мне подождать снаружи?

И в этот момент Анджела поняла, что ее муж спит со своей молодой ассистенткой.

– Что? А, ну. Да, не важно.

Питер был слишком озабочен своей возможной участью, чтобы понимать чувства женщин, которым он вверил свое сердце. Саманта развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Питер и Анджела Педжет посмотрели на врача.